Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов

свою просьбу, почти не надеясь на успех. Но на этот раз она не просто продиктовала ему номер, но даже сама записала его на пачке сигарет.

Все их дальнейшее знакомство развивалось примерно по тому же сценарию. Он не находил никаких объяснений невероятным перепадам ее настроения, «от пощечины до поцелуя», мучился, бесился, но звонил снова и снова. То ли это была какая-то игра с ее стороны, то ли особенности характера, но она была настолько непредсказуема, что Андрей никогда не знал наверняка, как поведет себя Ева при новой встрече.

Независимо от желаний самой Евы ее манера поведения сыграла самую роковую роль — Андрей влюбился. Наверное, только таким образом и можно было покорить его любвеобильное сердце. Их знакомство тянулось уже полгода, но дальше поцелуев при встрече — в щечку, при расставании — в губы дело не двигалось, хотя Ева несколько раз была у него в гостях и даже познакомилась с соседями. При этом к себе она его не приглашала да и вообще мало что рассказывала. Все, что он о ней знал — так это то, что Ева тоже бросила какой-то технический вуз после второго курса и теперь подрабатывает на домашнем компьютере, делая верстки для частного издательства.

Андрей измучился так, что мечтал только об одном — или жениться, или… впрочем, на другой вариант его решительности явно недоставало. То, как он сделал ей предложение, и то, как она его приняла, вполне соответствовало всем предшествующим отношениям.

Случилось так, что однажды, когда они шли пешком от его дома до станции метро «Щукинская», за ними увязались сразу три изрядно пьяные девицы. Андрей мгновенно узнал в них своих бывших возлюбленных и попытался ускорить шаг, но не тут-то было — Ева шла медленно, невозмутимо и, казалось, совсем не понимала причин его беспокойства. А ему было от чего беспокоиться, ибо именно после скандала с этими подругами он и перестал прогуливаться возле медучилища, решив сделать годичный перерыв и дождаться, пока они получат свои дипломы, а заодно и «подрастет юная поросль». Дело в том, что сначала он ухитрился соблазнить Машу, потом Олю, а потом, когда неожиданно выяснилось, что они подруги, и едва не подрались, выясняя отношения в его присутствии, заявил, что «любит одну только Свету». Увы, но и Света оказалась из их же компании, и, после взаимного обмена опытом, все три подруги возненавидели его лютой ненавистью.

И вот теперь он шел как под конвоем, мысленно приготовившись к самому худшему.

— Привет, Андрюха, ты чего не здороваешься?

«Ну, это Машка, она самая скандальная».

— Эй, подруга, а ты знаешь, какой у него длинный?

«Да уж, Оленька, и в свое время тебе это очень нравилось!»

— Андрей Николаевич, а вы знаете, что я от вас беременна?

«Врешь, Светка, такого просто быть не может!»

Он затравленно оглянулся, после чего все трое дружно захихикали. От дальнейших унижений его спасла лишь быстрота реакции. Увидев приближающееся такси, он подбежал к бордюру и замахал рукой. Машина остановилась, Андрей торопливо договорился с шофером, после чего махнул Еве:

— Иди сюда.

Она медленно подошла, села, и они уехали, сопровождаемые злорадными воплями девиц.

— Это твои подружки? — невозмутимо поинтересовалась Ева.

— Ну… как сказать… какие подружки, — замялся он.

— А чего ты стесняешься, говори как есть.

— А ты меня совсем не ревнуешь?

— С какой стати? Я тебе не жена…

И вот тут вдруг он выпалил заветную фразу, выпалил и сразу напрягся, замерев в ожидании:

— А не хочешь ей стать?

После небольшой паузы она улыбнулась и передернула плечами:

— Ты делаешь мне предложение?

— Да… делаю.

— Ну тогда я его принимаю и вот тебе за твое блядство!

Андрей не успел ничего сообразить, как она с такой силой ущипнула его за руку, что он невольно охнул от боли. Синяк не проходил целую неделю, но это радовало его, как самое счастливое воспоминание. На следующий день они подали заявление, и к сегодняшнему дню до свадьбы оставалось всего две недели.

Сейчас он впервые стоял на пороге ее квартиры и неуверенной рукой нажимал кнопку звонка. Ева была в длинном разноцветном халате и больших домашних шлепанцах. Молча кивнув и слегка уклонившись от его поцелуя, она отступила в прихожую, пропуская в квартиру. Андрей снял ботинки и прошел в комнату, освещенную неярким светом торшера. Первым, на что он обратил внимание, оказалась пепельница с окурками.

— Что ты делаешь? — изумилась Ева, когда он взял пепельницу в руки и принялся внимательно изучать.

— Смотрю, на всех ли окурках есть следы помады.

— А, ну-ну. И что высмотрел?

— Почти на всех. С кем это ты тут курила?

— С подругой. Болтали, пили кофе… она, кстати, согласилась быть свидетельницей на нашей свадьбе.

— Прекрасно. А я никак не решу, кого пригласить — Фрэда или Виктора. Пожалуй, лучше Виктора, он как-то посолиднее.

— А мне кажется, лучше Фрэда.

— Почему?

Ева пожала плечами и села в кресло.

— Я тебе уже разобрала в маленькой комнате, будешь спать там.

Андрей присел на диван напротив нее.

— А может быть, лучше…

— Ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались по телефону?

— Помню, но…

— Вот и хватит об этом.

Андрей вздохнул, но промолчал, не зная, о чем говорить дальше. Через какое-то время он вопросительно взглянул на Еву, которая в этот момент задумчиво смотрела в сторону.

— Ты хочешь спать?

— Что? А, нет, пока нет. Мы выпили столько кофе, так что теперь я уже не скоро усну. Можешь пока что-нибудь рассказать.

— О чем?

— Ну, не знаю… какие-нибудь ужасы. Ты же работаешь в таком месте… Я люблю слушать на ночь разные кошмарные истории.

Андрей усмехнулся.

— Самая кошмарная история состоит в том, что мы будем спать в разных комнатах.

— Опять?

— Ну я не знаю, какие ужасы тебе нужны! — раздосадованно воскликнул Андрей, после чего мягким прыжком подскочил к Еве и, прежде чем она успела ему помешать, нежно поцеловал в шею. — Про вампиров, что ли?

— Отстань, щекотно!

— И только-то?

— Не трогай мой халат!

— А зачем мне его целовать? Ему от этого приятно не станет…

— Мне тоже.

— Неужели? О Боже, никогда в жизни не видел такого совершенства!

— Пошляк! — и она попыталась запахнуть халат.

— Что делать! Погоня за остроумием сплошь и рядом заводит в болото пошлости… секунду, не дергайся… сейчас, сейчас, сейчас… — каждое «сейчас» сопровождалось все более интимным поцелуем.

— Перестань…

— Ну, пожалуйста…

— Не надо, ведь мы же договаривались!

— Несколько дней раньше, несколько дней позже… я люблю тебя…

— Что ты делаешь?

— Радость моя… умоляю… я тебя так люблю…