Капойо (СИ) - Иолич Ася

– Можно мне ачте, пожалуйста, – попросила она у служанки, которая протирала посуду несвежей серой тряпицей, стоя у больших открытых полок.

– О, ондео! – обрадовалась та, и Аяна вспомнила, что нужно смыть краску с волос. – Ты вчера забыла выручку. На.

Она нырнула пол стойку и звякнула ключом, потом выпрямилась, ставя перед Аяной кружку с грошами и медяками.

Они обе вытянули шеи, склоняясь над кружкой.

– Тут серебряный, – сказала служанка удивлённо, когда Аяна сосчитала монетки, двигая их пальцем. – Ничего себе.

Аяна погрызла нижнюю губу, ссыпая всё в кошель на поясе.

– Этого всё равно мало.

– Для чего мало?

– Для жизни. У вас тут всё очень дорого. Я проезжала места, где две миски каши стоили грош. У вас одна миска стоит десять. Я не знаю, что мне делать. Мне некуда идти, а дорогу я больше не выдержу, – сказала Аяна, опуская голову на руки. – Мне нужно продержаться до декабря. Мне нужна работа. Как ты нашла работу? – резко подняла она голову.

– Владелец двора – мой попечитель. Дальний родственник.

– Мне нужна работа.

Аяна медленно выдохнула, надувая щёки, и нахмурилась, оперевшись подбородком на ладонь. Служанка сняла заварник с огня и залила кипятком несколько листочков ачте.

– Это тоже десять грошей?

Служанка помотала головой и подняла два пальца. Аяна удручённо покивала.

– Вот об этом я и говорю. Стакан кипятка за два гроша.

– Там не только кипяток. Там ачте. Ачте дорогой.

– Этот ачте дорогой? Неудачная шутка.

Служанка пожала плечами.

– Какой уж есть. Ты не найдёшь работу без связей, если о тебе никто не слышал. У тебя же ребёнок? Это твой такой хорошенький вчера тут бегал?

– Да.

– Ты не местная, и на хорошее жалованье не рассчитывай, тебе не отдадут всё на руки. Может, уборка какая в цеху попадётся. На полях тоже не привередничают в выборе рабочих рук. Но тебе не будет хватать и на еду, и на жилье, и на девушку, чтобы смотрела за ребенком. Потом, конечно, через несколько месяцев, если будешь хорошо работать, начнут платить побольше. Я бы с таким лицом, как у тебя, попробовала лучше выйти замуж. Хотя, опять же, ребёнок... С чужим ребёнком ты вряд ли будешь кому-то нужна. Только кому-то совсем неразборчивому, из совсем небогатых севас.

Аяна недоверчиво сморщилась.

– В каком смысле вряд ли нужна?

– Ну, чужой ребёнок. Ты что? Перед мужчиной будет бегать живое свидетельство того, что его женщина была осквернена другим. Какой мужчина это вынесет? Это ужасный позор.

Аяна зажмурилась.

– Понятно. Понятно. Ладно.

Она потянулась к кошельку на поясе. Этот разговор злил её. Даже Тави, уроженца Фадо, этого подонка, не останавливало то, что у неё на руках был семимесячный Кимат, когда он ею заинтересовался и запер в той красивой тюрьме. А как же вдовы, о которых говорил Верделл? Они тоже... осквернённые женщины?

– Неужели у тебя тут совсем нет никаких знакомых или друзей? – спросила служанка.

Пальцы Аяны скользнули мимо кошелька. Рукоять ножа. Она вздрогнула.

Верделл.

Она встала.

– Ты знаешь... хлебную лавку Иллиры?

– Нет. Кто это?

Аяна на несколько мгновений задержала дыхание. Она достала два гроша, положила их на стойку, выпила последние глотки дурного безвкусного ачте и резко поставила кружку.

– Неважно. Спасибо тебе. Ты мне очень помогла.

– Обращайся, – усмехнулась служанка.

Верделл говорил, что его мать работает в хлебной лавке. Её имя показалось ей очень мелодичным, и она запомнила. Иллира. И владелец лавки... Ос... как же его там... Озеф!

Она шла, схватив себя за переносицу. Безусловно, они не друзья, они даже не знакомы. Но, по крайней мере, она продвинется в поисках хотя бы одного из этой троицы, разбежавшейся от неё так же, как разбегались буквы в рукописях Харвилла по вечерам, когда она на лесенке фургона в неверном сумеречном свете учила роль кирьи Лаис. Возможно, вместе с матерью Верделла они хотя бы смогут начать разыскивать его.

4. Таких тут нет

Она зашла в комнату и села на матрас возле спящего Кимата. Кимо, Кимате, первенец любимый. Опять тебе сидеть с Чамэ.

Аяна дождалась, пока Чамэ проснётся.

– Чамэ, ты можешь посидеть с Киматом, пока я хожу по делам?

– Ты как вчера? На пару часов – и до самого вечера?

– Мне нужно найти одного человека в городе. Я пройдусь по улицам, поспрашиваю.

Анкэ, которая тоже проснулась и сидела, зевая, уставилась на неё с недоумением.

– Найти одного человека? В Ордалле? Пройдясь по улицам? Аяна, ты шутишь?

– Это очень важно. Это мама моего пропавшего друга.

– И что ты знаешь о ней?

– Я знаю её имя и имя владельца хлебной лавки, где она работает. А ещё то, что про её лавку говорят, что там самые свежие сплетни.

– Аяна, тут хлебных лавок бывает по несколько штук на каждой улице.

– Я знаю. Я заметила, что тут едят много хлеба.

– В ремесленных районах и у катьонте – да. Как ты собираешься искать человека в большом городе?

Аяна крепко задумалась. От напряжения у неё заныла голова.

– Мальчишки, – вдруг сказала она. – Девочкам на улицу нельзя, так? Юные кирио отпадают, они всё время со своими катисами. Но в тех районах мы искать и не будем. Эта лавка вряд ли в районе кирио. Значит, там вокруг живут севас и катьонте... обычные люди. Отцы на работе, матери – с маленькими детьми. Кто может удержать дома мальчишку? Во всяком случае, у нас мальчишки могли найти всё, и удержать их было почти невозможно.

– И как же будешь их искать?

– Награда. Большая награда. Тому кто найдёт – серебряный. Тому, кто найдёт нашедшего – половина. Двадцать пять медяков.

– Жирновато будет, – сказал Айол, который тоже проснулся и слушал их, подняв бровь. – Нашедшему эту женщину – двадцать пять, нашедшему его – двенадцать. Только весь город придётся объехать. А ещё можно попробовать спросить у стражи. А ещё я обещал тебе имя одного человека.

Он вынул из сумки клочок бумаги и протянул руку к Анкэ, и та дала ему грифель из своей сумки.

– Стража ходит по одному и тому же району годами. Айол, стража – это бесполезно, – покачала головой Чамэ. – В словах Аяны есть здравое зерно. Мальчишки действительно могут помочь.

– Весь город не придётся объезжать. Достаточно только пару постоялых дворов, – сказала Аяна. – Может, и одного. Я, пожалуй, начну. Ты считаешь, двадцать пять достаточно?

– За глаза хватит, – сказал Айол. – Думаю, даже враждующие банды примирятся из-за такой награды. В любом случае, если они не справятся, ты ничего не потеряешь. Держи, вот имя.

– Она потеряет время, – заметила Анкэ. – Мы уезжаем послезавтра утром. Тут дорого, и Кадиар хочет скорее на острова.

– Но я же могу вас догнать, – сказала Аяна, убирая бумажку в сумку. – Сесть на корабль и переправиться за вами. Мне там покажут, в какую сторону вы едете, и я догоню.

– Тебе это обойдётся дороже, чем ехать с нами. Ну ладно. Дело твоё.

Аяна снова вышла на улицу.

– Подойти сюда, пожалуйста, – окликнула она мальчика, который сидел у конюшни.

Тот, недоверчиво косясь на её волосы, бочком подошёл, готовый в любой момент сбежать. Аяна вздохнула и сунула ему грош.

– Что изволит кирья? – заулыбался он, выпрямляясь. – Вывести коня?

– Нет. У меня очень важная просьба. И за выполнение ты получишь хорошую награду.

– Какая просьба? – подозрительно спросил он.

– Мне нужно найти женщину по имени Иллира, которая торгует хлебом в лавке мужчины по имени Озеф. У них всегда свежий хлеб и свежие сплетни. Это всё, что мне известно.

– Мудрёное дело. Ты знаешь, сколько здесь народу-то?

– Так а ты знаешь, награда-то какая? – спросила Аяна, подражая его тону.

– Какая?

– Пол-серебра тому, кто найдёт. И четверть тому, кто найдёт такого человека.

– Никуда не уходи! – крикнул мальчишка и убежал так быстро, что из щелей между брусчаткой под его босыми ногами взвилась мелкая пыль и прошлогодние полуистлевшие летучие семена каких-то растений.