Когда летом выпадет снег… - Дина Бромберг

Старшему Каррику, кажется, было не по вкусу, что Дэвид так сразу стал за мной ухаживать, а я его не только не отпихивала — наоборот, мне все пока что очень нравилось. На охоте мы скакали рядом, нога к ноге, колено к колену, и на папочку обращали внимания столько же, сколько на траву под копытами лошадей. Но лорд Каррик все время крутился поблизости и так строго сдвигал брови, что я в конце концов насмешливо спросила:

— Ты на все свои свидания берешь папу?

— Вот еще! — возмутился Дэвид. — И при чем здесь вообще мой отец! Что ты выдумываешь!

Тем не менее на стоянке он отъехал в сторону, и я имела удовольствие наблюдать, как папа с сынулей выясняют отношения. Сценка была та еще — прямо исторический фильм. Они даже говорили между собой по-немецки — дело, мол, касается их двоих. Правда, говорили с такой экспрессией — только дурак не понял бы, о чем шла речь. Девица в темно-синем все это время выглядывала из-за ближайшего кустика и пыталась по мере сил строить лорду Дэвиду глазки. Ничего у тебя не выйдет, дорогая моя, торжествующе подумала я, глядя, как Дэвид подъезжает ко мне — ах, до чего же он хорош в седле!

— Отец, видите ли, все хочет, чтобы я невесту нашел. Ну, а я с этим, понятно, не тороплюсь. Скажите, вы ведь недавно прибыли сюда? Я здесь уже третий раз в гостях, а вас вижу впервые.

— Да, сегодня днем.

— Сегодня? — изумился он. — Но ведь последний заезд состоялся неделю назад, насколько мне известно.

Я мысленно прикусила язык и обругала себя последней дурой. Придется что-нибудь соврать, а впрочем, вполне сойдет и версия мадам.

— Понимаете, — начала я нарочно медленно, словно соображая, что же сказать, — понимаете, у меня были проблемы с мужем. Я не хотела, чтобы он узнал об этой программе и договорилась с мадам… ой, ну вот, забыла, как ее зовут…

— Миссис Уолден, — вежливо подсказал Дэвид.

— Господи, до чего я забывчива, подумать только! Так вот, я договорилась с миссис Уолден, что я приеду позже всех. Из-за мужа.

— Ох, уж эти мне мужья хорошеньких женщин! — кокетливо произнес Дэвид, подгоняя коня тонким хлыстиком. — Все-таки тяжело семейным людям. В принципе, я не спешу обзаводиться семьей именно поэтому. Начнутся проблемы, ревность, не дай-то Бог. Нет, я человек свободный. Что ни говори, а свобода — великая вещь!

— Вы совершенно правы, — ответила я, наблюдая, как девица в синем шепчется с другой, темноволосой и довольно симпатичной девушкой в зелено-бежевом платье. — Жаль, что я так поздно поняла это.

— Лучше поздно, чем никогда! В общем-то, всегда можно разорвать брачный контракт, и чем скорее, тем лучше. Главное, чтобы вы при этом ощущали себя полностью свободной, хозяйкой обстоятельств и самой себя, понимаете?

Господи, ну что за идиот, подумала я и послала Дэвиду очередную ослепительную улыбку.

— Вы просто читаете мои мысли. Послушайте, сколько времени мы уже едем?

— О, совсем недолго. Парк Солсбери огромный, его и за день не объехать.

— А вы хорошо его знаете? — осторожно спросила я. Слава Богу, Дэвид ничего не заподозрил и вполне чистосердечно ответил, что парка он не знает, но, коли мне пришла охота, то может сопровождать меня в экспедиции.

— О, нет, ну что вы, я терпеть не могу больших путешествий и всяких там неизведанностей.

— А-а, — разочарованно протянул он, нагибаясь ко мне с седла. Я сделала вид, что едва не падаю, и отъехала. Мне вдруг совершенно расхотелось целоваться с ним. И вообще, какой-то он странный. Как конфетка, сладкий — фу! Ладно, плакать не станем. Найду себе другого. Потом я решила, что Дэвид может мне сгодиться. Дэвид, правда, едва не угодил в сети темно-синей девицы, но я так состроила ему глазки, что он мигом ее бросил и вернулся ко мне! И вовремя. Не знаю, в чем там состояла охота, мы почти не охотились, ни зайчонка не затравили, зато в конце концов приехали к громадному домищу. Не дому, а именно домищу. Какое-то чудище среди домов. На редкость безобразно выстроен — тут тебе и башенки на крыше, и флюгера какие-то, а уж окон всяких-разных понатыкано!

Хозяина дома видно не было. Тем не менее вся компания дружно повалила в прихожую, а оттуда — в столовую. Дэвид отстал — возможно, его опять подцепила унылая девица, но мне надоело за ним следить, и я занялась рассматриванием столовой. Столовая была довольно мрачная, в рыцарском вкусе, с огромным камином, который явно с полгода не топили. На стенах разная ерунда висит — рога там, мечи и прочее.

— Извините, — поинтересовалась я у девушки в сером шелковом платье, расшитом серебряной нитью по вороту и рукавам, — а где же хозяин?

Та оглянулась, приложив палец к губам.

— Чш-шш, — разве вы не знаете? Хозяина этого дома никто никогда не видел. И упаси вас Господь спросить еще что-нибудь подобное.

— Да что вы говорите? — кажется, у меня вполне убедительно получилось изумление.

Девушка чуть помедлила, потом вдруг рассмеялась и в свою очередь спросила:

— Скажите, а вы что-нибудь помните о себе?

Вот тут я и правда изумилась:

— То есть?

— Ну… откуда вы, как сюда попали, и так далее.

— Н-не знаю, — вырвалось у меня. От неожиданности скорее. А может, сработал какой-то неизвестный мне рефлекс. Во всяком случае, правды я ей не сказала почему-то.

— Жаль, — девушка вздохнула явно с разочарованием. — Меня зовут Мэй Джонстон.

— Очень приятно. Дария Молэн.

— Вы француженка?

— Нет. Вообще-то по матери я ирландка. Мою мать звали Сузи О’Брайен.

— А мою — Мари-Клод Гешан.

— Очень приятно. Вы из Канады, наверное?

— Ну… в общем-то да, я эмигрировала сюда после того, как Канада объявила о полной своей самостоятельности и вступлении на путь демократии.

— Что, там и правда невозможно жить?

— Здравомыслящему человеку во всяком случае. Впрочем, я и тут живу не очень-то вольготно. Мне четыре года пришлось доказывать, что я нормальный человек, и не нужно следить за каждым моим шагом, что я не собираюсь подрывать здешних устоев, а просто хочу жить и рассчитывать на завтрашний день хоть немного. Вы меня понимаете?

Я слушала ее, кивала головой и вдруг просто оторопела — она же совершенно спокойно рассказывала мне о своей настоящей жизни, словно также хорошо помнила ее, как и я. Неужели шпионка? Меня охватила веселая тревога, все тело покрылось мелкими мурашками от возбуждения. Лучшее состояние для принятия верных решений. Так, что будем делать с этой ненормальной Мэй? Для начала самое простое — попробуем сыграть «на дурочку».

— Не очень. Простите… что такое Канада? И… эмигрировать, кажется? Что вы имели в виду?

Мэй без всякого выражения и перехода сказала:

— Так вот, о хозяине дома. Мне его описывал мистер Марстон — он очень высок и довольно хорош собой, но чрезвычайно угрюм. Говорят, он много лет убивает своих возлюбленных. Его зовут…

— …знаю, знаю, Синяя Борода.

Мэй посмотрела на меня насмешливо. Я смутилась, но виду не подала и спросила:

— А где же тела?

— Тела? Он их прячет, разумеется.

— Где? — я как можно шире и глупее распахнула глаза, всем видом изображая идиотское любопытство. Мэй рассмеялась:

— Слушайте, у вас очень неискренне сейчас получилось. Да и раньше… Вы мне не верите — дело ваше. Я не желаю вам зла, это правда. Не хотите — можете мне не отвечать, я не заставляю. Так вам хочется посмотреть подвал, где он их прячет?

— Да, представьте себе, — я начала злиться.

— Хорошо, — спокойно ответила Мэй. — Я здесь не первый раз, хорошо знаю замок и могу вас провести. До двери, дальше уж вы сами, идет?

— Идет.

— Тогда прошу вас, запаситесь свечками.

Я поймала первого же подвернувшегося лакея и велела принести десяток свечей.

— Десятка хватит?

— О да, — Мэй отвернулась и стала смотреть в окно. Я и не пыталась завязать с ней беседу. Какого черта обижаться — здесь ведь каждый сам за себя. Я никому не могу доверять. Тут лакей принес свечки, и я окликнула Мэй. Мэй явно успела погрузиться в какие-то размышления, поэтому не сразу меня услышала.

— Идемте же, — повторила я. — И не сердитесь на меня.

Мэй молча кивнула. Мне это понравилось. Не тратит даром слов. Ненавижу, когда люди многословно оправдываются.

Мы вышли из общей залы, миновали пять-шесть комнат, в следующей комнате Мэй подошла к тяжелому занавесу, оглянулась, чуть отвернула занавес, за которым оказалась небольшая довольно тяжелая дверь.

— Дайте свечу.

Я протянула ей всю связку. Она неторопливо вытянула одну свечку, потом извлекла откуда-то чуть ли не из рукава зажигалку. Помедлила — то ли колебалась, то ли мою реакцию проверяла. Щелкнула зажигалкой, зажгла свечу и кивнула:

— Помогите мне.

Дверь чуть скрипнула, когда мы с Мэй налегли на нее, и отворилась, открывая узкий смрадный коридор.

— Вот, — Мэй протянула мне горящую свечу. — Желаю удачи. Извините, зажигалку отдать не могу. Самой нужна бывает.