Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов

словно тугой обруч, она не видела ничего вокруг. Одна только мысль — как обидно умереть молодой, умереть, не увидев сына — неустанно пульсировала в голове.

Внезапно хватка Бардока исчезла. Реналла упала на четвереньки.

Где-то в необозримой вышине, но, скорее всего, прямо над её головой слышались хриплые выдохи, скрежет стали о сталь. На утоптанную сухую землю рухнул мужчина с сединой в бороде, одетый в камзол, расшитый золотом. Он хрипел и часто дышал, пуская розовые пузыри из перерезанного горла.

— Стальной Кот! — донеслось издали.

«Лишённые наследства» пока не сдавались.

Смотреть на агонизирующий труп не было никаких сил. Реналла попыталась отползти. Вначале на четвереньках. Но через мгновение, другое ей на спину рухнул ещё один боец. Конечно же, женские руки не выдержали его тяжести, и Реналла больно стукнулась лбом о землю. К счастью, это часть двора не была вымощена булыжниками. Перед глазами замелькали звёздочки.

Она потеряла сознание.

Пришла в себя от того, что сильные руки подняли её за плечи и знакомый голос произнёс:

— Жива! Благодаренье Вседержителю, жива!

Сквозь пелену слёз проступило лицо лейтенанта Пьетро альт Макоса из Дома Зеленого Пса.

— Мы вовремя успели!

На щеках наёмника копоть смешивалась с кровью. Чужой или его?

Кевиналец подхватил Реналлу на руки. Колючий ус прижался к виску.

— Какое счастье, что вы живы… — шептал он. — Я бы себе никогда не простил.

Она закрыла глаза, проваливаясь в темноту, но на этот раз не от страха, а скорее, от облегчения. Всё закончилось… Или, по крайней мере, на сегодня закончилось. Она в безопасности, насколько это возможно в городе, по которому стреляют из тяжёлых мортир.

Глава 1

Ч. 1

На вторые сутки после вероломного нападения на резиденцию Роты Стальных Котов Реналла лежала в постели под надзором строгой сиделки по имени Лонара. Где только лейтенант Пьетро откопал это мрачное и хмурое существо? Коренастая Лонара не уступала шириной плеч любому из наёмников, кулаком, казалось, могла забивать сваи, а при виде её ледяных глаз и закаменевших на широком лице скул, мухи замерзали на лету и падали на пол. В этом Реналла была готова поклясться. Говорила сиделка мало, но когда открывала рот, то казалось, что даже отдыхающие после караула во дворе «лишённые наследства» вскакивали и вытягивались в струнку. Из неё получился бы прекрасный лейтенант или, на худой конец, сержант в любой Роте. Первым её суровый нрав испытал на себе всё тот же злосчастный альт Макос, попытавшийся навестить спасённую им прану. Сиделка встала заслоном на пороге дома. Если бы все подданные баронессы Кларины обладали подобной решимостью и твёрдостью, войска из столицы не продвинулись бы и на пол-лиги к стенам Вожерона. Никакие доводы лейтенанта на Лонару не влияли. Нет, юная прана нуждается в покое, никаких разговоров, никаких посещений. Отправив Реналле сверкающий взгляд поверх чёрного платка, покрывающего голову сиделки, стоявшей, как скала, Пьетро ретировался.

Целый день Лонара кормила нуждающуюся в отдыхе и успокоении Реналлу кашей, сваренной на молоке. С ложечки, как ребёнка! Подтыкала ей одеяло и поправляла подушку, напоминая старую няньку, ухаживавшую за хозяйскими детьми в замке Дома Жёлтой Луны. Только у той было добродушное круглое лицо и белый чепец. И сказки Лонара не рассказывала, хвала Вседержителю. Реналла попыталась вообразить, о чём же может быть история перед сном из уст суровой вожеронки, и согласилась до конца дней оставаться без сказок.

Вечером, несмотря на усталость, Реналла долго не могла уснуть, прислушивалась к отдалённой канонаде. Война подступила к городу вплотную. Армии герцогини Маризы оставался один лишь рывок, чтобы пойти на штурм. В том, что с мирными жителями никто не будет церемониться, перебьют наравне с военными. Никто не станет разбираться, поддерживал ли шорник или пекарь Кларину в её претензиях на трон Аркайла или просто тихо и безропотно выполнял свою работу изо дня в день, из месяца в месяц. Нет, вчерашний обстрел ясно показал — им совершенно всё равно, погибнут ли все жители города до единого или кто-то останется, чтобы на коленях встречать то ли освободителей, то ли захватчиков.

А как ещё назвать армию, без зазрения совести посылающую ядра, в том числе и горящие и начинённые порохом, на головы стариков, женщин и детей? Они пришли сюда убивать и карать…

Теперь даже тот горожанин, кто посмеивался у себя на кухне над притязаниями баронессы, должен либо встать на защиту города, либо бежать.

А куда бежать?

Между Вожероном и Аркайлом сейчас вооружённая до зубов армия, разозлённая временными неудачами, хлебнувшая крови, повидавшая смерть товарищей. Могут ли беженцы прорваться сквозь её заслон? Один из десяти, и то, если повезёт. Значит, людской поток хлынет в Кевинал, а многих ли там примут? Нет, скорее всего, не прогонят никого, но кто сможет обеспечить себе достойную жизнь, а не влачить нищенское существование? Ведь даже дворяне и богатые купцы побегут налегке, сумев захватить с собой разве что пару кошельков с золотом или серебром, смотря какой у кого достаток, а то и узелок с вещами, какие под руку подвернутся. А что тогда говорить об обывателях? В итоге тысячи людей будут прозябать, рассчитывая лишь на милостыню, начнут ненавидеть всех, кого сочтут виновными в бедственном своём положении — Кларину, Маризу, кевинальского великого герцога Валлио, покойного Лазаля Аркайлского, святого Кельвеция, Вседержителя или бабку с соседней улицы, которая когда-то перебежала дорогу с пустым ведром.

В том положении, в котором она оказалась, Реналле лучшим выходом казалось — бежать в замок Дома Ониксовой Змеи. Возможно, там получится пересидеть. Всё-таки, пран Гвен служит истинной герцогине, замок не тронут. Оставалось уговорить капитана Жерона отпустить её, не дожидаясь очередного заседания суда по разбору убийства знаменщика Толбо альт Кузанна. Когда оно ещё будет? А жить становится всё опаснее… Вполне возможно, штурм начнётся раньше суда. В замке спокойнее и безопаснее. Бардок, наверняка, поддержит её решение. Но телохранитель ранен в схватке. Значит, надо просить о помощи лейтенанта Пьетро. Красавец-офицер неоднократно оказывал ей знаки внимания, показывая себя исключительно благородным и утончённым праном. Он не откажет в просьбе. Даже охрану выделит до замка. ибо сейчас на дорогах неспокойно даже в сравнении с тем, как было месяц назад.

С этими мыслями она уснула.

Наутро Лонара, как и прежде неулыбчивая и хмурая, принесла свежевыпеченные булочки с сушёным виноградом и парное молоко — каким только чудом она добыла его в осаждённом городе? За окном светило солнце. Пушки молчали. Как