Через все преграды - Николай Осинин

— Поймали? — обрадовался Илья.

— А то как же, — с достоинством ответил Володя, словно собственными руками стащил ракетчика с забора. — От нас не уйдет!

— Какой он? Во что одет? — посыпались вопросы ребят.

— Одет? Обыкновенно…

— В фашистскую форму?

— Ну да, дурак он, что ли, в наш город в фашистской форме идти. Тогда б его сразу узнали.

Разговор зашел о положении на фронте. Володя сразу же подхватил новую тему. Он стал рассказывать о флангах, о массированных ударах противника. И с таинственным видом, понизив голос, изложил контрмеры нашего командования, будто бы известные ему, Володе, «от одного знакомого начальника штаба».

— На левый фланг наши бросили танковую бригаду и два артполка. Только это секрет! — говорил он доверительным тоном. — Там немцам дадут концертик! На центральном участке нам придется туговато, пока не подойдет подкрепление. Ну да это дело двух-трех дней. Целая конная армия идет сюда!

— Вот здорово! — восклицали ребята. — Наверно, Буденный ведет!

Через час к ребятам присоединились еще двое: Коля Еремин, редкозубый, большелобый мальчуган одного с Ильей возраста, и восьмилетний Миша, очень похожий на кудрявую белокурую девочку, одетую в матросский костюмчик. С приходом Коли разговор среди ребят стал еще шумнее. Самым интересным оказалось то, что Коля, сын капитана-пограничника, побывал уже под артобстрелом и имел настоящий пистолет «ТТ», у которого не хватало только курка, боевой пружины и спускового механизма. Но, по заключению ребят, отсутствие этих частей не играло большой роли. Нужно было только найти патрон, заложить его в ствол, а вместо курка, при известной ловкости, можно использовать гвоздь и молоток.

Высоко в небе показалось девять вражеских бомбардировщиков. Замаскированные зенитки открыли огонь. Три черных пятнышка разрывов появились впереди самолетов, а секунд через десять сверху долетели глухие удары: тук-тук-тук. Следующие три пятнышка вспыхнули еще ближе к ним. Потом — совсем рядом.

— Сейчас попадут! — крикнул Илья.

Бомбардировщики быстро отвалили в сторону, и следующие темные пятнышки уже вспыхнули сзади них.

— Ну, чтоб им взять немного вперед! — огорчались ребята, упрекая зенитчиков.

Два звена самолетов пошли дальше, а машины последнего звена начали разворачиваться. Кроме зениток, по ним откуда-то били крупнокалиберные пулеметы. Огонь их мешал фашистским летчикам спуститься ниже и высмотреть цель. Однако тяжелые юнкерсы упорно кружились над опустевшими улицами города.

Фашистские летчики, наконец, заметили замаскированные пушки. Передний самолет ринулся на батарею. Чаще и торопливей загрохотали орудия. Но пикировщик невредимым вышел из пике, а на земле, в расположении батареи, выросли огромные облака пыли. Потом оттуда донеслись взрывы.

Трижды пикировали на батарею юнкерсы, но одна упрямая зенитка все продолжала стрелять. У фашистов, видно, кончились бомбы. Обозленные упрямством русских, они решили расстрелять орудийную прислугу из пулеметов. Снизившись, головной самолет с воем пошел в пике — и больше из него не вышел: снаряд бесстрашных зенитчиков, на смерть стоявших у орудия, поразил врага. Юнкерс врезался в землю.

— Ура-а!.. — закричали ребята, с волнением следившие за поединком вражеских самолетов и наших орудий, Сергей хотел бежать туда, где упал подбитый юнкерс, да мать удержала.

В полукилометре от городка шоссе разветвлялось надвое. Одна дорога шла на Ригу, другая на Двинск. С рассвета обе эти дороги контролировались вражескими бомбардировщиками. Ехать можно было только ночью. На день усталых женщин и детей поместили в пустовавшую гостиницу. Пришел военный комендант городка с врачом и стал справляться о здоровье детей. Узнав, что все здоровы, но хотят есть, он сам повел их в столовую. Потом улеглись спать на чистых и мягких постелях.

Вечером опять зашел комендант и сообщил нерадостную весть: машины по приказу командующего мобилизованы для срочной переброски войск на один ответственный участок фронта.

— Ничего не поделаешь! — сказал он. — Придется вам здесь сутки отдохнуть.

Весь следующий день никто не выходил из гостиницы. Капитан Беляев строго приказал — не показываться на улице. Городок немцы больше не бомбили, но самолеты их непрерывно гудели в воздухе.

С утра ребята собрались в зале. Там стоял маленький биллиардный стол с металлическими шарами. Мальчики сразу же окружили его.

Играли «на победителя». Им все время оказывался Володя. Когда ему проиграл Сережа, Володя похлопал его по плечу и попробовал сострить:

— Топор! Тебе бы в бирюльки играть, а не на биллиарде!

Это показалось Сереже до того обидным, что у него яростно засверкали глаза и задрожали руки; он едва не огрел Тарасюка тяжелым тупым концом кия по голове.

— Давай кий, что игру задерживаешь? — остановила его Инна Булычева. Девочка все время возилась с малышами, а когда те уснули, она тоже заняла очередь к биллиардному столу.

— Мне бы с кем всерьез сыграть, — начал Володя, потягиваясь, — а то устал я от таких игроков.

— Если устал, можешь убираться! — отрезала Инна.

— Ладно уж, что с вами делать, сыграю еще партию.

Однако самоуверенность его после первых же ударов девочки исчезла. Сережа и Илья тихонько толкнули локтями друг друга, стали внимательно наблюдать за играющими.

Инна слегка раскраснелась. От энергичных движений темные косы ее с алыми бантиками на концах летали из стороны в сторону. Блестящие карие глаза чуть прищуривались, когда она отводила кий для удара; крепкие загорелые руки били твердо и точно.

Не прошло и десяти минут, как Инна забила последний шар. К ней подбежала Вера.

— Ай да Инка! — радостно кричала она, тряся руку победительницы.

— Молодец, Инна! Правильно наложила зазнайке! — громко поздравлял победительницу Садык.

Лицо Володи покрылось красными пятнами.

— Давай еще, — азартно предложил он Инне.

Но Садык схватил его кий.

— Нет, вылетай! — крикнул он. — Хочешь играть — занимай последним.

Володе пришлось уступить место. Покусывая губы, он, раздосадованный, вышел из зала.

Взволнованные слухами о быстром продвижении немцев, женщины нервничали. Несколько раз они ходили к коменданту.

— Придут ваши машины, придут, — отвечал он. — Не ходите больше, ради бога, не мешайте работать!

Но отделаться от них было не так-то просто.

— Товарищ Беляев, уже вечереет, а машин нет!..

— Ох!.. Нет — будут! Не пришлют обратно ваши — здесь найду автотранспорт. Отправлю я вас, сегодня отправлю! Идите.

Лишь во втором часу ночи, когда уже все потеряли надежду выехать, к гостинице подлетели два грузовика. Из кабины выпрыгнул молоденький лейтенант с перевязанной головой.

— Быстрей грузитесь! — крикнул он показавшимся на крыльце женщинам.

Сережа, Илья и Садык, сидевшие у окна на втором этаже, услышав приказание лейтенанта, бросились будить уснувших, измученных ожиданием людей. Потом, подхватив вещи, выскочили на улицу.

Грузились спешно. Лейтенант, посматривая на светящийся циферблат часов, торопил.

— Ну, все ли вы там? — крикнул он, видя, что никто больше не выбегает из гостиницы.

— Не-ет!.. — донесся из темноты чей-то голос.

Лейтенант не выдержал:

— Быстрей! Немцы рядом!

У всех захватило дух. Тут только Сережа обратил внимание на едва слышный дробный перестук за городом.

Лейтенант уже не рад был, что сказал о близкой опасности: в кузовах раздались панические возгласы.

Машины рванули с места. Минут через пять выскочили в поле.

Стрельба доносилась как раз с той стороны, куда мчались грузовики. Все с ужасом прислушивались к быстро приближающимся звукам боя. Вскоре впереди, справа стали видны мерцающие искорки трассирующих пуль. Они летели поперек дороги.

— Ой, куда мы едем! Там уже немцы, — заколотил кто-то по кабине.

Дорога разделилась надвое, и сидевших в кузове качнуло вправо. Теперь грузовики летели прямо на север, а стрельба оставалась в стороне. Вздохнули свободнее.

Светало…

Можно было различить другие машины, идущие по той же дороге. Мимо мелькали темные кусты, перелески, овраги, медленно уходили назад разбросанные в беспорядке одинокие хутора…

У речки, пересекавшей дорогу, пришлось задержаться. Впереди на небольшом мостике застрял тяжело груженный ЗИС. Задние колеса трехтонки провалились под настил, и она села кузовом на край моста. С десяток красноармейцев и шоферов, возившихся возле нее, ничего не могли сделать. А машины все прибывали и прибывали, выстраивались в длинную неровную очередь. Люди бегали, кричали, спорили, доказывали что-то друг другу, посматривали на светлеющее небо.

Возле кучи щебня, недалеко от грузовиков с женщинами и детьми, толпилось несколько мужчин в гражданской одежде. В середине горячился человек в новой, но уже измятой, измазанной мазутом серой шляпе, лихо сдвинутой на затылок. Он доказывал собравшимся, что сзади есть объезд влево, которым можно добраться до торной дороги, выходящей на рижское шоссе. При этом он отчаянно размахивал руками, чертя в воздухе воображаемый план расположения дорог.