Королева дорог (СИ) - Татьяна Ростова

делать будем? Её же папа с мамой хватятся, менты будут искать.

— Остынь, не будут. Она будет с нами.

— Чего? Да ты посмотри на неё — она же дитё ещё, ей лет тринадцать — четырнадцать.

— Сколько тебе лет? — спросил у меня главный, он же Стас, я так поняла. В его голосе на этот раз был металл.

— Семнадцать, — тихо ответила я.

— Что ты в подъезде делала?

— Зашла погреться.

Он демонстративно оглядел мою майку, грязные, стянутые на затылке волосы.

— А что, больше негде? Где ты живёшь?

— Я убежала от тёти. Тут оказалась случайно.

— Отлично, ты нам подходишь.

— Стас, а что скажет на это Вадим?

Он долго молчал, прежде чем ответить.

— А что бы ты ему говорил о лишнем трупе в 104-й? Ничего?

На этот раз молчал с безумными глазами. Потом я узнала, что его называют все Патрик. И что он меня сразу невзлюбил.

Ехали мы долго, больше никто ничего не говорил. Стас смотрел в окно, и я его могла украдкой разглядеть.

Когда мы шли, я со страху не запомнила его лица, а только то, что роста он был не слишком высокого, ну, впрочем, я-то всё равно ему была ниже подбородка, нечего и говорить. Тёмные, коротко стриженые волосы, сбоку и сзади почти сбрито. Запомнились ещё его глаза. Серьёзные и властные. Не знаю, какого цвета, но тогда показались тёмными.

Сидя в машине, я чувствовала, как страх понемногу уходит, а паника нарастает.

Меня везут в абсолютно незнакомое место пятеро мужчин, и я смутно догадывалась, что ничего хорошего они мне не сделают, а только мучить будут. Всё крутилась мысль, что это похуже ёрзаний Антона.

Наконец, машина проехала через какие-то ворота и остановилась.

Стас вышел и (странно!) подал мне руку. Я вылезла и мельком увидела, что мы стоим во дворе какого-то большого трёхэтажного дома.

С неба накрапывал дождь.

— Пойдём, — тихо сказал он, закрывая за мной дверцу машины. — Как тебя зовут?

— Аглая.

Он посмотрел на меня.

— Необычное имя. Ты его сейчас придумала?

— Нет, мне дала его мама.

— Ну, ладно, пусть будет Аглая.

Я оглянулась — все сопровождающие его мужчины куда-то уже делись.

Он завёл меня в дом, и я хотела разуться, но он странно посмотрел на меня, как-то непонимающе, и я передумала.

Сейчас удалось разглядеть его лицо и то, как он был одет. Ему было лет двадцать семь — двадцать-восемь, гладко выбрит, красив. И мне казалось, что он знает о своей красоте, но ему было это всё равно. Я не знаю, почему так подумала. Может, из-за того, что он был всё время хмур и как-то по-особенному чуть сжимал губы, чуть небрежно держался. Не знаю.

Тяжёлые ботинки его грубо стучали по паркету. Войдя в дом, он снял кожаную куртку и бросил её на диван в холле. Оказался в чёрной майке с коротким рукавом. Его нельзя было назвать тощим, но и толстым он не был. Он, быть может, занимался спортом. Бросилась в глаза крупная татуировка на предплечье — голова волка в огне с оскалом и злыми, прищуренными глазами.

— Сядь, — коротко сказал он мне и прожёг долгим взглядом исподлобья.

Я сильно нервничала, старалась на него открыто не смотреть. Мне почему-то думалось, что моя судьба в руках этого человека.

Я села на самый краешек дивана и уставилась в пол.

Он куда-то ушёл, клацая своей обувью. Я осталась одна.

Через некоторое время в комнату быстро вошла незнакомая мне девушка и странно посмотрела на меня, будто я была диковинное животное.

— Ты… та, которую привёз Стас? — запинаясь, спросила она.

Я кивнула.

— Пойдём со мной. Меня зовут Кристина, а тебя?

— Аглая.

Кристина никак не отреагировала на моё имя. Я пошла за ней, стараясь несильно стучать по паркету, мне казалось это кощунством. Кристина же, несмотря на то, что была довольно высокой и широкой в кости, как бы сказала моя мама (обо мне она говорила обратное, называла меня мелкозёрной), носила тонюсенькие шпильки и уверенно стучала ими по полу.

Мы поднялись по широкой лестнице с тёмно-синей ковровой дорожкой. Я за Кристиной практически ничего не видела.

Она ввела меня в небольшую комнату. Я не успела оглядеться, как она, тряхнув своими длинными светлыми волосами, сказала:

— Здесь будет твоя комната. Можешь пока принять душ. Одежду на тебя придётся потом покупать, у меня твоего размера нет. Но сейчас принесу тебе что-нибудь из моего гардероба, — она хихикнула, — безразмерное.

Она вышла и закрыла дверь, манерно выпятив подбородок.

Я обернулась. Комната была небольшой, но уютной. Прямо напротив от входной двери, через комнату, была дверь поменьше, наверное, в ванную. Слева — широкая двуспальная постель, застеленная плотным светло-коричневым покрывалом. За дверью, слева, стоял туалетный столик с зеркалом. Шкаф был от меня (от двери) что справа, перпендикулярно во всю стену. Там на дверцах тоже было зеркало, и кровать в нём отражалась. Вся мебель была цвета кофе с молоком, на полу небрежно кинут овальный бежевый ковёр.

Я боялась наступить на него своей пыльной грубой обувью на высокой подошве.

Вдруг я ощутила, что безумно хочу в туалет. До этого страх заглушал желание. В отчаянии, обойдя ковёр, я зашла в комнату ещё меньше — это оказалась не только ванная комната, но и туалет. После я умылась и посмотрела в зеркало над раковиной.

Я точно ничего не понимала. Меня притащили сюда, в этот богатый дом, сразу без разговоров дали комнату, какой у меня никогда не было и это всё из-за того, что я видела тех парней в подъезде. По всей логике я должна была бы быть там, в этой 104-й, кажется, квартире. Трупом.

Тут я начала понимать. А что, если они какие-нибудь извращенцы, у них бордель или что-то такое?

Волна нового страха накатила на меня.

«Она нам подходит», — вспомнила я.

«Одежду покупать, у меня такого размера нет».

Точно! Сейчас приму душ и меня поведут гостям для «знакомства».

Господи!

Я решила не мыться. Пусть им будет противно. Выйдя из ванной, я села на кровать и хотела немного подумать, как отсюда убежать, но в дверь постучали.

Вошла Кристина.

— Пойдём быстрее, Вадим хочет тебя видеть.

У меня затряслись колени, но спрашивать я ничего не стала.

Мы поднялись на этаж выше по лестнице и в конце коридора, открыв дверь, Кристина пропустила меня вперёд, однако сама за мной не зашла.

Сначала я ничего не увидела. В комнате был полумрак, и из-за горевшего огня в камине освещение всё время менялось