Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

в мир схем, инженерных расчётов, технических творческих поисков. Многогранность таланта некоторых людей, по-видимому, и объясняется прежде всего умением изменять, когда нужно, направление своих мыслей.

Завод, главным конструктором которого несколько месяцев назад назначили Александра Александровича Котова, среди другой военной продукции давал фронту 120-мм миномёты образца 1938 года. Это грозное оружие, автором которого был талантливый конструктор миномётного и реактивного вооружения, впоследствии Герой Социалистического Труда Борис Иванович Шавырин, наносило гитлеровцам серьёзный урон. Действующей армии требовалось все больше миномётов, и инженеров завода мучил вопрос: нельзя ли упростить конструкцию, удешевить её, сделать менее трудоёмкой, чтобы полнее удовлетворять нужды фронта? Наконец главный конструктор решил попробовать внести в миномёт существенные изменения.

Нашлись скептики.

Позвольте, — говорили они, — мы ведь не уходим с завода сутками, а тогда нам и суток не хватит. Почему заводское конструкторское бюро берет на себя не свойственные ему функции — разрабатывать новый образец вооружения? Это дело специализированных конструкторских организаций.

— Не годится так рассуждать, — возражали энтузиасты, солидарные с Котовым. — Идёт война, и не время делить обязанности между организациями. Возникла у нас идея, — значит, нам её реализовывать.

Котов внимательно проанализировал некоторые прикидки. Собрав подчинённых, объявил:

— Поставим точку на полемике. Начнём ударно трудиться над миномётом. Непосредственно заниматься им — будет специальная группа конструкторов, а их повседневные обязанности мы распределим между собой. Придётся ещё уплотнить свои рабочие часы. Завтра доложу наши соображения руководству.

Дирекция, партийная организация завода, военные специалисты с большим интересом отнеслись к замыслу конструкторов. Все старались помочь им, всячески способствовали тому, чтобы в кратчайшие сроки осуществить обширный комплекс задач: выполнить чертежи, изготовить и испытать опытные образцы, оснастку, отладить технологию и, наконец, начать серийное производство новых миномётов.

Группу разработчиков возглавил А. А. Котов. В неё пошли высококвалифицированные конструкторы завода, а также офицер Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления инженер-подполковник Г. Л. Владимиров. Вокруг только удивлялись, когда удавалось этим одержимым людям хоть немного отдохнуть.

Вскоре они отпраздновали свою первую творческую удачу: получили от Наркомата обороны СССР авторское свидетельство на изобретение нового образца 120-мм полкового миномёта. Его отличительной особенностью было признано, так называемое, стреляющее приспособление — простое, удобное в эксплуатации, надёжное в боевых условиях.

Однако внедрялось новшество не совсем гладко. Правда, сбои, неудачи не повергали авторов в уныние, а лишь раззадоривали, заставляли трудиться с двойной нагрузкой. Особенно разочаровало испытание первого опытного образца. Столько надежд возлагалось на него! Когда же попробовали разобрать миномёт после стрельбы способом, отработанным изобретателями, детали оказались словно приваренными друг к другу электросваркой. Пришлось воспользоваться молотком, выколотками и даже зубилом. Стреляющего приспособления в том виде, в каком оно выглядело до стрельбы, не существовало. Его детали потеряли по только размеры, по и форму. Почему? Из-за непомерно высокой нагрузки на миномёт? Так ведь по расчётным данным конструкция должна была выдержать её.

Что же делать? Признать себя побеждёнными? Отказаться от своей идеи? Ни в коем случае! Опять — поиски, творческие дискуссии, ночные бдения.

Испытания второго образца порадовали. Авторы чувствовали себя именинниками, принимали поздравления, но об отдыхе не помышляли. Группу Котова волновали уже новые заботы. Решена лишь главная задача. Впереди — основной объем работы: подготовка производства. Именно в этот ответственный период, накануне выпуска партии новых миномётов, гроссмейстер-изобретатель по убедительной просьбе напористой медицинской сестры выехал в госпиталь.

…Вернулся на завод поздно. Стряхнув с пальто снег и потерев прихваченные морозом уши, вошёл в конструкторское бюро. Здесь, как всегда, оживлённо. Кто трудится за кульманами, кто склонился за столом над расчётами. Едва увидели главного, сразу же полюбопытствовали:

— Как успехи, товарищ гроссмейстер?

— Нормально.

— Какой счёт?

— 11,5 из 12-ти. А где Александров?

— Вызвали в механический.

Конструктора вызвали в цех. Такое случалось теперь особенно часто. При освоении производства нового образца, да ещё в военное время, возникало множество разнообразных вопросов, снять которые подчас мог только конструктор.

— Я в сборочный, — предупредил Котов.

В сборочном работа буквально кипела. Словно черепахи, распластались на полу миномётные плиты. В конце цеха стояли почти готовые миномёты. Пройдёт совсем немного времени, и они отправятся на фронт. Александр Александрович любовно оглядел их, похлопал ладонью по гладкому холодному стволу, придирчиво осмотрел механизмы.

— Хороша машина, главный, — одобрительно заметил сборщик.

— Рано хвалить. Подождём, что скажут фронтовики.

— То же самое скажут. Уж я-то знаю.

Подошёл начальник цеха. Не виделись они всего несколько часов, а неотложных вопросов накопилось немало. Не ладилось пока с регулировкой горизонтирующего механизма. Для пружин на заводе не оказалось нужной марки стали — возможна ли замена? В нескольких деталях допущены небольшие неточности в размерах — как быть с ними? Когда все утряслось, наступила уже полночь. Только теперь Котов вспомнил, что с самого обеда ничего не ел. Вернулся в опустевшее конструкторское бюро, закусил сухарями, выпил стакан холодного чая и, не раздеваясь, лёг на узкую, застланную солдатским одеялом койку.

…Государственный Комитет Обороны обязал изготовить первую партию миномётов новой конструкции в декабре 1943 года. В эти дни Котов почти не покидал завода. На ходу разрешал технические вопросы, по возможности изменял размеры, заменял одну марку стали другой, отшлифовывал технологию производства. Лишь в канун Нового года собрался домой пораньше. Не получилось.

«Сейчас одиннадцать часов вечера, — напишет он позднее в автобиографической книге „Записки шахматиста“, — все уважающие себя люди идут встречать Новый год, а я, отпустив конструкторов, разговариваю со слесарями, налаживающими самый хитрый механизм. Эту труднейшую работу выполняют два опытных слесаря: как их все зовут на заводе, дядя Федя и дядя Серёжа… Сейчас они объединились вместе против меня. Я общий „враг“, это из-за меня они последние дни не бывают дома, не знают сна и отдыха. Я виноват, что в канун праздника они ещё работают на заводе.

— Нечего сказать, придумал, — ворчал дядя Серёжа. — Из-за твоей машины нам жизни нет. Носки не могу переменить, лицо вымыть как следует. Сам не спит и нам не даёт. Тебе-то поделом, а мы за что страдаем? Свалился на нашу голову, играл бы лучше в шахматы…»

Конечно, упрёки эти высказывались не всерьёз. Скорее любя. Своим главным конструктором рабочие гордились. Ещё бы: дать фронту более совершенное оружие! А достоинства его, как выяснилось, велики.

В одной из объяснительных записок, хранящихся в архиве, говорится о том, что заводское конструкторское бюро, создавая новый образец миномёта, ставило своей задачей вооружить Красную Армию наиболее совершенной конструкцией оружия подобного класса.

Что же конкретно для этого было сделано?

Во-первых, разработан оригинальный стреляющий механизм, который обеспечивал быструю разборку и чистку казённика без снятия миномёта с огневой позиции и без необходимости свинчивать казённик со ствола.

Во-вторых, устранены предпосылки