Во власти зверя - Анна Григорьевна Владимирова

class="p1">— Давайте, — согласно кивнула я. — Папка с предыдущими обследованиями у вас под ноутбуком.

— О, — оглянулся он за спину. — Неужели? А я думал… Хм…

Я нехотя улыбнулась тому, как его брови поползли вверх, пока он вытаскивал талмуд о моей болезни из-под своих вещей. Симпатичный доктор, кстати сказать. Около тридцати ему, но взгляд какой-то слишком сложный, дикий, неприрученный.

Кажется, не я тут буду правила устанавливать. И это не нравилось…

Когда принесли кофе, я устроилась с ним на кресле, поглядывая на доктора с моей папкой. Он к своей чашке даже не притронулся, поглощенный данными. На меня не взглянул ни разу, хотя я ждала его внимания. Но только не того вопроса, который последовал:

— Ты его до сих пор любишь?

Я опешила, потеряв дар речи. Откуда он узнал?

В папке были просто описаны симптомы — неконтролируемые обращения и полная амнезия по утрам, а еще предистория моего заболевания времен подростковых изменений. Но ни слова о том, что послужило толчком к началу этого ада.

— Простите?

Он вздохнул и покачал головой:

— Начала обращаться, когда потеряла девственность, так?

— Мы же договорились, — раздула я ноздри.

— Я все еще занят подбором адекватного алиби с учетом наших договоренностей, — откинулся он на спинку кресла и хмуро взглянул на меня. — Или ты думаешь, что обойдусь парочкой анализов крови? Это не ко мне.

— Да, — недовольно кивнула я.

— Ну, то есть, все врачи до меня это знали, — и он снова подтянул к себе папку. — Но здесь нет никаких об этом заметок… Где осмотр гинеколога?

— Это конфиденциальная информация, — напыжилась я.

— Это прекрасно. Тогда почему бы тебе не обратиться к белоглазому шаману с Заячьей горки?

— Может, не стоит со мной так разговаривать, доктор? — поднялась я с кресла.

— Может, и не стоит, — смерил он меня взглядом. — Но я не позволю тратить мое время. Либо ты принимаешь тот факт, что я — твой доктор, и говоришь мне все, либо твой папочка найдет кого-то еще…

— А ты? — усмехнулась я. — Он же тебе чем-то угрожал…

— И тебе правда есть разница? Сколько врачей, которым не дали всех карт в руки, полегло на твоем пути?

— Нисколько, — пожала я плечами. — Особенный только ты.

— И я теперь должен за это заплатить? Правда?

Его взгляд метал тихие молнии, и это показалось мне опасней, чем если бы он возмущался в голос.

— Что ты хочешь знать? — нахмурилась я, складывая руки на груди. — Привязана ли я к тому, кто стал моим первым?

— Мне не важно, сколько у тебя их было, — потянулся он к ручке в нагрудном кармане. — Мне важно, кто был последний и испытываешь ли ты к нему чувства.

— У меня был один мужчина. Да, испытываю чувства. — Сухо не вышло — голос дрогнул. Я не сразу обратила внимание, что этот въедливый тип смотрит на меня пристально, но его взгляда выдержать не смогла.

— Ты с ним не встречаешься. — Это был не вопрос. — Что случилось?

Я напряженно вздохнула. Но все же наш разговор был конфиденциальным, и за пределы этого кабинета моя история не выйдет.

— Мы не можем быть вместе, — подняла голову, снова встречая взгляд из-под бровей.

— Первый оборот случился при расставании?

— Да.

Я знала, что мой зверь рвется к Рэну. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Но никому из докторов такой истории мы не рассказывали.

Этот уникум протер лицо, глядя на какой-то лист из папки:

— Тут нужен психолог, а не генетик, — заключил вдруг неожиданно.

— Серьезно? — скривилась я. Хотя, а что удивительного? Я все еще страдала от болезненной привязанности и обиды к мужчине, которому была нужна не более, чем для временного пользования.

— Серьезно, — сурово глянул он на меня. — Твои обороты — только часть проблемы, и они действительно по моей части. Но, может так случиться, что я не помогу тебе перестать оборачиваться неосознанно. А вот то состояние, в котором ты находишься, абсолютно точно и запустило этот процесс, в котором ты мучаешься сейчас. Убирать психологическую составляющую важно.

— Мы договорились на фикцию, — напомнила я.

— Но тебе плохо, — подался он вперед. — А я предлагаю шанс попробовать облегчить состояние.

Невозможный тип. Теперь он нашел в себе сочувствие ко мне?

— Давай вернемся к прежним договоренностям? — обрубила я. Хватит с меня сочувствия. Уж лучше бы он продолжал изображать полное наплевательство на меня и весь этот центр вместе взятых.

— Ладно, — пожал плечами наконец доктор, отодвигая папку. — Тогда пойдем брать кровь…

— Ты же сказал, что за этим не к тебе, — возмутилась я.

— Ну надо же с чего-то начинать, — пожал он плечами. — Пошли…

Я нехотя прошла за ним в процедурный кабинет, привычно содрогаясь внутри. За время этого ада запах антисептиков отбил все другие — они заменили мне воздух. Иногда ловила себя на том, что хочу переехать в больницу, чтобы привыкнуть уже ко всему этому и не дрожать... Но это бы значило сдаться. А сдаваться я не собиралась.

Глава 3

***

— Ну, как прошло? — Найвитц заявился в кабинет почти сразу, как вышла Робин.

— Наверное так, как ты и задумал, — перевел на него взгляд. — А приятный ракурс — я сижу, ты стоишь…

Он закатил глаза и опустился в кресло, в котором еще недавно сидела Робин.

Я был уверен, что меня сложно удивить после всего, что я повидал в Смиртоне. Но Робин удивила. Прежде всего тем, что в ее случае я был бессилен. Полностью. И именно это, пожалуй, и зацепило.

— Что думаешь? — потребовал он.

— Что мы с тобой сядем. Если ты не наврал, конечно…

— Наврал, конечно, — закатил он глаза. — Надо же было тебя