Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

закончила я с улыбкой.

– Не пойми неправильно, но что тебя понесло в такую даль? – нахмурился он.

Я пришла в легкое негодование, но постаралась не обращать внимания, ведь слишком

плохо знала Келлана, чтобы судить его.

– Денни, – ответила я таким тоном, словно не было в мире причины очевиднее.

– Ха. – Он не стал углубляться и просто глотнул кофе.

В намерении сменить тему я выпалила первое, что пришло в голову:

– Почему ты так поешь?

До меня мгновенно дошло, насколько обидно это могло прозвучать, и я пожалела о

сказанном. Мне просто хотелось знать, зачем он так кокетничал на сцене.

Синие глаза сузились.

– Что ты имеешь в виду? – осведомился Келлан.

Мне показалось, что его пение не относилось к вещам, о которых люди имели

обыкновение спрашивать. Не то чтобы он рассердился, но я не хотела продолжать начатое.

Не лучший способ произвести хорошее впечатление на того, с кем выпало стать соседями.

Выждав немного, я неспешно отпила кофе.

– Ты был классным, – заговорила я в надежде его умаслить. – Но иногда ты был

просто таким…

Все во мне протестовало, но я знала, что должна быть взрослой и сказать, что хотела.

– …сексуальным, – прошептала я.

Его лицо смягчилось, а затем он расхохотался и не мог успокоиться минут пять.

Раздражение захлестнуло меня целиком. Я не хотела стать посмешищем и всерьез

смутилась, почувствовав себя крайне неловко. И кто меня за язык тянул? Я уставилась в

кружку, мечтая вползти в нее и исчезнуть.

Келлан заметил наконец, как изменилось выражение моего лица, и постарался взять

себя в руки.

– Извини… Я просто ожидал услышать другое.

Мне стало интересно, чего же он ожидал, и я снова взглянула на него. Келлан,

продолжая посмеиваться, чуть задумался.

– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Люди реагируют, вот и все.

Я заключила, что под «людьми» он подразумевал женщин.

– Я тебя задел? – спросил он.

В его глазах сверкнули искорки.

Приехали – теперь он считал меня ханжой, которая терпеть его не могла.

– Да нет же, – твердо ответила я и посмотрела на него. – Мне просто показалось, что

ты немного перегнул палку. Да и ни к чему тебе все это, у тебя классные песни.

Казалось, он был застигнут врасплох: откинулся на спинку стула и изучал меня

взглядом, от которого мое сердце забилось чаще. И правда симпатичный. Я уставилась в

стол, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Спасибо. Я постараюсь учесть.

Я вновь подняла на него глаза. Он мягко и, кажется, искренне улыбался мне.

– Как вы с Денни познакомились? – спросил он, меняя тему.

Воспоминание вызвало у меня улыбку.

– В колледже. Он был помощником преподавателя на одном из моих занятий. Я была

на первом курсе, он – на третьем. Тогда я решила, что в жизни не видела никого красивее.

Я чуть покраснела, назвав его красивым вслух, да еще и при парне. В обыденных

разговорах я старалась не пользоваться этим словом, ведь люди смотрели странно. Однако

Келлан лишь мирно улыбался, и я подумала, что он привык к изобилию восторженных

эпитетов.

– В общем, мы просто сошлись и с тех пор вместе. – Я не могла сдержать улыбку,

захваченная потоком воспоминаний о наших счастливых днях. – Ну а ты? Как ты

познакомился с Денни?

Я знала эту историю лишь в общих чертах.

Он задумался на мгновение, и на его лице появилась точь-в-точь такая же, как у меня,

улыбка.

– Родители решили, что будет неплохо приютить студента по обмену. Думаю, чтобы

произвести впечатление на своих друзей. – Его улыбка на миг увяла и тут же вернулась. – Но

мы с Денни тоже сразу сошлись. Он клевый парень.

Келлан отвернулся, и на его лице промелькнуло нечто мне непонятное, едва ли не

скорбь.

– Я многим ему обязан, – негромко сказал он и повернулся ко мне, снова

очаровательно улыбнувшись и пожав плечами. – В общем, я для него в лепешку разобьюсь,

так что, когда он позвонил и сказал, что ему нужно куда-то вписаться, это было меньшее,

чем я мог помочь.

Мне было любопытно, с чего он вдруг опечалился, но он уже стал прежним, а я не

хотела давить. К тому же в эту секунду вернулся Денни.

У него был виноватый вид.

– Прости, я нашел только это.

Он протянул мне чипсы «Читос» и пакетик претцелей[3].

Келлан по-дружески рассмеялся, а я одарила Денни улыбкой и протянула руку:

– «Читос», пожалуйста.

Денни насупился, но подчинился, и смех Келлана перешел в хохот.

Мы окончили наш «питательный» завтрак, после чего я позвонила родителям (за их

счет, разумеется), чтобы сказать, что мы доехали и с нами все в порядке. Пока я болтала,

Денни и Келлан рассказывали друг другу, как они жили, пока были в разлуке. Единственный

телефон в доме, установленный в кухне, представлял собой оливково-зеленое устройство

родом из семидесятых, со шнуром. Денни и Келлан за столом галдели все громче, предаваясь

воспоминаниям. Мне пришлось пару раз зыркнуть на них, чтобы угомонились, иначе я не

слышала родителей. Они, естественно, сочли это забавным и лишь сильнее разошлись. В

итоге я повернулась к ним спиной, игнорируя их радостную беседу. Мама с папой все равно

твердили лишь одно: «Ну что, уже готова ехать домой?»

Когда я закончила чересчур затянувшийся разговор, мы с Денни отправились наверх.

Он быстро принял душ, пока я рылась в его сумке в поисках какой-нибудь одежды. Вытащив

его любимые выцветшие синие джинсы и светло-бежевую футболку «Хенли»[4], я стала

выкладывать на кровать остальные вещи.

Прежний жилец любезно оставил после себя кровать (и все постельное белье), комод,

небольшой телевизор и прикроватный столик с будильником. Не знаю уж, почему он так

поступил, но я была крайне признательна, ведь у нас с Денни не было решительно никакой

мебели. В Афинах мы экономили и жили у родных. Я много раз предлагала Денни завести

собственное жилье, но он, сама практичность, отвечал, что не видит логики в расходовании

средств, коль скоро наши семьи жили всего в нескольких минутах езды от колледжа. Я

держала в уме тысячу причин поступить иначе: большинство из них сводилось к постели,

одеялам и всему такому.

А мои родители при всем их восхищении Денни, конечно же, не спешили допускать

его в мою спальню. Им даже не улыбался мой переезд к его тетушке, а поскольку они

оплачивали мое обучение, что влетало в копеечку, я не особенно настаивала. Но вот мы в

итоге худо-бедно зажили вместе, желая сэкономить деньги, и я полагала, что выиграла спор.

Я улыбнулась при этой мысли, начав перекладывать одежду в маленький двустворчатый

комод: вещи Денни с одной стороны, мои – с другой. Наш гардероб был небогат, и я уже

управилась, когда Денни вернулся из душа.

Донельзя довольная его видом в одном полотенце, которым он обернулся, я села на

постель, обхватила колени и уперлась в них подбородком, наблюдая, как он одевался. Он

прыснул, заметив мое восторженное внимание, но ничуть не смутился, сбросив с себя

полотенце, чтобы одеться. Будь я на его месте, я бы попросила его отвернуться или закрыть

глаза.

Одевшись, он сел рядом. Я не удержалась и запустила пальцы в его мокрые волосы,

слегка взъерошивая и разводя слипшиеся пряди. Он терпеливо ждал, излучая благодушие и

ласково улыбаясь.

Когда я закончила, он поцеловал меня в лоб и мы вернулись вниз, чтобы забрать из

машины оставшиеся коробки. Уложились в две ходки: вещей и правда было немного.

Однако еды не оказалось вовсе. Мы сложили коробки на кровать и решили прокатиться по

городу в поисках пропитания. Денни прожил здесь целый год, но с тех пор прошло

несколько лет, а он в ту пору не сидел за рулем, поэтому мы навели справки у Келлана и

отправились в путь.

Мы без труда добрались до причала и рынка Пайк-Плейс[5], чтобы оглядеться и купить

чего-нибудь свежего. Город был поистине прекрасен. Мы шли по пристани рука об руку,

любуясь лучами солнца, искрившимися на глади Саунда[6]. Было тепло и ясно. Мы

остановились посмотреть на паромы и чаек, паривших над самой водой. Они, как и мы,

искали еду. Прохладный ветерок доносил до нас запах моря, и я, совершенно довольная,

склонила голову на грудь Денни, а он обвил меня руками.

– Счастлива? – спросил он, водя подбородком по моей шее и щекоча меня своей

щетиной.

– Безумно, – отозвалась я и поцеловала его.

Мы сделали все, что полагалось туристам: заглянули во все антикварные лавки,

послушали уличных музыкантов, прокатились на чудной маленькой карусели и посмотрели,

как продавцы рыбы перебрасывались огромным лососем под аплодисменты толпы. Наконец