В баню - Иван Поляков

высекать парилку в Третьем пике… а собирать из блоков.

Конечно, его заклеймили!

Как новатора и откровенно неумного гнома — его покрыли. Позором.

Пень ногтем пересчитал рёбра монет. Присвистнул носом: «Дороговато».

Скользящий и обсуждающий начальство (которое традиционно «всё не накушается» и «деньги гребёт лопатой»), Каска отвлёкся. Уставившись на дым, будто впервые его видит, гном серьёзно призадумался. Даже засопел:

— А ты слышал, что тролли наши бани называют«печами»?.. Мол, греться возле них очень удобно.

Пень поднял руку:

— ***ять!

— А что я слышал! — вдруг оживился свежеостриженный гном. — Кто-то выдумал, как строить… чтобы любой мог хоть каждый месяц ходить!

Побывав веслом, лыжная палка Каски скоро превратилась в балансир, а сразу после — в ледокол.

— Дрянь идея! — отрезал Пень. И по-учительски присвистнул носом: — С традициями родились мы и с ними и помрём!

Полы спецовки откинулись, обнажая широкую грудь.

«Хорошо получилось».

Очередь понемногу проскальзывала.

Так что достаточно скоро пара с лесопилки «Хвоя» могла в полной мере насладиться… одним из тех содержательных и ярких… но совершенно бессмысленных разговоров, что всегда правят балом на входе.

«Без номерка не выдам!».

Дорогой клиент уже разделся. И, розовея, стоял под снегопадом. "Дедовские" валенки его почему-то распространяли сильный аромат клубники. Сидящий обратил на это особое вниманье. Клиент сильно зарделся и принялся ещё активней плясать голыми пятками на льду.

«А тёща у меня там имя вышила. На всём», — сообщил он, пряча глаза. Дежурный не дрогнул: «А это всё равно».

Не ожидая, что препирательство скоро закончится, Пенька, как и многие, заранее начал раздеваться.

Под стук подносящихся вёдер гном оказался сначала в одном сапоге, а в конечном итоге, в одних подштанниках цвета бёдра битого эльфа (в ярко-розовый горошек). Это нижнее, последнюю оборону, также следовало снять.

С лыжами была беда.

Их надо было куда-то деть.

«И не одного сугроба! — подумал гном с раздраженьем. — Воткнул бы!»

— С праздником Вас, — хмуро и заученно поздравил клиента дежурный.

— А номерок-то всё оловянный, — завёл Пень обязательную шарманку. — Неужели за Такие деньги стальной нельзя сделать? Или бронзовый… хотя бы.

— Можно. Тогда на крону дороже выйдет, — выдал обязательный ответ дежурный.

Одну крону… можно было заработать за десять минут.

«Жлоб», — заключил Пенька.

И взял оловянный.

И сунул его в рот.

Главное было — с умом разместить.

Нужно было спрятать под язык, а не то, попав в парилку мягкий металл начинал растекаться.

— По четыре сотни с бороды! — вслед за Пенькой по той же стезе уже возмущался Каска.

В ярких фиолетовых подштанниках на одной подтяжке и огромной шапке:

— Вы что думаете себе… мы тут все директора?! Тут! Что ли?!

— С праздником Вас, — привычно ответил дежурный.

Парилка приближалась

… Жар ещё не чувствовался, но волосы на плечах и груди Пеньки уже начали становиться дыбом. И даже как будто заранее трещать.

Грудину по-прежнему саднило. Словно кот проснулся и драл рёбра когтями… всё никак не желал успокоиться.

С боков сжимало.

«…»

Очередь шла. С десяти шагов обнажилась земля.

Здесь уже пробивалась травка. И нежная ветреница трепетно подрагивали, ловя белёсые снежинки.

Пень поднял руку.

У него забрали лыжи.

Веник выдавался даром.

«Неужели нельзя было как-то… не по гномьи попрощаться? — подумалось Пню. — Раньше ведь как-то получалось».

И в самом деле получалось. Ещё не настолько был стар гном.

И он прекрасно помнил, как целовал жену, выходя в окно. В их общей молодости.

Почти вчера.

«Скоро вернусь», — говорил Пень улыбаясь. Ингрид презабавно кололась своими жёсткими усами, так что не улыбаться было невозможно. «Да ну тебя!» — ударяла гномиха его пыльной тряпкой.

И только после имело смысл лезть в окно.

Волосы супруги всегда были собранные в тугое кольцо на макушке. Живот и бёдра... Особенно часто Пень вспоминал про её бёдра.

— *75! На выход! — что было сил проорал худой и осунувшийся, чёрный на лицо старый гном с колючей бородою.

Он лишь чуть приоткрыл — и дым ударил! Заструился чёрно-зеленым.

Тяжёлая и обитая сталью, дверь смотрела зевом Вулкана.

Запах пошёл… специфический.

Пень оглянулся. Уткнулся взглядом в товарища: тот запутался в завязках от шапки и никак не мог найти концы.

«***ять!»

Пень опрокинул на себя ведро ледяной воды. Расплевался.

Угрюмо зафыркал, привычно сжав бороду в кулак.

Неожиданный удар! Дверь распахнулась настежь.

Красный. Обтекающий и с коптящей бородою. С кровью налившими глазами, пухлый гном, ничего не видя, выбежал наружу!

— УА-А-ААааа! — совершенно дико сообщил он.

И, что было прыти, понёсся налево. Но тут же развернулся и, топча траву, коптя, понёсся к скату. Обернулся в последний момент, успел погрозить кому-то кулаком. А после рухнул и заскользил по скату!

Прямо в прорубь!

«Груздь! — не без удивленья узнал Пенка их молодого финансиста. — Какая радость напоследок!»

Закопчённый гном с колючей бородою указал на дверь:

— … Жар уходит!

Глава VI. Троллья печь

За пять минуты до

Пятки прижгло.

— У-х-т… **ять!

Вода принялась парить, и словно муравьи забегали по носу, кончикам ушей и обнажённым бёдрам.

В густом дыму… какой-то совершеннейший Безумец плесканул на камни воду.

«ХО-РО-ШО!" — сообщил убийца.

«Мне что-то… не того», — внезапно понял Пень.

Чья-то кудрявая спина появилась. И тут же получила веником! Еловым! Хвоя и драконий дух смешались. Запах пошёл… специфический.

«*76! — донеслось от двери. — Живее!»

Пар ударил струёй.

— И-эх! — сказал Пенька.

Веник отогнал совсем немного пара! Еловый! Тут же изодравший плечи и живот! И щёки!

— Хорошо-о!

В затылок гнома будто бы влетело что-то большое, но очень пыльное. Ноги стразу сделались чужими.

— Ух! Хо-ро-шо!

Через слёзы.

Кто-то громко гавкнул слева.

«Мне плохо», — понял Пень.

Пар зашипел. Пот или обычная вода, нечто такое градом катилось по битому носу. Усы поднялись ежом, а борода его почти зашипела.

Гном свистнул.

Щурясь, он отмахнулся от чьих-то рук:

— Ух! Хорошо!

«Мне плохо!»

— Ещё! Ещё-о поддай!

В клокочущем дыму пламя вновь забило из невидимых отверстий. Гномы принялись чихать. Пень сжал бороду в кулак! И дёрнул! Слёзы катились градом, а по горлу словно бы текло что-то горячее.

Пенька зацепился. Он едва не упал. Какой-то безумец плесканул воды, и дышать стало… странно.

«Мне плохо».

— ХО-РО-ШО!

«Если