Королева дорог (СИ) - Татьяна Ростова

тётя Люся вытаращивала свои огромные глаза, гордость её и моей мамы, и говорила, что она понятия не имеет, о чём я говорю. Я же подозревала, что она их потихоньку пропивала.

Просидев в парке до полудня, я чуть не испеклась, так жарко сегодня было. Пришло время прогуляться по улицам города. С каждым днём я увеличивала на один квартал свои прогулки то в одну, то в другую сторону, благо город был большой.

Я старалась не задумываться о том, как я буду жить дальше. Пока инстинкт самосохранения довлел надо мной, но сомневаюсь, что это ненормально.

Я всё чаще думала о том, что нужно к кому-то обратиться за помощью, что так дальше быть не может… Но меня и останавливало многое. Например, в школе меня сразу не приняли одноклассники. Я слишком выделялась на их фоне, а это не терпелось в их кланах. Я не была ни модной, ни стильной. Многие парни смеялись над моим именем, над моей внешностью. Они называли меня пятиклашкой, Глашей и так далее. Никогда не думала, что я буду ненавидеть своё имя и комплексовать оттого, что не выгляжу на свои года. Моё имя мне раньше нравилось, а из него сделали какое-то глупое прозвище. Мама всегда называла меня Аглая и больше никак. Старинное имя, говорила она. Так звали мою прабабушку, я её помню — она пекла очень вкусные блины, играла со мной в карты и давала поносить свои бусы. Какие-то солнечные воспоминания о ней остались.

Конечно, меня сильно задевало то, как все смеются над моей внешностью. По сравнению со сверстницами я, конечно, была совсем другой. Если они пользовались популярностью у взрослых мужчин, и их принимали за женщин, то обо мне этого сказать было нельзя. Я выглядела очень юно, никакие парни не обращали на меня внимания. Но даже не это заставило меня бросить школу. Это бы я стерпела, хоть и было неприятно.

Деньги. Вот что главное. Там был очень важен престиж денег. В моём классе было много людей из семей довольно обеспеченных, и лишь единицы таких, как я. Вот над этими единицами и издевались. Считалось, что у нас нет будущего, потому что нет денег, а без них сейчас никуда поступить невозможно. Это значит, что мы будем дворы мести или «обслугой» работать, или ещё кем… Короче говоря, в нас заранее видели проституток, мастеров чистоты и не желали из-за этого стоять рядом. С тех пор, как в 20** году образование стало платным, к таким, как мы, так и относились. Не везде, конечно, были школы и классы, где не задумывались о том, кем ты будешь. В такой я училась до этого. В другом городе. Здесь же родители вдалбливали детям с детства, кто есть кто.

Когда я только пришла в эту школу, то поначалу не поняла, почему несколько человек — один парень и две девушки, как бы отдельно от остальных, сидят и молчат, в разговоры не встревают и их заметно сторонятся. Но позже я услышала шуточки в их адрес. Особые, с издёвкой, злобной насмешкой, унижением. А потом и в свой адрес. Все остальные поняли, что я не их круга, что денег у меня нет и будущего, какое будет у них — тоже.

«Может, начнёшь свою карьеру прямо на перемене, в раздевалке?» — издевались одноклассники и не пускали меня к своему столу.

Каждый день был не из приятных, и я решила, что будет проще её вообще бросить, раз она ничего мне не даёт. Хотя раньше у меня таких фатальных мыслей не было, я училась, чтобы больше знать и мечтала поступить в художественное училище. Хотела стать дизайнером.

В прошлой жизни.

Я поглядела по сторонам и перешла дорогу наискосок, держа руки в карманах. Школьная сумка болталась у меня на бедре полупустая. Все навстречу шли совсем оголённые, с радостью скинувшие свои пальто и шляпы. Я дошла до 14 линии и повернула назад, вновь намереваясь перейти дорогу, но прямо по Пушкинской, где было только одностороннее движение и две узкие дороги, разделённые широкой аллеей с цветниками, скамейками и подстриженными деревьями, ехала целая вереница байкеров. Мужчины, некоторые с женщинами за спиной, в чёрных куртках, банданах и тёмных очках, важно сидящие на своих мотоциклах. На некоторых были джинсовые жилеты, у всех на спинах я заметила рисунок чёрно-огненного волка в лунном диске и надпись «IRON WOLVES». Они медленно двигались через город, имея в составе человек 30. Стоя и слушая рокот двигателей мотоциклов разных марок и цветов, на меня будто дохнуло какой-то другой жизнью, настолько отличной от моей, что я будто увидела себя со стороны — жалкое создание, застывшее на бордюре дороги и глядящее вслед этим свободным, сильным людям, объединённым своим кругом, живущим по собственным законам и презирающим остальных.

Конечно, зависть — это слишком бледное слово для моих чувств, но я привыкла не сильно углубляться в драматизм происходящего — так проще жить. А потому, подождав, когда они все проедут мимо, я отвернулась и перешла на другую сторону дороги, тут же забыв о байкерах.

Но позже, когда я сидела снова в робкой тени парка, я вспомнила о них, а потом и об одной статье в молодёжном журнале. Там подробно рассказывалось, какие есть байкерские клубы здесь, на юге России. Впервые я узнала, что они подразделяются на M.G., M. C., M. C. C. — дальше шло много иностранщины. «Железные волки», которые попались мне по пути, тоже в той статье упоминались. И то, что они имеют свою структуру власти, и устав, и правила, и даже бизнес — это удивляло и завораживало меня. Получалось, что эти люди не просто катаются вместе, а живут по общим законам, придуманным ими же. Они просто вот так взяли и объединились, собрав вокруг себя друзей и единомышленников, создав клан, видевший прелесть в такой свободной, и в то же время обособленной жизни. Но для этого нужны и деньги… Ещё бы — один такой мотоцикл стоит около 30 тысяч долларов, не говоря уже о тюнинге и других излишествах. Значит, байкеры должны были и чем-то заниматься. Почему-то эта мысль удовлетворила меня. А то я уже представила себе бесконечные развлечения, путешествия, знакомства, общение с друзьями, и это — жизнь человека. Ну, чем не рай…

Моя жизнь вот на него не походила. Эти два месяца показались мне каким-то бесконечным кружением по городу.

Проходив до вечера, посидев на остановках, я еле тащилась к парку, из