Высокий огонь - Николай Александрович Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ананирба – это у фашистов типа министерство магии было, да? Они че тоже рейхсмарки свои жгли?
– Да хер его знает. Дима, не перебивай, и так мозг морщу, чтоб вам пояснить чё к чему. Нет, им-то зачем было жечь? У них и так не жизнь, а сплошная веселуха была. Походу торчок использовал именно саму схему воздействия определенных веществ на сознание. А то, что бабки жечь – это уже фишка под нас заточенная. Тут надо нормальный бюджет запалить, чтоб реально вштырило.
– У Михаила Петровича видать тоже с бюджетом всё норм, раз ты от него узнал.
– Серёга, хочешь, сам у него спроси. Ты ж в курсе, мы на их дела не смотрим, они – на наши, всё путём. А они пусть сами со своей коррупцией борются и миллиарды друг у друга спизженные считают.
Блядь, с мысли сбил. Короче, там какой-то раствор по древнему рецепту, грибы там или хер его знает что. Сам рецепт был утрачен, да и мало кто его знал. Чтобы штырило, надо вдыхать дым от этого раствора.
– Так шаманы делают, чтобы с духами говорить, – привёл факт Артур Соломонович.
– Ага, и тут тоже не пойми какая нечисть, походу, замешана.
– Так, а бабки-то зачем жечь? – недоумевал Дмитрий Дмитриевич.
– Жалко бабок, Димас? – с улыбкой посмотрел на него Виктор Ибрагимович.
Все, кроме Дмитрия Дмитриевича засмеялись.
– Сука, всю жизнь куркуль был. У тебя чё, мало их?! Тем более – я угощаю.
– Да при чём тут куркуль не куркуль! – чуть обиделся Дмитрий Дмитриевич. – Просто стрёмно как-то… Деньги ж – святое.
– Да ну тебя на хрен, – махнул на него хозяин рукой.
– А кроме шуток, почему всё-таки именно бабло, Ибрагимыч? Почему не бумагу там или дрова? – спросил нахмуренный Сергей Петрович.
– Бля, мужики, ей богу, хер вспомню сейчас, чего этот шнырь мямлил по этой теме…
– Наверное, я знаю. Тут нужно что-то вроде сакрального символа, типа кровь, или жертвоприношение…
– Во-во, чего-то такое он и бубнил. Вот ты головастый, Артурчик, откуда знаешь?
– Да так, читал где-то.
– О! Вспомнил! Он же мне тут малявку сварганил, типа инструкцию.
Виктор Ибрагимович достал откуда-то из-под стола рацию и вызвал своего помощника: «Лёня! Принеси бумажку, которую я тебе дал. И очки прихвати мои».
Через минуту огромного размера Лёня тихонько зашёл в зал, передал своему боссу очки и сложенный вчетверо лист А4, и также тихонько удалился. Виктор Ибрагимович надел очки, развернул бумагу, и первые секунды с отвращением ее разглядывал, как-будто пытаясь разобрать почерк, хотя текст на ней был машинный. Зажмурившись на пару секунд, он начал читать:
– «Деньги – сакральный символ жизни…» Артур, ты прямо в точку попал, красавчик… «…жизнь человека в бытовом понимании подобна электрическому устройству, а деньги – это само электричество, позволяющее этому устройству функционировать…» Вот, бля, загибает, мудак. Типа терминологией давит, чтоб нихуя не понятно было. Ладно, чё там дальше… «…естественно, что понимание и принятие этой формулы как истинной, необходимы для любых операций, связанных с воздействием на своё сознание с использованием означенного сакрального символа. Человеческий разум подобен сложной машине, чьи действия обусловлены заданными программами и алгоритмами. Стоит надлежащим образом задать программу расширения сознания, его сужения или просто бега на месте, человек эту программу начнёт выполнять, не зависимо от того, хочет он этого или нет…» Мужики, кто-нибудь врубает, чего тут за херь написана?
– Ибрагимыч, читай, разберёмся, – уверил Сергей Петрович.
– Ну, смотрите. Он мне три раза объяснял… Я вот сейчас даже башку ломать не хочу, чисто вам для информации читаю… так, где тут…ага. «…нужные алгоритмы действий помещаются в подсознание, а там уже – дело техники. Вот, к примеру, как человек сможет избежать того факта, что в его подсознании уже размещено зерно программы: «деньги – сакральный символ жизни»?».
– Всё? – спросил явно не удовлетворивший любопытство Дмитрий Дмитриевич.
– Тебе мало что ли? – снимая очки, парировал Виктор Ибрагимович.
– Точно, мудак какой-то, – резюмировал Сергей Петрович, прищурено разглядывая дым от своей сигары. – Нахватался в «википедиях» своих словечек модных, чтоб умняк накатывать и грамотно хуй к носу подвести.
– Да это не важно, Серёга, – воодушевлённо заявил Дмитрий Дмитриевич, – Главное – чтоб вштырило реально, а не так, что миллионы сожгли, погрелись малясь у камина, а оно поколбасило минуту и отпустило.
– Истину, Диман, глаголешь, – поддержал Виктор Ибрагимович, – Надо чтобы ощущения были уж совсем необычные. А то смотри, тут тебе и фашисты и древнее зелье и кучу бабок спали, а по итогу – хуета получится, чисто как в детстве шмали накуриться… Эх, если так будет, я эту падлу все бабки отработать заставлю, с процентами.
– В этом, Ибрагимыч, никто не сомневается.
– Ну тогда, мужики, поехали. Давайте подтащим коробки ближе к камину. Там, смотрите: те, что поменьше, их последними надо жечь, торчок сказал. Он посоветовал накупить у коллекционеров разных старых купюр. Сказал, козёл, что в тех бабках энергетика охуеть какая мощная, так что мы их напоследок.
– Так, а мы сами жечь будем или… – догадался спросить Артур Соломонович.
– Нет, самим не получится, – озадаченно проговорил Виктор Ибрагимович. – Молоток, Артурчик, что подсказал. Мы же вроде как без сознания кайфы ловить будем, так что подкидывать пачки в огонь не сможем. Лёня нужен.
Хозяин вновь вызвал Лёню по рации и объяснил что делать. Лёня соображал быстро и тут же предложил на всякий случай держать за дверью доктора – мало ли чего, дурь-то новая. Виктор Ибрагимович согласился.
Лёня надел противогаз (у него вообще всякого снаряжения было – хоть на случай ядерной войны), и оставил заслонку в дымоходе едва открытой, чтобы напустить в зал достаточно дыма. Четверо друзей разлеглись в креслах поудобнее, выпили снотворного, и Виктор Ибрагимович дал отмашку, предварительно дав своему помощнику инструкцию – разбудить в случае чего минут через пятнадцать. Сначала в огонь полетели пачки долларов, которые, кстати, разгорались плохо, отчего Лёне приходилось их расчленять на отдельные купюры. Когда дыма в помещении набралось достаточно для создания необходимого эффекта, но не настолько много, чтобы кто-нибудь задохнулся, Лёня приоткрыл заслонку чуть больше.
Последнее, что заметил Артур Соломонович перед тем, как его вдруг окружила мгла, было высокое пламя, которое даже вырывалось из камина до самого потолка, и ещё – как Дмитрий Дмитриевич, засыпая, приговаривал, когда Лёня бросал пачки в
