Зарево - Елена Старыгина

Отец нахмурил брови и открыл было рот, чтобы отрезать "нет", но мать вступилась за дочерей:

- Пусти уж их, отец. Молодо - зелено, погулять велено.

Под могучим раскидистым дубом на толстом сучковатом бревне сидели нарядные девки, лузгая семечки и аккуратно сплевывая шелуху в ладошки. Рядом топтались парни, слюнявя во рту цигарки, гогоча и отпуская время от времени в чей-то адрес крепкие словечки.

- Ну-ка, чего материтесь! Больно, думаете, хорошо? - шипела на них Гланька и, поглядывая в сторону гармониста, канючила, - Леш, может, начинать пора.

- Да отстань ты, заноза, - отмахивался от нее чубатый Лешка, - подождем еще.

- Ну-ну, Шурку ждешь. А если не придет, мы что, так и будем сидеть? возмущалась девушка.

Она, наверное единственная из своих подруг, никогда ни упускала случая посидеть вот так, на бревнышке, попеть вместе со всеми да поплясать. У Гланьки была давняя заветная мечта - найти себе хорошего мужа. В городе ее считали перестарком, хотя выглядела она в свои двадцать шесть довольно молодо и аппетитно. Все было при ней, не было только одного - ухажера. Порою ей казалось, что смогла бы она преступить все запреты, вынести все укоры в свой адрес, да только и ей-то никто не был так люб, с кем она могла бы согрешить. Правда, вот Лешка... Но Лешка давно и, что самое обидное, безрезультатно страдал по ее лучшей подруге Шурочке.

- Шурка с Тонькой идут, - крикнул Лешка и растянул меха гармони.

- Наконец-то! Вас ждать - со скуки умереть можно, - проворчала Гланька.

- Ну и не ждали бы, - дернула плечом подошедшая девушка.

Лешка исподлобья покосился на Шурку. Не первый год она нравилась ему, но та никак не проявляла к парню своих чувств. Как-то, правда, зимой еще, Шура позволила проводить себя до дому. Они долго стояли тогда, утаптывая под окнами синий вечерний снег, и Лешка даже решился на поцелуй. К удивлению, Шура не оттолкнула его, но после этого стала избегать Лешку еще больше. "И кто их разберет, этих девок? Чего им вообще надо? - злился Лешка. - Из кожи лезу, чтобы понравиться, вон, никто из парней не наряжается так, как я". Лешка и впрямь любил пощеголять: он носил панбуковые шаровары, яркую ситцевую рубаху с цветным шарфом на шее, обувался в кожаные сапоги с длинными наборными голенищами и медными подковками на подборках, а фуражку с лаковым околышком сдвигал на затылок так, чтобы привлекательно развевался по ветру его густой русый чуб.

- Эх, - Лешка кинул фуражку оземь и заиграл плясовую. - Спляшем, Шурка, что ли?

Шура безразлично пожала плечами:

- У Гланьки ноги горят, ты ее зови.

- Горят! Ну и что? - с вызовом бросила Гланька. - А для чего мы сюда пришли? Семечки лузгать? - вскочила она с бревна, хватая за руки девчат, захлопала в ладоши, закружилась так, что подол ее широкого платья вскинулся куполом, оголяя пухлые розовые коленки.

Глава 3

Костя смотрел в раскрытую книгу, не видя ни слова. "Устал, должно быть, - думал он. - Трудный сегодня день был". Он сидел, подперев ладонью щеку, прислушиваясь к веселым переборам гармошки. "Городские веселятся, - молодежь везде одинакова, что в деревне, что в городе. Наверное, и эта девушка там, подумал Константин о той, черноглазой, которую видел сегодня утром в церкви. - Прогуляться, что-ли?... Смешно...", - и он снова уставился в книгу.

Константин заметил: девушка, понравившаяся ему в первый день его приезда, придя в церковь, все время становилась на одно и то же место. Костя украдкой любовался ее милым открытым лицом. Ему нравилось как она молилась, закрывая глаза и тихонько шепча молитву, нравилось, как поправляет рукой выбившуюся из-под косынки прядку темных волос. На протяжении всей службы Костя почти не сводил с нее глаз.

Шура давно приметила, что молодой симпатичный псаломщик смотрит на нее каким-то волнующим взглядом. Однажды их взгляды встретились.

Как-то, сидя на высоком берегу Вятки, где девушка любила проводить длинные летние вечерние часы, любуясь задумчивым течением темных вод, совсем рядом, шагах в двадцати от нее, за лохматым кустом шиповника, она увидела того, мысли о ком с недавних пор не давали ей покоя. Шура разволновалась, а когда тот, о ком думала, встал и направился к ней, смутилась окончательно и покрылась ярким багровым румянцем.

- Здравствуйте, - поздоровался молодой человек, подойдя к Шуре. - Я знаю, вы часто бываете здесь. Я тоже люблю приходить сюда и смотреть на вечернюю реку. Давайте познакомимся. Я - Костя, - выпалив это, молодой человек смутился не меньше девушки, но уверенно протянул ей руку, приветственно кивнув головой.

Константин оторопел от неожиданно обуявшей его смелости. По натуре он был человеком нерешительным, с девушками знакомства не заводил, а женщин не знал вовсе.

Шура поднялась с травы, ответно протянув Константину руку, и прошептала чуть слышно:

- Давайте познакомимся... Александра... Домашние просто Шурой зовут.

Они оба замолчали, не зная о чем говорить, но мало- помалу разговорились и долго сидели потом на берегу, болтали обо всем на свете, узнав за короткое время друг о друге все или почти все.

Прошел месяц, как Костя приехал на новое место. С той поры ни одного дождика не оросило землю, и почему-то именно сегодня небу понадобилось разразиться дождем. Тяжелые лиловые тучи заволокли небосклон, где-то там, за рекой, полыхнула молния, и послышался рокочущий раскат грома.

- Сейчас мы с вами промокнем,- засмеялась Шура.

- Спасаемся бегством, - Константин схватил девушку за руку и потянул ее в сторону дома.

Уже не за рекой, а прямо над их головами яркая вспышка молнии разрезала небо на две половины, оглушительной силы гром потряс землю, и поток теплого летнего дождя хлынул на пыльную листву и поникшие травы.

Промокшие до нитки Шура с Костей укрылись под навесом бакалейной лавки, до которой успели добежать. "Красивая какая", - застыдившись своих мыслей, подумал Константин, глядя на счастливое девичье лицо. Тыльной стороной ладони Шура пыталась стереть с него все еще струившиеся капельки дождя, но, видя тщетность своих усилий, махнула рукой и, засмеявшись, начала оправдываться:

- Ну и пусть, буду большой дождевой каплей.

Она была хороша. Вымокшее насквозь платье обтягивало стройную девичью фигуру, черные кудряшки прилипли ко лбу, веселая улыбка делала лицо озорным, а карие глаза сияли, как две ясные звездочки.

- Вот это дождик! Ну и промокли же мы! - подняла Шура глаза на Константина и замолчала...

Костя смотрел на нее долгим теплым взглядом, словно желая согреть ее немного озябшее тело. Она не отвела свой взор. Костя провел рукой по щеке девушки. Его рука была нежная и немного шершавая. Дождь стучал и стучал по навесу, а они молча стояли глаза в глаза.

Ливень кончился так же внезапно, как начался, и кончилось оцепенение, которое сковало их.

- Домой пора, - глухо проговорила Шура, опустив глаза.

Ей было неловко от того, что произошло мгновение назад.

- Приходите завтра на берег, - неуверенно попросил Костя.

- Не знаю, - не поднимая глаз, ответила девушка.

- Приходите, я буду ждать...

Он скинул с себя мокрую одежду и бросился на кровать, блаженно растянувшись. Спать, спать, спать... Уснуть крепко-крепко и увидеть во сне ее. Под дождем. В мокром платье с сияющими глазами.

Боже! Никогда еще он не был так счастлив, никогда в его жизни не было такого чудного дождя. Думал ли он сегодня утром, что обыкновенный дождь может так изменить его судьбу.

Спать. Спать. Спать... И пусть привидится во сне она, девушка с глазами, как две маленькие ясные звездочки.

Шура тихонько прокралась в свою комнату. Дом давно погрузился в сон, мирно тикали ходики. Отец, должно быть, очень сердился, что она не пришла к вечернему чаю.

Девушка присела на кровать и распустила влажные волосы. Какое-то неясное чувство волновало ее. Шура вспомнила долгий Костин взгляд, и сладкая дрожь пробежала по телу.

Не раз, бывало, вот так же смотрел на нее надоедливый Лешка, но взгляд его заискивающих глаз только вызывал раздражение.

Про Лешку с Шурой давно ходили разные толки. Второй год он таскался за ней по пятам, и все считали, что рано или поздно Лешка добьется своего и пришлет к неприступной девчонке сватов. Шура же лишь пожимала плечами: поживем - увидим. Тот давний зимний поцелуй слегка разволновал ее. Она и сама не знала, как так получилось, что позволила прикоснуться к себе, просто затмение какое-то нашло. Шура сильно переживала тогда по поводу случившегося.

Рассвет приблизился быстро. Девушка так и не сомкнула глаз. Сонная глупая муха билась головой о стекло, недовольно жужжа. Шура накрыла ее рукой и решила загадать желание - если муха будет сидеть тихо в ее ладошке, то тогда... Что тогда, додумывать не хотелось.

Чуть свет в комнату вошел разъяренный отец.

- Ну, что, нагулялась? Интересно знать, где это ты была? Лешка, вон, все пороги обил. Молчишь? Ну, молчи, молчи...

Месяц пролетел незаметно. Они гуляли в дубовой роще, сидели на берегу реки, убегали в зеленый лес, провожали за горизонт краснощекое солнце... Они уже не мыслили жизни друг без друга.