Дневник одного плавания - Сергей Воробьев

Туман обволакивает судно, как пар в турецкой бане. В такой обстановке этому проливу более подходит его второе название – Английский канал (English Channel), столь приятное для слуха истинных инглишменов. Ла-Манш он тогда Ла-Манш, когда ясная погода и движение пароходов и прочих плавсредств в узкости между Дувром и Кале напоминает движение автомобилей на Елисейских полях в часы пик. А сейчас мы именно в Английском канале, если не сказать хуже.

Пароход смачно гудит в густой английский туман. Штурмана больше смотрят на экран локатора, чем в стёкла иллюминаторов, за которыми почти ничего не видать. По английскому телеканалу в это время транслируют чемпионат по американскому бильярду, где довольно серьёзные английские юноши в английских жилетках, при «бабочках», гоняют по зелёному сукну разноцветные шары, а между выходами к столу глубокомысленно раздумывают над партией, медленно пьют воду и покуривают английские сигареты. Эту игру называют пулом. Пул имеет довольно сложные правила, и, не зная их, смотришь на все действия игроков и решения судьи, как на нечто не поддающееся человеческой логике. Найдётся десяток-другой известных игроков в пул с мировым именем. Их работа заключается в том, чтобы загонять нужные шары в нужные лузы. Насколько я знаю, эта работа хорошо оплачивается.

– Это вам, господа, не уголь добывать где-нибудь в Баренцбурге, – комментировал подобные вещи наш старпом. – И вообще, что бы сказал на это житель какой-нибудь Гамбии – отец многодетного семейства, у которого дети от голода пухнут?

Между тем, после каждой партии очень английский джентльмен в белой рубашке и длинном цветастом галстуке, с лёгкой и модной нынче небритостью над верхней губой, чопорно оттопыривает нижнюю и начинает монотонно и назидательно комментировать итоги поединка бильярдистов. Интересно, сколько ему платят за его столь ответственную работу? «Кажется, всё (здесь) рассчитано, взвешено и оценено, как будто и с голоса, и с мимики берут пошлину…» – это я привожу слова Ивана Александровича Гончарова. Как это всё по-английски, «леди и гамильтоны».

Сегодня 1 мая! День Международной солидарности всех трудящихся.

02.05.1993. На подходах к Sen-Malo

Чем славен о-в Джерси? – Передача no TV. – Знаковые фрагменты Первомайской демонстрации. – Переизберут ли Ельцина?

Рано утром проходили о-в Джерси. Самый известный житель острова – натуралист и писатель Джеральд Даррелл. Остров является Коронным владением Британской короны, но не является частью Великобритании. Такая случилась с ним метаморфоза. На острове Джерси найден крупнейший в истории клад: 750 килограммов кельтских монет. Самое жирное молоко (до 7 % жирности) тоже на Джерси. Ну, и главное – это родина известного на весь мир трикотажного эластичного полотна джерси, из которого шьют и нижнее бельё, и куртки, и блузы, и пальто. Вот такой славный остров, мимо которого мы прошли с непростительной поспешностью.

Вчера по бельгийскому телеканалу показали фрагменты первомайской демонстрации в Москве: тысячи демонстрантов с красными знамёнами и транспарантами, кто-то с портретами Ильича. Крупным планом выхватили Янаева с Лигачёвым. И отдельно – бескомпромиссное лицо министра иностранных дел Бориса Карловича Пуго. У Красной площади шествующих встретили плотные кордоны частей спецназа в шлемах, защитных масках, со щитами и с дубинками – добротная амуниция, спроектированная по западным лекалам и приобретённая Ельциным за валюту (может быть, даже полученную от продажи русского алюминия), чтобы защитить новую интернациональную либерал-демократию. Вот господа демократы её и защитили импортными дубинами по отечественным головам. Отдельным кадром показали ветерана войны, увешанного боевыми наградами. Он не продал ни орденов, ни Родины за «зелёные». С разбитой в кровь головой, залившей лицо и грудь, он стоит растерянный, недоумевающий, оглушённый теми, кого он спасал 50 лет назад – самый красноречивый комментарий к политике неодемократов. Красные флаги, Красная площадь, красная кровь ветерана Великой Отечественной войны. Западный житель смотрит на всё это, как на шоу, как на очередной блокбастер, попивая пиво в тавернах и гоняя цветные шары по зелёному бильярдному сукну. Кто мог подумать, что мы доживём до такого?! И вот, нате – дожили. А какие метаморфозы нас ждут впереди, можно было только догадываться.

– Неужели после этого Ельцина ещё переизберут на второй срок? – спрашивает наш боцман, у которого отец ветеран войны. Он же попрал святое.

– Не попрал, – поправляет кто-то из команды, – а пропил. – У нас пьяниц на Руси жалеют и прощают. Переизберут.

02.05.1993. Sen-Malo

Немного о Сен-Мало. – Столица пиратов, каперов и флибустьеров (почувствуйте вкус Средних веков). – Лики морских разбойников. – Парусники на любой вкус. – «Popoff», «Anna Sabina» и др. – Родственный экипаж. – Прогулка по вечернему городу. – Посещение питейных заведений. – Джо Дассен. – Бруно из Таллинна и Николь из Сен-Мало. – Ресторанная еда. – Вечный боцман.

Сен-Мало или Сант-Мало приютил нас на три дня. Это один из дорогих и престижных курортов Франции. Возникновение города происходило в XI–XII в. А до этого, шесть веков назад, здесь было место обитания монахов, одного из которых звали Мало или Малой, а ещё – Масловиус (по латыни) – кельтский святой, один из семи святых основателей Бретани. Латиняне называли Сен-Мало Масловио-полисом или Масловией.

В Средневековье здесь стояла мощная островная крепость в устье реки, остатки которой сохранились до наших времён, в основном стены. В дальнейшем крепость и сам город стали прибежищем всякого рода пиратов и каперов, чьи «пугающие» лики можно видеть до сих пор на сувенирных открытках в курортных киосках и магазинах Сен-Мало. Конечно, художники намеренно шаржировали личности пиратов, придавая им излишнюю кровожадность во взгляде и гипертрофируя отдельные части лица. Видимо, тогда люди не скрывали своих пристрастий, и их намерения просто выпирали наружу, придавая внешним чертам некую естественную плотоядность. В современном разбойнике и негодяе порой трудно распознать злонамеренность его натуры. Частенько за внешней респектабельностью и благообразным выражением лица может скрываться клятвопреступник и злодей. Нарочито фактурные портреты флибустьеров тоже не производили отталкивающего впечатления. Напротив, иногда они казались добрыми симпатягами, которых Бог наградил слишком откровенной и очень выпуклой внешностью.

В Сен-Мало мы заходили в воскресный день по большой воде, т. е. в момент самой верхней отметки прилива… На внешнем рейде и в акватории порта сновало такое количество яхт, что можно было сделать предположение, что каждый житель этого славного городка вышел порезвиться под парусом в здешних водах. Чем ближе к берегу, тем гуще парусная вакханалия. Пришлось сбавлять ход и пробираться по инерции среди выпархивающих из-под форштевня парусников разных мастей и калибров. Их маршруты были распределены по всей Розе Ветров: здесь тебе и крутой бейдевинд, и фордевинд, и бакштаг, и даже галфвинд. Сквозь это парусное безобразие умудрился проскочить по прямой океанский скоростной красавец катер. Прострелив пространство и время белым стремительным корпусом в тонкой вуали морских брызг, он наверняка унёсся туда, где пиратствовали далёкие предки бесшабашных бретонцев и французов, пугая честных моряков и опустошая трюмы купеческих судов от всяческого добра. Трудно поверить, что в то же самое время творил и Великий Леонардо. Хотя, чему тут удивляться? Всегда и во все времена великое уживалось с низменным, честь и гордость с подлостью и трусостью, художественные и научные порывы с тягловой судьбой опущенного в беспросветную нужду плебса.

Некоторые парусники стилизованы под старинные тендеры, другие напоминают каравеллы или галеоны XVI–XVII века. С одним из таких под названием «POPOFF» мы шлюзовались для прохода в совершенно обособленную от моря гавань, где морские приливы и отливы, перепад которых здесь особенно велик, не влияют на уровень воды. Таким образом, многочисленные причалы гавани становятся удобными для стоянки и обслуживания судов.

Рядом с нами оказалось стоящее под погрузкой судно «ANNA SABINA» под немецким флагом. Капитан, пожилой немец, он же хозяин. Молодёжная команда вся из бывшего Союза. Штурман – эстонец из Таллинна, механик из Питера, повар из Бендер – все, как и мы, кинутые на произвол судьбы, готовые пойти под любой флаг и работать на чужого дядю, потому что свой дядя свернул свой флаг в трубочку и поставил его в угол.

Весь вечер мы бродили по уютным и почему-то полупустым кафе и тавернам пиратского города Сен-Мало. Пили в основном пиво, к которому я был тогда неравнодушен. Бары Сен-Мало работали допоздна, но мы не стали злоупотреблять радушием хозяев (всё-таки пиво стоило не 22 копейки, как в доперестроечные времена в Союзе) и поспешили покинуть последний гостеприимный бар ещё до наступления полуночи. Этот бар мне запомнился тем, что я впервые увидел и услышал там караоке, только-только входящее в моду. Под французские песни в исполнении Джо Дассена и вторящего ему хора подвыпивших туристов мы удалились, как флибустьеры, в наступающую ночь, вминая сапогами брусчатку старинных улиц в древнюю землю Бретани. «Salut, c’est encore moi!