Исчезнувшие девушки - Ричард Марстен

Бартер стоял у дверей хижины. На его физиономии была неприятная ухмылка, и я подумал, как долго он здесь торчит.

- Уложили? - спросил он, приподняв одну бровь.

- Уложил! - отрезал я.

Я запер дверь.

- Ваша хижина теперь готова, - сообщил он.

Я пересек узкую гравийную дорожку, которая отделяла двенадцатый от тринадцатого. Бартер оставил внутри огонь, и я сразу увидел чистые полотенца, которые он повесил возле рукомойника.

- Душевые кабинки работают? - спросил я его.

- Вода течет круглосуточно! - ответил он с гордостью.

- Прекрасно. Я займу одну, потом за собой закрою.

- Располагайтесь, как хотите.

После секундного колебания он добавил:

- Оденьте халат, когда пойдете в душевую, хорошо? У меня есть и другие гости.

- А я вот привык бегать повсюду совершенно голым.

- А?

- Распевая при этом псалмы.

- Здесь вам придется одеть халат, - заявил Бартер.

Он был совершенно не тронут моей попыткой быть остроумным.

- Это будет нелегко! - проворчал я.

Я повернулся, пошел к машине и забрал с заднего сиденья свой саквояж и тридцать восьмой О'Хары из отделения для перчаток, после чего вернулся к хижине двенадцать. Бартер удалился. Горевший в офисе свет указал мне, куда именно. Я вошел в хижину, закрыл дверь, разделся, потом взял халат из саквояжа. Захватив с собой кусок мыла и полотенце, я надел легкие кожаные туфли типа мокасин и пошел в душевую. Свет в офисе уже погас, луна спряталась за облаками, так что я чуть ли не ощупью пробирался по дорожке.

Душевая была простой деревянной пристройкой к офису. Я открыл дверь, снял халат, повесил его на крючок вместе с полотенцем. Наладить нормальный душ оказалось немыслимым. Холодная вода оказалась ледяной, горячая холодной. Я открыл горячий душ полностью и стал быстро натирать тело губкой. Минуты через две я услышал, как где-то в лесочке за мотелем заработал двигатель грузовой машины.

Помнится, я удивился, что может делать грузовик в лесу в такой час, но, конечно, особо задумываться у меня не было оснований. Грузовик напоролся на гравий, немного поманеврировал, затем остановился. Хлопнули дверцы, зазвучали негромкие голоса, затем свет фар грузовика осветил дверь душевой, на мгновение осветив кабину. Водитель переключил на вторую скорость, преодолевая небольшой подъем перед дорогой, затем по звукам из-под колес грузовика я понял, что грузовик съехал с гравия у мотеля на проселочную дорогу. Я продолжал прислушиваться. Через несколько минут до меня доносился уже только неясный гул, ослабевавший все больше и больше. Я смыл с себя полностью мыло, приоткрыл дверь, дотянулся до полотенца, как следует им растерся, накинул на себя халат и одел туфли. Захватив мыло, я отправился назад к номеру двенадцать. Нигде в мотеле не было видно огней. Импульсивно я остановился возле номера тринадцать, подумав, что Энн могла проснуться и захочет со мной поговорить.

Не входя во внутрь, я окликнул:

- Энн!

Ответа не последовало. Я немножко приоткрыл дверь и просунул голову в темноту. Мне не видно было не только Энн, но даже кровать.

- Энн? - прошептал я вторично.

Я снова не получил ответа. Я осторожно закрыл дверь и пошел в свою хижину, открыл дверь, нащупал выключатель и щелкнул им. Я закрывал за собой дверь, когда увидел девушку на кровати.

4

Ты привыкаешь к проституткам в двадцать третьем полицейском округе, потому что они являются частью декорации. Они роятся по всему округу. Они сидят в барах, стоят на углах улиц или в вестибюлях гостиниц, и через какое-то время ты узнаешь их в лицо. "Привет, Айда", говорите вы, или "Привет, Фритци", или что-то в этом роде. Вы следите за ними, чтобы они не толкались в барах, чтобы не лишать владельца его лицензии. Вы следите за ними также потому, что не уверены, не являются ли их "добрые папеньки" грабителями, которые только и поджидают неопытных морячков, простаков, готовых просадить потом и кровью заработанные деньги за одну ночь. Проституция в нашем городе не находится под охраной закона, как в Панаме, но полиция нравственности не перетруждает себя. Многие полицейские считают справедливо, что секс - это такая область, которой лучше не касаться.

Проститутки в двадцать третьем округе совсем не похожи на киноверсию "разнузданных женщин".

Они не носят атласных платьев в обтяжку и не накладывают себе на лица толстый слой макияжа. Они не размахивают красными сумочками и очень редко ходят, вызывающе покачивая бедрами. Как правило, они одеты скромно и неброско, подмазывают губы, некоторые пудрят носы, и только. Обычно более молодые походят на учениц высшей школы, за исключением тех случаев, когда они едут навестить своего приятеля на окраине: вот тут уж появляются и высоченные каблуки, и всевозможные украшения. Секс с проститутками в двадцать третьем округе - бизнес. Вы можете найти их язык грубоватым, потому что они рассуждают о своем бизнесе, употребляя слова, которые выработались в этой области за долгие годы, но только между собой. Со своими приятелями-джентльменами их секс-речи почти изысканны, почти интеллигентны.

Я упомянул о проститутках из нашего округа только в целях сравнения. Понимаете, девушка в моей кровати в хижине номер двенадцать на Сулливан Поинте была явной проституткой.

У нее были рыжие волосы.

Лицо у нее казалось мертвенно-белым от толстого слоя белил и прочей косметики. Губы были яростно красными, помада преувеличивала размеры рта. Вырез платья был таков, что ее маленькие груди, стиснутые вместе и поднятые кверху тесным бюстгальтером, только что не вываливались наружу. Само платье было пурпурного цвета, без оранжевых или сиреневатых оттенков, чисто пурпурный цвет.

Она скрестила ноги, подняв юбку выше колен. Чулок не было, на ногах были черные лакированные лодочки с ремешками вокруг лодыжек. На одной ноге к тому же поблескивал золотой ножной браслет. Если ей было более семнадцати лет, я готов был съесть весь гравий со двора Бартера.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом она сказала:

- Привет.

Она протянула это слово, произнеся его низким гортанным голосом и вложив в него все очарование Клеопатры, спускающейся по Нилу на судне.

- Вы ошиблись хижиной, не так ли? - сказал я.

- Разве?

Она продолжала играть роль "роковой женщины", принимая заученно-соблазнительные позы и выставляя напоказ все округлые линии своего тела.

- Я так считаю, - ответил я.

Что касается меня, я не знал ни имени, ни амплуа этой девицы, да меня это не особенно и интересовало. Мне хотелось спать, хотелось лечь спать одному.

- А я нет! - ответила она.

- Вообще бы мне было приятно поспорить с вами, но я слишком устал для этого.

- Не сомневайтесь, вам будет приятно поближе познакомиться со мной! заявила она.

Она многозначительно усмехнулась.

- Я полагаю, что лучше всего это разрешить таким образом: добежать до офиса. Для этого требуется всего одна минута. Если вы случайно забрели в мой домик...

- Вы молодо выглядите, - сказала девица, - но вы не можете быть настолько молоды.

Она с минуту изучала меня.

- Обожаю блондинов, - добавила она. - Блондины сводят меня с ума.

Похоже на то, что она до сих пор не верила тому, что я ни капельки в ней не заинтересован.

- Девочка, - сказал я, - вы не пони...

- Бланш, - поправила она меня, приподняв бровь.

- Олл-райт, Бланш. Почему вы не возвращаетесь домой?

- Я хочу остаться здесь.

- Я тоже.

- Это можно устроить.

- Нет, Бланш, нельзя.

- Почему?

- Я храплю. Ты не сможешь заснуть.

- Какие пустяки!

- Дорогуша...

- Ага, вы уже становитесь нежным...

- Через несколько минут я стану настолько нежным, что вышвырну тебя отсюда пинком под зад!

Бланш захихикала.

- Ни за что не поверю.

- Послушай, ты вытянула пустышку. Отнеси это к непредвиденным расходам и отправляйся домой.

- Я остаюсь! - заявила она твердо.

- Мне бы не хотелось пугать тебя...

- Валяйте, попробуйте испугать.

- Я коп.

Она посмотрела на меня равнодушно и сказала:

- Прекрасно. А я разбойник. Давайте-ка поиграем в полицейских и разбойников.

- Нужно показать значок?

- Что?

Я тяжело вздохнул.

- Бланш, давай внесем полную ясность. Я не знаю, кто направил тебя в эту хижину, но этот человек сделал ошибку. Я ничего не заказывал. Ты меня ни капельки не интересуешь. Я устал и хочу спать. Я не люблю рыжих, в особенности семнадцатилетних подростков, которым следует сидеть дома и читать комиксы. Не заставляй меня выходить из себя и...

- Я вовсе вас не принуждаю.

- Ну, черт побери! - взорвался я.

- Теперь вы ругаетесь.

- Сколько тебе лет, Бланш?

- А что?

- Мне интересно.

- Я вижу, вы постепенно начинаете заинтересовываться. Мне девятнадцатый. Перестаньте волноваться.

- Когда ты родилась?

- Что?

- Когда ты родилась?

Бланш пожевала губу, занимаясь подсчетами.