Хулиганка и бунтарь (СИ) - Килеева Виктория

— Я попробую.

— Будьте так милостивы.

— Лысюк, ты тронулась? — спросила Катя уже тише. — Как можно так себя не уважать?

— Я счастлива, — ответно прошипела Люся. — Зачем мне самоуважение, если оно влечёт за собой одиночество?

— И без мужчины можно быть счастливой и самодостаточной!

— Хетцер, цыц! — не церемонилась более Жанна Вальтеровна.

— Стерва, — мрачно прошептала Катя.

От истины она была не далека — молодая ещё женщина сочетала в себе весёлый нрав, стервозный характер и садистскую «любовь» к студентам, а замысловатые завитки её волос казались уснувшими змейками на голове Медузы Горгоны.

По ходу лекции Жанна Вальтеровна обронила, мол, у глагола «смеркаться» нет личной формы. Люся слабо попыталась это опровергнуть:

— Как же нет? Смеркаюсь…

Преподавательница бросила в её сторону небрежно-нежный взгляд:

— Когда начнёте, выйдите, пожалуйста, к доске — мы посмотрим.

На перемене Катя возобновила атаку:

— Лысюк, ты понимаешь, что он снова тебя продинамит? Только на этот раз тебе будет куда больнее и обиднее.

— Катька, не каркай!

— Я не каркаю — я прогнозирую события, исходя из актуальных условий. То, что можно легко бросить, а потом так же легко вернуть, не ценится!

— И давно ты стала специалисткой по мужской психологии? — оборонялась Люся. — Я даже не помню, когда ты в последний раз встречалась с мужчинами!

— Во-первых, у меня есть брат, — резонно отметила Катя. — А во-вторых, с тех пор, как я стала разбираться в мужской психологии, я с ними и не встречаюсь. Иногда расставание с парнем даёт намного больше, чем отношения с ним.

— Он обещал, что бросит свою девушку, и она станет дважды бывшей. Разве это не доказательство, что я ему дороже?

— Нет, доказательством может быть только свершённый факт, а не лживые обещания.

— А я ему сейчас позвоню! — запальчиво сказала Люся, доставая телефон.

— Люсь, часто звонить мужчинам не рекомендуется.

— А мне плевать… Алло, милый!

— Кто это? — довольно грубо осведомился Денис.

— Это Люся. Ты что, мой номер удалил? — Голос предал, сердце упало.

— А-а, да… Но теперь я снова его забью.

— Ты поговорил со своей бывшей?

— Конечно, нет. Я её пока не видел.

— Но ты поговоришь?

— Поговорю.

— Честно?

— Да пусть отсохнут мои бицепсы, если я тебе вру.

Люся снова заулыбалась.

— Денис, я так рада. Ты сегодня вечером приедешь?

— Я не могу, мне же с Надей ещё надо поговорить.

— Ясно, — расстроилась Люся. — Тогда я тебе завтра утром позвоню.

— Я лучше сам. Ну всё, пока.

— Пока, целую!

— И что? — насмешливо спросила Катя. — Пообещал?

— Бицепсами клялся.

— Ого, смелый какой. Но я бы всё равно ему не верила — чёрного кобеля не отмоешь добела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Два дня спустя «чёрный кобель» вернулся в родную конуру. Люсю так и подмывало спросить его про Надю, но она решила отложить этот разговор на более удобное время.

Едва Денис откатился на край кровати, как на него обрушился малоромантичный вопрос:

— Ты поговорил со своей бывшей?

— Что?.. А, да. Мы расстались.

— Наконец-то! — И Люся кинулась к нему с угрожающим намерением задушить в объятьях.

Через минуту Денис отправился в душ, а она стала шарить по его карманам в поисках «тела». Мысль о том, что каждый человек, каким бы гадом он ни был, имеет право на частную переписку, Люсю даже не посетила.

Последнее смс пришло от Нади буквально час назад:

«Хочу к тебе и тебя».

Распаренный Денис был встречен громким криком:

— Сволочь!

— В чём дело?

— Ты её не бросил! К ней вернулся — меня бросил, ко мне вернулся — её не бросил!

— Ты читала мои смс?

— Я хотела тебя проверить!

— И что, довольна? — холодно спросил Денис.

— Нет… — Люся чувствовала, что вот-вот зарыдает.

— А нефиг лазить по чужим телефонам. — Он деловито натянул штаны. — Я пошёл. Не реви — я позвоню.

На протяжении следующего месяца Денис заходил снова, и снова был прощальный секс.

— Он так деликатно ненавязчив — является только раз в неделю. Наверное, боится надоесть, — язвила Катя. — Ходит тут, привыкает… И ест на халяву и…

— Хетцер, цыц! — отрезала Люся.

— Я разве что-то не то говорю? Ваш прощальный секс бывает чаще, чем у многих регулярный. Он даже не альфонс, он… пристебай!

— Катька, твоя интервенция совсем не обязательна.

— Обязательна, если я вижу, что эти бессмысленные отношения губят твою жизнь.

— Угомонись, Неистовый Виссарион[9]! Ничего мою жизнь не губит. Вот он придёт, а я потом три дня счастливая хожу.

— И тебя устраивает твоё бесправное положение? — почти брезгливо посмотрела на неё Катя. — Ты даже претензий не можешь ему предъявить, потому что ты для него никто.

— Почему никто? Я — его тихая гавань.

— Ты ещё скажи «отдых воина». Твой мозгоклюй просто тешит своё жалкое самолюбие, а на самом деле ты ему не нужна.

— Он меня любит! — настаивала Люся, сама не веря в то, что говорит.

— Максимум — хочет. А чем старше становишься, тем яснее понимаешь, что «я тебя хочу» — это не комплимент.

Катя давно общалась с непостижимо скромным мальчиком из юридического института, будущим следователем Андреем Хординым. Ей хватило одной встречи, чтобы прийти к выводу: отношения между ними могут быть только дружескими. Зато мальчик увлёкся Катей не на шутку. Катю это очень забавляло, а Люся, даже не будучи знакомой с Андреем, напротив — от души его жалела. Ей было слишком хорошо известно, что такое мучиться от неразделённой любви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})