Надрывы - Михаил Дубаков

Сайрон пошел служить в имперскую армию низшим офицерским чином — сотником кавалерийского полка. Опала отца жестоко сказалась и на сыне — никаких перспектив у него не было, хотя Сайрон перерос ранг сотника. Великолепное военное образование обеспечил ему отец, который был едва ли не лучшим стратегом своего времени. Именно под его руководством стотысячная имперская армия нанесла сокрушительное поражение южным геррам, надолго охладив их пыл. Впрочем, правители не оглядываются на былые заслуги, их интересует только настоящее и будущее.

Так или иначе, Сайрон был обречен остаться вечным сотником. Плюнув на все, он решил заняться сыном, желая сделать из него сильного и умного воина, способного отстоять честь рода и вернуть ему былую славу. Поэтому, когда Корни исполнилось семь лет, он бросил службу и целиком посвятил себя воспитанию мальчика.

С семи лет Корни забыл, что такое безоблачное детство, состоящее только из беззаботных игр и забав. Поднимался с восходом солнца и под присмотром отца делал необременительную разминку, после чего они отправлялись завтракать. Спустя час начинались тренировки. Никакого однообразия не было, каждый день Корни делал что-нибудь, чего не делал вчера. Но все тренировки были дополнены придуманным Сайроном элементом: на ноги и руки мальчик надевал специальные приспособления со свинцовыми накладками. Это способствовало скорейшему развитию физической силы и ловкости.

До восьми лет Сайрон занимался с Корни только общефизической подготовкой и не проводил никаких занятий с оружием. Первым оружием, с которым научился обращаться Корни, была излюбленная и доступная при всех мальчишеских играх деревянная палка. Вернее — шест. Поначалу Корни крайне недоверчиво относился к столь простому предмету, полагая, что деревяшка не в силах противостоять мечу. Но позднее понял, что шест — едва ли не лучшее средство обороны. Клинком трудно отбиться хотя бы от троих соперников, а шестом — проще простого. В эффективности он убедился воочию, когда его отец играючи расправился с тремя бандитами, решившими, по незнанию, поживиться чем-нибудь в богатом с виду доме. Для двоих из них это был последний налет, а третий благоразумно сбежал.

Параллельно с шестом, Сайрон начал обучать сына стрельбе из лука. Лук он сделал сам прямо на глазах у Корни, попутно подробно объясняя, что к чему. Композитный лук, лишь недавно прижившийся в империи, изготовить было не так-то просто. Применялись три различных материала. Тонкий, расширяющийся к концам основной хлыст, проходящий по всей длине лука, служил каркасам. Хлыст изготавливался из прочного, гибкого и желательно легкого сорта древесины. Еще два слоя древесины образовывали спинку и внутреннюю сторону лука. Между ними прокладывались несколько сортов дерева с перпендикулярным расположением волокна — это способствовало повышению прочности. Все аккуратно проклеивалось и покрывалось лаком для предохранения от сырости.

Композитный лук даже при меньших размерах обладал большей убойной силой, нежели обычный. Первый лук Корни был совсем маленьким, но птицу или зайца из него подстрелить не составляло труда, в чем вскоре мальчик неоднократно убеждался.

Стрельба из лука так понравилась Корни, что он посвящал этому большую часть редкого свободного времени. А когда в четырнадцать лет сам сделал лук и отец, внимательно осмотрев изделие, похвалил сына, Корни и вовсе влюбился в дальнобойное оружие и мечтал поскорее начать отсчет зарубкам.

После обеда отец занимался с сыном науками. Вначале научил читать, писать и считать, а затем начал объяснять тактику и стратегию, историю и геральдику, обучать риторике и логике. "Закаляя тело, не затрагивая разум, ты превратишься в скудоумного, но хорошего десятника, способного только исполнять чужие приказы, закаляя разум, не затрагивая тело, — в хитроумного, но слабого советника, который вынужден прятаться за чужие спины. Лишь уделяя внимание и телу, и разуму, ты сможешь достичь гармонии, а вместе с ней — величия и славы!" — любил говорить Сайрон, отвечая на протесты мальчика, не желающего учиться. Впрочем, Корни быстро втянулся. Он интуитивно постигал стратегию, обожал историю, недолюбливал геральдику и презирал риторику. Корни неоднократно спорил с отцом о необходимости риторики, на что отец неизменно ставил в пример первого императора. В те времена империя только-только зарождалась, и по всей периферии велись кровопролитные войны за новые земли. Чёрные орки неожиданно напали на западную провинцию, где в это время с небольшой сорокатысячной армией находился император. Орков было в полтора раза больше, а если учесть то, что индивидуально каждый из них способен в схватке победить рядового солдата, то исход сражения был очевиден. Но перед битвой властитель произнес столь пламенную и вдохновляющую речь, что солдаты бились с отвагой волка, силой льва и ловкостью пантеры. Орки не выдержали и бежали, потеряв половину армии. Корни хмуро кивал, но возражал, что уж он то вряд ли станет во главе хотя бы десяти тысяч воинов. Отец, улыбаясь, хлопал сына по плечу и говорил: "Все возможно, сын мой. Когда-то в роду Сархаров были славные полководцы. К примеру, твой дед…" Корни вздыхал, не зная, что ответить, и занимался риторикой, а отец хитро улыбался в усы — уж он-то знал, как увлечь сына.

В девять лет мальчик впервые взял в руки меч. Правда, пока деревянный, но хорошо сбалансированный и довольно удобный. "Ничего, — приговаривал отец, — фехтование не требует настоящего оружия, придет время — подарю тебе клинок, хороший клинок".

К двенадцати годам Корни более-менее прилично фехтовал одним мечом, а в стрельбе из лука наловчился так, что за пятьдесят шагов попадал в тонкую ветку. Как-то раз, мастеря стрелы, он криво приклеил оперение, образовав нечто вроде спирали. Стреляя в деревянный щит, Корни заметил, что эта стрела застряла глубже всех, так что он с трудом ее вытащил. Выпустив ее еще пару раз, он убедился, что такая стрела действительно убойнее остальных. Корни побежал и показал стрелу отцу. Сайрон хитро улыбнулся, потрепал сына по голове и сказал:

— Да, эльфы действительно делают оперение по спирали. Тогда стрела вращается в полете, летит точнее и бьет сильнее. Но у нас в армии почему-то этого не признают и не понимают.

В двенадцать Сайрон решил начать обучение с парными клинками. Корни, поначалу не понимал, зачем это нужно и обратился за разъяснениями к отцу. Тот недоуменно посмотрел на сына и сказал:

— Ну, это же очевидно, Корни. С одним мечом ты или атакуешь, или защищаешься, в то время как вторая рука бездействует. Логично задействовать и левую руку, которая будет выполнять защитную функцию. А можно атаковать и двумя руками одновременно. Смотри, например, правая рубит сверху вниз, а левая в это время атакует снизу вверх. Согласись, от такой атаки отбиться намного сложнее.

Впечатленный Корни кивнул головой и с особым рвением принялся осваивать технику работы с двумя широкими кривыми мечами, которыми превосходно владел его отец.

На пятнадцатилетие произошло знаменательное событие. Корни проснулся утром и, как обычно, поспешил на разминку, но неожиданно на пороге своей спальни увидел бархатную ярко-красную подушку, а на ней деревянные "близнецовые" ножны (на пару мечей), обтянутые синей кожей с золотым прибором, состоящим из устья, поперечных скоб для перевязи и наконечника. Корни благоговейно опустился на колени, взял ножны в руку и достал один меч. Двулезвийный сужающийся к острию клинок с длиной лезвия сантиметров восемьдесят отливал мягкой голубизной, которая всегда отличала работу лучших гномьих оружейников. Присмотревшись, Корни увидел четкое черное клеймо — два перекрещенных клинка и замысловатый иероглиф. Это было клеймо лучших оружейников Стальковых гор, клана Редъюргов. Юноша ошарашено подумал, что эти клинки стоят целое состояние. Но эта мысль не задержалась в возбужденном мозгу, он принялся детально осматривать меч, пробуя его на руку. Тонкое и гибкое лезвие с центром тяжести, смещенным в точку раздела клинка и рукояти, эфес с треугольной черной головкой, простой чашеобразной гардой, повернутой донышком к рукояти, которая была обтянута такой же синей, как и ножны, кожей. На вес клинок был немного меньше килограмма. Корни узнал, что это был за меч — его называли дангиен. Отец рассказывал о многих видах оружия, а на дангиенах остановился поподробнее. Теперь Корни понял почему. Правда, он не работал с ними раньше, но техника дангиенов не сильно отличалась от техники широких кривых клинков приблизительно такой же длины.

Юноша с трепетом нацепил ножны и выбежал в сад. Там стоял отец, хлопая по бокам своего любимого жеребца, полностью оседланного. Отец тоже был одет по-походному. Вся радость Корни тут же улетучилась.

— Куда ты, отец? — с грустью в голосе спросил Корни.