Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

части политруком Руденко. Уместно заметить, что батальон этот дислоцировался в Западной Украине неподалёку от границы, где гитлеровцы сосредоточивали войска для нападения на нашу Родину. Вот полный текст характеристики:

«Калашников М. Т., рождения 1919, член ВЛКСМ, по происхождению из крестьян, образование среднее, в РККА с 1939 года, политически грамотный, выдержанный, дисциплинированный, исполнительный, является отличником боевой и политической подготовки. С первых же дней по прибытии в РККА принимает активное участие в изобретательской и рационализаторской работе. В результате упорного труда изобрёл прибор, показывающий работу мотора в часах на месте и в движении, что облегчает правильность учёта моточасов. Разработал и упростил схему смазки танка Т–34, вместо многокрановой и многомаслопроводной системы сделал её более простой. В последнее время работает над усовершенствованием пистолета Токарева. К технике тов. Калашников относится добросовестно. Предан делу партии и социалистической Родине».

Кстати о приборе, упомянутом в характеристике. Им заинтересовались как военные, так и гражданские специалисты. Калашникова принял командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г. К. Жуков. Будущий прославленный маршал детально осмотрел прибор, изготовленный кустарным способом, с большим интересом выслушал обстоятельные, глубоко аргументированные пояснения двадцатидвухлетнего автора, который, несмотря на все старания взять себя в руки и не стушеваться, явно волновался — слишком уж много начальства присутствовало при докладе.

Прибор понравился, а эрудиция изобретателя, его техническое мышление буквально восхитили. Решено было откомандировать Калашникова на один из заводов доводить дело до конца.

Газета Киевского Особого военного округа опубликовала в рубрике «Люди Красной Армии» очерк «Изобретатель Калашников». Хочется привести здесь строки о том, чем занимался Михаил Тимофеевич на заводе: «Очень часто в цехе рядом с конструкторами рабочие видят небольшого роста подвижного красноармейца. От его взгляда ничего не ускользает, он ревниво следит за изготовлением каждой детали.

И вот уже знают в цехе, что конструктор нового замечательного прибора — красноармеец Калашников — придирчиво требователен. Он неизменно говорит:

— Если уж делать, товарищи, то делать на совесть. И так, чтобы прибор работал как часы».

Опытный образец успешно выдержал лабораторные испытания. В Главное бронетанковое управление Красной Армии отправили документ, подписанный главным конструктором завода, где отмечалось, что по сравнению с существующими приборами калашниковский проще по конструкции, надёжнее в работе, легче по массе и меньше по габаритам.

Завершался документ заключением: «Основываясь на простоте конструкции предложенного т. Калашниковым прибора и на положительных результатах лабораторных испытаний, завод в июле месяце с. г. отработает рабочие чертежи и изготовит образец для окончательных всесторонних испытаний его с целью внедрения на спецмашины».

Всесторонние испытания, однако, не состоялись. Документ датирован 24 июня 1941 года — спустя два дня после нападения фашистской Германии на нашу Родину. Изобретатель поспешил в свой полк. Вскоре Михаил Тимофеевич мужественно сражался на тридцатьчетверке с врагом…

Теперь обратимся к документу, адресованному 10 ноября 1943 года начальнику бюро по делам изобретений Наркомата обороны СССР инженер-полковнику В. В. Глухову и подписанному начальником отдела боевой подготовки Среднеазиатского военного округа:

«Сообщаю, что согласно заданию Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления Красной Армии конструктор Калашников М. Т. изготовляет на базе… заводской образец ручного пулемёта по сделанному им самим образцу. Представленный им первый образец был рассмотрен и признан вполне отвечающим тактико-техническим требованиям.

Срок готовности второго образца — 15 декабря 1943 года, и по проведении предварительных испытаний тов. Калашников будет командирован к Вам с образцом для окончательного заключения.

Прошу санкционировать оплату расхода по изготовлению второго образца приблизительно 2000 рублей и выплату зарплаты конструктору Калашникову из указанного Вами расчёта».

Разрешение В. В. Глухова последовало незамедлительно — телеграфом:

«Оплату образца Калашникова и выплату жалования полторы тысячи месяц санкционирую три месяца».

Трёх месяцев хватило, чтобы завершить весьма сложную, трудоёмкую работу над экспериментальным образцом.

Два последних документа отделяет от первого совсем небольшой срок — менее двух с половиной лет. Но какими трудными, насыщенными оказались эти годы для Калашникова! Михаил Тимофеевич участвовал в жестоких боях с гитлеровскими захватчиками, получил тяжёлое ранение, лежал в госпитале. Чуть подлечившись, приехал в длительный отпуск в Алма-Ату, где трудился до призыва в армию. Здесь времени зря не терял — наладил контакт с эвакуированным сюда Московским авиационным институтом, в мастерских которого приступил к осуществлению своей мечты.

И вот первый образец направлен в Москву, на суд специалистов. Приговор они вынесли суровый. «Никакими преимуществами перед состоящими на вооружении автоматами данный образец не обладает, — говорилось в официальном отзыве на пистолет-пулемёт. — По этой причине рекомендовать пистолет-пулемёт для дальнейшей доработки нецелесообразно».

Было от чего опустить руки. Однако в пакете Михаил Тимофеевич нашёл ещё письмо от доктора технических наук, профессора генерал-лейтенанта артиллерии А. А. Благонравова. Анатолий Аркадьевич тактично рекомендовал: «Вам, товарищ Калашников, надо учиться и обязательно продолжать работать, так как при упорном и настойчивом труде Вы, несомненно, добьётесь больших успехов…»

Выдающийся учёный не ограничился лишь советами. Спустя немного времени Калашников получил повестку в областной военкомат. Как выяснилось, там уже знали о его изобретательских делах — предложили продолжать службу на испытательном стрелковом полигоне.

Конечно, Михаил Тимофеевич с радостью согласился. Вскоре экспериментальный образец автомата заслужил отличную оценку на серьёзном экзамене в Москве.

Читая эти, многолетней давности, документы, я невольно вспомнил другую известную из архивов историю, случившуюся в 1916 году с неким механиком Гоголинским.

Авиационный двигатель его конструкции вначале заинтересовал самого великого князя. Автора послали на завод для изготовления опытного образца. Спустя пять месяцев Гоголинский адресовал в канцелярию великого князя письмо, которое как нельзя лучше свидетельствует об отношении к изобретателю: «…не обладая другими источниками средств, кроме своего скромного жалования, и не получая его, я в данный момент нахожусь без дальнейших средств к существованию. Несмотря на мои неоднократные личные ходатайства урегулировать вопрос о своевременной мне высылке его, а также на мои последующие телеграммы, характеризующиеся безвыходностью моего положения, я получил телеграфный ответ о каком-то лишь запрещении на следуемое мне жалование…»

Процитированная выдержка — наглядная убедительная иллюстрация резкой контрастности положения изобретателя из народа, начинавшего свою творческую деятельность до Великого Октября, и судьбы народных талантов в нашей социалистической стране.

Наверное, не все восторженно встретили идею младшего сержанта Калашникова. Но никто и ничто не могло помешать внедрению ценного новшества. За его реализацией следили заместитель Наркома обороны СССР главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов, президент Академии артиллерийских наук генерал-лейтенант артиллерии А. А. Благонравов и многие другие военачальники и специалисты.

Создание автомата непрерывно контролировал инженер-полковник В. В. Глухов, непосредственно подчинённый Н. Н. Воронову.

В дни сессии Верховного Совета СССР, посвящённой обсуждению проекта новой Конституции СССР, мне поручили согласовать с