Начало нас - Лайла Джеймс

далеко от трейлера, пока мои легкие не горят, а тело не устает.

Наоми тихо лежит у меня на руках, и я подношу ее ближе к своему лицу, прижимая ее влажную щеку к своей. 

— У меня есть ты. Обещаю, я с тобой.

Я никогда не отпущу ее.

Никогда.

Думаю, я помню время, когда она была хорошей матерью — заботливой и защищающей, милой и терпеливой. Но, возможно, то время было всего лишь иллюзией, которую я создал в своей голове.

Закончив с прической Наоми, я похлопываю ее по голове. 

— Хорошо, готово. Встань и дай мне посмотреть.

Она делает это и заставляет меня еще больше радостно кружиться. Две ее косички немного неряшливы, но мне кажется, с ними она выглядит еще милее.

Наоми поднимает руки над головой, и ее круглый маленький животик высовывается из-под рубашки. Рубашка, которая ей сейчас мала. Я мысленно отмечаю, что завтра нужно сбегать в комиссионный магазин. Я должен быть в состоянии найти что-нибудь дешевое.

Я смотрю на свою выцветшую рубашку. Дети в школе издеваются надо мной —трейлерный мусор, говорили они, хихикая, когда я проходил мимо, — но теперь я к этому привык. Мнение незнакомых людей меня больше не волнует. Меня волнует только то, что думает обо мне моя сестра, а для нее я - истребитель драконов.

Это единственное, что имеет значение.

Я знаю, что не могу позволить себе купить одежду для нас обоих. Не с теми небольшими деньгами, которые я получаю, работая неполный рабочий день на свалке. Кенан не платит мне так много. Того, что я получаю, едва хватает, чтобы накормить нас хлебом и сыром. Я позаботился о том, чтобы тщательно спрятать деньги от матери.

— Ты похожа на принцессу, — хвалю я, и личико Наоми мгновенно загорается. Клянусь, я бы сжег мир за эту невинную улыбку.

Когда я встаю, она бросается ко мне и обнимает меня за талию. У меня перехватывает горло, эмоции забивают мои чувства.

Иногда я удивляюсь, почему мне дали такую проклятую, никчемную жизнь.

Иногда мне кажется, что было бы намного легче, если бы я сбежал.

Но Наоми здесь.

Поэтому я не могу оставить это место позади.

У нас одни и те же родители и опыт. Но нить, связывающая нас, выходит за рамки нашей общей крови. Именно ее невинное обожание ко мне и моя абсолютная преданность ей связывают нас. Наши жизни переплетены самым священным образом — невинными узами братьев и сестер.

Самый большой подарок, который нам подарили наши родители – это друг друга.

И пока она со мной, я не одинок.

 

 

 

 

ГЛАВА 3

Колтон - 15 лет (первый курс)

Приветствия толпы сотрясают мое тело, воспламеняя адреналин, но моей головы здесь нет. Мой взгляд продолжает перемещаться на трибуны, где в толпе сидит Коул. Я не вижу его с такого расстояния, но точно знаю, где он сидит. Второй ряд, два места слева. Я чувствую на себе его взгляд, прожигающий мою футбольную форму и шлем.

Он должен был быть здесь.

На поле с нами — с его командой.

Он был нашим надежным приемным, дикарем на поле и, вероятно, одним из лучших. Определенно лучше меня. Мне нравится играть в футбол, но Коул вдыхает жизнь в этот вид спорта.

Но он не сможет играть сегодня вечером.

Он больше никогда не будет играть.

Не с его хромотой.

Кости его правой ноги сломались в трех разных местах. Он снял гипс месяц назад и после некоторой физиотерапии теперь может ходить. Но он хромает и больше никогда не сможет выйти на поле.

Его футбольная карьера закончилась, даже не успев начаться.

Я спотыкаюсь о собственные ноги, и один из игроков школы «Хэллоус Хай» сбивает меня с ног. Моя голова ударяется об него, и если бы не шлем, я бы, скорее всего, получил сотрясение мозга. Я слышу свист, и противник отстраняется от меня, и хотя я этого не вижу, я знаю, что он ухмыляется и уходит. Засранец.

Мэддокс, наш печально известный защитник, подбегает ко мне и хлопает меня по спине. 

— Включи голову в игру, Колтон.

— Да, да, — бормочу я, жуя каппу.

Иногда я задаюсь вопросом, хотел бы Коул, чтобы это был я. Если он когда-нибудь злится или завидует тому, что я играю в футбол, а ему приходится сидеть на трибунах и смотреть … Он ненавидит меня за это?

Но Коул — хороший брат, с мягким сердцем. Он никогда бы так не подумал.

Разочарование забивает мои вены, когда я упускаю еще один шанс совершить тачдаун и мяч оказывается на боковой линии. Бляядь.

Я слышу свисток перерыва, а затем тренер вызывает команду к себе. Я подхожу к нему, не торопясь присоединяюсь к остальной команде и заставляя себя последним входить в раздевалку. Я прохожу мимо Мэддокса, который загораживает вход своим телом. Он пронзает меня мрачным, растерянным взглядом. Я знаю, что он злится на меня за то, что я могу испортить игру команде. Для него самого.

Как и Коул, футбол – это его жизнь.

Единственное, что у него есть для себя. Единственное, что действительно имеет значение для Мэддокса Коултера. Ему нет дела ни до девушек, ни до денег на заднем счете, ни до славы, которую приносит статус Коултера. Его волнует только футбол.

Мой лучший друг не может читать мои мысли, но он знает, что что-то не так. Если есть еще кто-то, кто поймает меня после Коула, так это Мэддокс. Думаю, можно сказать, что мы одни и те же горошины в стручке. У нас есть все, о чем мы можем мечтать: деньги, девушки, слава. Но нас сблизил тот факт, что мы оба живем, чтобы раздражать наших родителей. Наверное, это единственная причина, по которой мы вообще друзья.

Мы понимаем друг друга.

Так что я его прикрываю спину. А он - мою.

— Что с тобой не так, Беннеттт? — Тренер Рейган практически рычит мне в лицо, когда я приближаюсь к нему достаточно близко.

Я раскачиваюсь взад и вперед на пятках. 

— Я пропустил только тачдаун, расслабься. Мы по-прежнему лидируем.

— Ты пропустил два тачдауна, — рычит он, его лицо покраснело, а вены на шее вздулись. О да, он злится. — И ты пропустил три паса. Этот мяч попал тебе прямо в чёртову грудь, и ты уронил его, как горячую картошку!

Господи, почему он превращает это в такое большое дело? Это не значит, что мы проигрываем игру. Наш соперник, Hallow High, не имеет ничего общего с нашей командой. Мы выиграем нашу первую игру, даже если я буду лажать по всему полю.

Тренер смотрит прямо мне в лицо, и я встречаюсь с ним взглядом. Я не отступаю и не съеживаюсь под его взглядом. 

— Либо ты сосредотачиваешься, либо я кладу