Высокие устремления - Михаил Рагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разве что найдется бесхозная пивоварня! — захохотал Керф и вытащил из распавшегося ящика следующую емкость. Неловко содранная крышка улетела к соседям, шлепнула по плечу здоровенного — как два Рыжих, а то и больше! — светловолосого бородача, сидящего за спиной Керфа и пьющего в компании из полудюжины бородачей поменьше.
Здоровенный с недоумением посмотрел на неожиданное «подношение». Начал неспешно вставать.
Керф, увидев, как округлились глаза Лукаса, так же неспешно потащил меч из ножен…
Разведчики повскакивали, схватившись за ножи. Мелкие бородачи ощетинились мечами и совней на окованном древке. Студент обреченно вытащил корд, мысленно поминая нехорошими словами вспыльчивость и прочую людскую глупость.
Казалось, еще миг, и вспыхнет очередная короткая, но кровавая схватка. Столько ехать, чтобы вот так вот⁉
Рыжий оглушительно и весьма мелодично перданул. Звук пронесся по всему кабаку, отразившись от стен и потолка.
— Ну ты и срешь, — заткнул нос Керф. — сущий медведяра!
— Это не от испуга, а от лютой ненависти, — пояснил арбалетчик стоящим напротив него бородачам, — ну и чтобы, как в последний раз! А то помру, не пропердевшись, как жить дальше⁈
«Обпробоченный» вдруг заулыбался, вбросил короткий, но широкий меч в ножны:
— Всегда уважал людей, любящих добрую шутку и хорошую драку! Мир?
Мечник бросил короткий взгляд на свою компанию, на мечи будущих поединщиков, на пиво, кивнул:
— Мир, хрен с тобой!
— Всегда со мной! — заржал бородач, — не отстегивается!
— Мало ли, как у вас тут заведено, в городе у моря!
— Не, не настолько мы от сухопутных-то отличаемся!
Бородач подшагнул к Керфу, протянул руку:
— Зови меня Хельги Пащен, торговец разным деревом! И у меня, парни, есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!
Глава 3
О серебряных лосях и незваных гостях
Ветер щедрыми пригоршнями бросал в лицо пену и брызги, срываемые с верхушек высоких океанских волн. Керф то и дело вытирался рукавом, зябко ежился, дергал плечами, чтоб согреться. Но упрямо остался на месте, облокотившись о мокрое дерево поручней — или как тут, на море, зовется ограда вдоль борта корабля, по пояс высотой, уберегающая невезучих от падения? Капитан как-то называл хитро. И даже повторил!
Но из памяти тут же выдуло очередным порывом ветра.
В одно ухо вошло, из второго, так сказать… Мечник стянул мокрую повязку, потер шрамы. С правой стороны надсадно колотила боль. Этакими приливами-отливами. Тело привыкает, а разум упорно цепляется за старые привычки. Видит не бесконечную воду, а черно-серую степь, утыканную странными бегающими холмикам. Выпить, что ли?..
С одной стороны, мысль не лишенная приятности, благо, в Груманте закупились весьма недурственным пойлом за разумную цену — по совету Хельги зашли в нужное место, сказав владельцу — морщинистой столетней бабке, что они от него, от торговца разным деревом. Бабка, не долго шамкая, приняла деньги — наученный прошлым опытом, Керф расплачивался не монастырской денежкой, которую следовало поберечь для приличных мест, а вырученным за трофеи. Стукнула пяткой в доску позади себя. Тут же появились то ли внуки, то ли правнуки, притащив два приятных глазу бочонка.
Содержимое, впрочем, вызывало двойственные чувства. Пойло, по местному — «бормотуха», сотворенное каким-то хитрым способом, выглядело как очень сильно разведенное молоко и жутчайше воняло. Однако вкус запаху не соответствовал в лучшую сторону, да и утренняя голова болела не так сильно, как могла. И согревало претличнейше!
С другой же стороны, чтобы добраться до вожделенного сосуда, придется пробираться узкими и кривыми деревянными внутренностями корабля, похожими на какие-то уебищные кишки, чтоб их! Китовы потроха! Высокий и широкий мечник непрестанно бился головой и врезался плечами. К тому же, в трюме, рядом с пассажирами, ехали кони. Подвешенные на ремни бедолаги только и знали, что жалобно стонать, да яростно дрыстать жидким, украшая переборки зелеными потеками…
В трюме срали лошади, на палубе блевали люди — и куда податься бедному солдату?
Судно вскарабкалось на пологую и длинную волну, покатилось вниз, чуть ускорившись. Керф сплюнул за борт — чудом увернулся от собственного же плевка — не учел ветер, не учел! Тут чтобы поссать, надо проявлять чудеса сообразительности!
В который раз подивившись сложности водного бытия, мечник махнул рукой и уселся на палубу, облокотившись спиной на выступ балки, к которому были привязаны канаты, тянущиеся к мачте.
«Серебряный Лось», а именно так звалось судно, везущее их в Любеч, на Север, на самое «начало углов», представлял из себя половинку гигантской винной бочки, которой приделали палубу, воткнули в нее две толстые мачты и украсили задранными вверх площадками для лучников на носу и корме. В итоге, получился сущий уродец, по местному — хольк.
Но, как Креф уже понял, в северных краях на внешнюю красоту смотрели мало. На волне устойчив? Весьма! Трюмы вместительны? Очень! Груза можно взять много? Задолбаешься бегать по сходням с тюками за спиной! Ну истинная красота же! А кто не согласен — тот южный педрила! Которому не место среди настоящих мужчин, знающих цену каждому медяку!
Кстати, о медяках!
Керф открыл глаза, вытер сопли под носом. Хотел было снова плюнуть, но передумал — сидя на заднице, не уклонишься, если ветер решит вернуть твое хамское «подношение» морю.
На берегу, особенно, после того, как обе компании выпили преизрядно пива и бормотухи (да что скромничать — нажрались!), обещанная плата показалась весьма щедрой! Притом, щедрой в меру — не рождала даже тени мысли о грядущем кидке — частенько бывает, что наниматель сулит золотые горы, дабы блеском грядущих барышей затуманить наемнику соображение.
Аванс, опять же, был выдан сразу же, в оговоренном объеме — только-только компания взошла на борт готового к выходу судна и моряки отвязали хольк от массивных тумб на причале. Посланец бородача Хельги, расплатившись, возвращался на маленькой весельной лодочке — чуть не захлестнуло бедолагу! А могли и о каменный причал размазать, пока он до лестницы доплыл!
Но проведя два дня на «Лосе», мечник пришел к закономерному выводу, что можно было и куда больше выторговать, чем записано в договоре. Так сказать, за особые условия службы!
Корабль ведь, так и швыряет на волнах, под ржание и дрысню лошадей, крики птиц в клетках и оглушительный визг свиней в загончике на носу! Первое время, мечник вообще с тревогой считал волны, ожидая девятую — она, по словам моряков, самая опасная, самая высокая!
Поразмыслив, Керф утешил себя мыслью, что не так все и плохо. К разговору о деньгах можно будет вернуться на берегу, крепок стоя на твердой земле. Непосредственно с Бурхардом или как там его, того сиятельного рыцаря, который набирает крепких и толковых парней для увлекательной и высокооплачиваемой работы по профилю?
Или вовсе употребить контракт, посидев на жердочке, на том самом носу, возле хрюшек? А на берегу развести руками, похлопать непонимающе глазами и заявить, что мол, никаких таких Хельгов никто не знает, на службу не нанимались, аванс не вернут, да и не было его вовсе, хотя и пару мерков не доложено! Но за такое можно и присесть на жердочку, только торчащую — если городом заправляет сиятельный рыцарь, то нрав у него должен быть суровым, как у куска гранита…
С другой стороны, зачем заранее переживать, если вообще пока неизвестно, доплывут они, или утонут. Вот как появятся башни на горизонте, вот тогда и будем думать!
Приняв столь разумное решение, Креф повеселел — оно так всегда, когда выход из неловкости найден. Пусть даже и временный. Снова пришли мысли о положительном воздействии бормотухи на общий габитус. Опять же, требовалось отметить решение сложного вопроса! И ноги затекли от не самого удобного положения… Хоть и говорится, что хороший солдат не встаёт, если может сидеть, а садится только тогда, когда не может лечь, но, на самом деле, просто на жопе, а не в мягком кресле, долго не просидишь! Ноги сперва онемеют, потом распухнут… А потом тебе дадут в зубы палку, стукнут по затылку деревянным молоточком, и отпилят ненужные конечности тупой пилой. И настанут отвратительные времена без женщин и приличного бухла!
Керф ухватился за пучок туго натянутых канатов, подтянулся. Расправил смявшиеся штаны, повел плечами, до хруста в спине. Хотел было сунуть руки в карманы, но остановил себя. Привычка, не особо вредная на суше — разве что не успеешь отбить летящий в рожу кулак — на воде могла стать причиной глупейшей смерти.
