Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

В-третьих, улучшен процесс наводки, усовершенствована конструкция уровня, увеличена скорость горизонтирования.

В-четвёртых, миномёт стал значительно проще и дешевле в изготовлении. По подсчётам количество станкочасов для производства нового образца миномёта равнялось 54 процентам от станкочасов на миномёт старой конструкции. Кроме того, существенно экономились высоколегированные, качественные стали.

Но и это не все. Авторы добились взаимозаменяемости деталей. В результате упростились сборка миномётов на заводе и их ремонт во фронтовых условиях. «Красная Армия получает надёжную боевую машину, удобную и простую в обращении, могущую с успехом применяться в любых боевых условиях в разное время года, — заканчивалась объяснительная записка. — Изготовление этой машины в массовом порядке позволит нашей промышленности удвоить выпуск миномётов без приращения мощностей и при этом значительно снизить себестоимость».

Первые миномёты нового образца начали поступать в действующую армию. Авторов конструкции во главе с А. А. Котовым пригласили в Кремль. Кажется, никогда ещё Александр Александрович не чувствовал себя таким счастливым, как в ту минуту, когда Н. М. Шверник, вручая орден Ленина, горячо поздравлял его, желал новых успехов и в изобретательских, и в шахматных делах.

…Вскоре после войны в одном из гарнизонов гроссмейстер давал сеанс одновременной игры. Разговорился с офицерами. Моложавый, со старательно прикрытым чёлкой волос шрамом на лбу капитан отрекомендовался командиром батареи 120-мм миномётов.

— Ну и как миномёты? — спросил Котов.

— Доброе оружие, — похвалил капитан. — Особенно последней модернизации. — И тут же взглянул на гроссмейстера с пристрастием: — А почему вы интересуетесь миномётами?

— Да просто так, ради любопытства.

Офицер и предположить не мог, что его собеседник — невысокий, в потёртом гражданском пиджаке человек, «гроза» шахматистов — руководитель группы конструкторов, осуществивших модернизацию миномёта.

С 1946 года шахматная жизнь вступила в свою привычную колею. Наши шахматисты на международных турнирах одерживали одну победу за другой, доказывая преимущества советской школы. Вскоре мировую шахматную корону завоевал Михаил Ботвинник.

Успешно участвовал в турнирах и А. А. Котов. В составе советской команды он выступал в Праге, Будапеште, Венеции, Стокгольме, Париже, Цюрихе, Гааге, в странах Южной Америки, в Соединённых Штатах Америки, Канаде… Посетил свыше тридцати столиц планеты. Эти поездки обогатили его множеством интересных впечатлений. Александр Александрович старательно записывал их в блокнот, с которым никогда не расставался, а потом попробовал опубликовать короткие заметки в периодической печати. Получилось. Редакции газет и журналов начали заказывать гроссмейстеру материалы, предлагали стать их специальным корреспондентом. Увлекательные, пронизанные топким юмором корреспонденции, подписанные А. Котовым, содержали не только оценку шахматных баталий, но и путевые наблюдения.

Наконец Александр Александрович почувствовал в себе силы всерьёз взяться за книгу. В 1960 году в Тульском книжном издательстве вышли его «Записки шахматиста». О том, как читатели приняли первый крупный литературный труд гроссмейстера, можно судить хотя бы по тому, что очень скоро книга эта превратилась в библиографическую редкость.

Позже увидели свет новые произведения А. А. Котова. В 1965 году издательство «Молодая гвардия» выпустило «В шутку и всерьёз», в 1967 году — «Белка в колесе».

Свои первые книги Котов считал лишь пробой пера. Они послужили своеобразным подступом к реализации основного замысла, вынашиваемого много лет, — рассказать о своём тёзке, великом русском шахматисте Александре Александровиче Алёхине — чемпионе мира с 1927 по 1935 и с 1937 по 1946 год.

Конечно, очень сложно вести повествование о человеке, покинувшем Россию в 1921 году, прожившем на чужбине четверть века. Нужно было глубоко понять всю трагедийность положения, в котором очутился шахматный гений, глубоко осознавший свою вину перед Родиной.

Во время зарубежных поездок Котов нестерпимо скучал о Москве, о её шумных родных улицах, о своём доме, хотя отлично понимал, что через несколько дней снова вернётся к привычной жизни. И тем острее постигал внутренний мир, настроения Алёхина.

В Париже Александр Александрович часто прогуливался по улице, где жил Алёхин, беседовал с людьми, помнившими замечательного мастера, знакомился с его перепиской. Сидел в кафе, за столиком которого чемпион сражался с Ласкером, Капабланкой, другими шахматными корифеями. После тщательной поисковой, исследовательской работы появился правдивый, глубоко психологичный роман «Черные и белые», посвящённый А. А. Алёхину. А потом и пьеса, восторженно встреченная зрителями.

Путь к признанию

Американский еженедельник «Ньюсуик», сравнивая применение советского оружия с американским во Вьетнаме, писал: «Но ещё более надёжным, чем ракетные снаряды или миномёты, оказался неразлучный спутник вьетконговца (так в буржуазной печати назывались южновьетнамские партизаны, — A.К.) — короткий автоматический карабин АК–47 советского производства. Он проявил себя как оружие куда более надёжное, чем капризная американская винтовка М–46… Этот карабин настолько хорош, что американские солдаты, которым посчастливилось захватить АК–47 в бою, продолжают пользоваться им, рассчитывая на трофейные боеприпасы».

За рубежом, 1967, № 14, с. 12.

Такая оценка буржуазной печатью автомата Калашникова — подобных высказываний можно процитировать немало — не случайна. Имя конструктора Михаила Тимофеевича Калашникова по праву заняло место среди имён таких крупнейших изобретателей-оружейников, как С. И. Мосин, В. Г. Фёдоров, В. А. Дегтярёв, Ф. В. Токарев, С. Г. Симонов, Г. С. Шпагин… Его творческий труд высоко отмечен Родиной. Доктор технических наук полковник запаса М. Т. Калашников — дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий, неоднократно избирался депутатом Верховного Совета СССР. О нем написано множество статей, очерков, ему посвящены книги.

Однако немногим известно, что творческая биография Михаила Тимофеевича далека от классической схемы: высшее учебное заведение — производство — конструкторское бюро. Калашников не имел институтского образования, не получал задания сконструировать автомат и, естественно, не располагал ни временем, ни возможностями заниматься этой работой. Начал он с собственной инициативы, опираясь на глубокую веру в успех её реализации.

К созданию своего первого автомата Калашников приступил, когда ему едва перевалило за двадцать, — в такие годы будущие конструкторы обычно только ещё овладевают науками на студенческих скамьях. Его наукой была армейская служба, потом фронт. Автомат рождался не за кульманом в светлых комнатах конструкторского бюро, а в походах, на учениях, тактических занятиях, стрельбах, чуть позже — в танковых сражениях, окопах, землянках, после ранения — на госпитальной койке.

Какими же помимо таланта силой воли, неудержимым стремлением к достижению цели, верой в себя нужно обладать, чтобы в своих творческих поисках превзойти маститых корифеев!

Об истоках пути к изобретательскому Олимпу уроженца далёкого алтайского села Курья красноречиво повествуют архивы военной поры. В мои руки попало дело тех лет, которое до сих пор почему-то ускользало из поля зрения исследователей. В нем есть любопытные документы. Например, служебная характеристика на младшего сержанта Калашникова Михаила Тимофеевича, подписанная 9 марта 1941 года заместителем командира батальона по политической