Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Сегодня идет проливной дождь. Свежий запах погружающегося ото сна мира и стук шагов по тротуару успокаивают мою тревогу. Я стою под навесом вместе с одним из фельдшеров, пока внедорожник объезжает кольцо.

Джеймс выходит из машины и благодарит сотрудника, а я проскальзываю мимо двери со стороны пассажира.

У него играет музыка в стиле кантри, и я, нахмурившись, убираю звук до конца, прежде чем он возвращается в машину. Бросает мою небольшую сумку на заднее сиденье и захлопывает дверь, давая мне понять, что он торопится.

— Долгое утро? — Спрашиваю я, когда он застегивает ремень безопасности.

Тереблю рукава своего большого серого свитера между большим и указательным пальцами — нервный тик, от которого мне нужно избавиться.

Он проводит рукой по каштановым волосам, смахивая с них капли дождя, и улыбается.

— Это преуменьшение. Это было чертово дерьмовое шоу, когда я пытался перенести все свои встречи на сегодня. Когда мы приедем в «Харлоу», мне придется заскочить на онлайн-совещание, но это займет не больше тридцати минут. Потом мы быстро оформим все бумаги, и я смогу успеть на свой рейс домой.

— Я не чертова собака, которую ты подбросишь в приют…Я могу справиться с бумагами. Тебе не нужно оставаться, если ты занят.

Пытаюсь сдержать разочарование в голосе, но это трудно. Он, как мама перед смертью, притворяется, что работа важнее всего остального в жизни, будто он никогда не умрет.

Его взгляд переходит на меня, в нем мелькает шок и немного надежды.

— Правда? Это бы очень помогло, правда.

— Да, это мое собственное испытание. Я благодарна тебе за то, что ты приехал. Тебе не нужно было…но я ценю это.

Я немного опускаюсь в кресло, наблюдая за полями и городом вдалеке.

«Святилище Харлоу» стоит высоко и одиноко среди огромных темных полей под ужасным грозовым небом. Монтана — хорошее место, чтобы болеть. Погода отстойная, зима долгая, а горы так и манят к себе. Я часто слышала, что это называется горной болезнью, когда большая высота влияет на ваш мозг и вызывает депрессию.

Маркетинговый год «Харлоу» заключается в том, что он расположен в северо-западной части штата, на самой низкой высоте.

Отлично, в самой глуши.

Я проверяю свой телефон и не удивляюсь, что здесь нет связи. Ничего страшного, все равно мне никто не писал. С нетерпением жду момента, когда смогу на время отключиться от социальных сетей. У меня нет друзей, которые будут по мне скучать.

Дождь почти не прекращался с тех пор, как мы покинули больницу более часа назад. Ближайший город — Бейкерсвилл, где есть милая главная улица, по которой мы проезжали, чтобы попасть сюда. Вдоль фонарных столбов уже развешаны украшения для пивного фестиваля в конце лета и несколько рекламных проспектов для осеннего фестиваля, который пройдет в выходные на Хэллоуин.

Я безэмоционально смотрю на серые каменные стены «Святилища Харлоу». Это место похоже на замки, которые мы когда-то видели с Джеймсом в Ирландии. Виноградные лозы цепляются за кирпичи. Камни мокрые, пропитанные неустанным дождем.

У массивного входа стоят причудливые черные вазоны, наполненные оранжевыми и желтыми бархатцами, по четыре с каждой стороны. По центру крыльца свисает большая современная люстра. Джеймс останавливается под ней, а я рассматриваю большие окна, обрамляющие входную дверь.

Это прямо как из книжки сказок.

Как только Джеймс паркует машину, мы не теряем времени, хватаем с заднего сиденья мою единственную сумку и мчимся к огромной передней двери. Они черные и современные, что является очевидным дополнением к оригинальной конструкции, но при этом идеально вписываются в интерьер.

— Поторопись, я опаздываю.

Джеймс навязчиво проверяет часы, пока я открываю одну из огромных дверей.

Мускусный воздух проникает в мои чувства, когда мы переступаем порог и попадаем в трехэтажное фойе. Полы выложены черной мраморной плиткой, которая тянется по многочисленным коридорам с каждой стороны института. Обветренные деревянные колонны, которым не помешала бы еще одна морилка, обрамляют массивное помещение. С потолков свисают большие люстры.

В холле тихо. За стойкой администратора сидит невысокая пожилая женщина. Очки в толстой оправе с трудом держатся на ее лице, они цепляются за самый кончик носа-пуговки. Седые волосы кудрявые и коротко подстрижены. Она напоминает мне мою старую учительницу игры на фортепиано — за исключением того, что морщины на лице этой дамы явно от улыбки, а не от хмурости, как у ведьмы из моего прошлого.

Я хмурюсь, чувствуя, как меня начинает охватывать ужас от этого места. Оно очень похоже на шикарный отель, вот только место это депрессивное.

Серые стены, черный пол, серое все остальное. Возможно, это просто мои мысли, ведь я знаю, что это не какое-то крутое место для отдыха. Знаю, что люди, живущие здесь, больны.

Мы здесь призраки.

Казалось бы, такие места должны быть немного более жизнерадостными. Возможно, следовало бы повесить плакат со смайликом за спиной администратора или что-то другое, кроме белого, черного и серых оттенков.

Я подталкиваю Джеймса локтем.

— Я представляла себе что-то вроде пуленепробиваемых стеклянных стен, где все в смирительных рубашках.

Брат хмурится, смотря на меня и ставит сумку у моих ног.

— Нет, конечно, нет. Ты не сумасшедшая. Это реабилитационный центр, и к тому же дорогой.

Я поднимаю на него бровь.

— Мы не могли позволить себе ничего лучшего? — Шучу я.

Джеймс саркастически смеется, заставляя меня вздрогнуть, когда он похлопывает меня по спине, словно я только что рассказала самую лучшую шутку на свете.

— Мне нужно ехать. Я позвоню тебе на выходных, хорошо? Если тебе что-то понадобится, напиши мне. Твой мотоцикл уже здесь, а остальные твои вещи я отправил на склад в Бейкерсвилле. — Он крепко обнимает меня. — Я люблю тебя — ты справишься с этим.

Я мрачно улыбаюсь ему в плечо, не решаясь даже спросить, как ему удалось за такой короткий промежуток времени справиться со всем моим барахлом, включая меня.

В этом смысле он мастер собирать людей и их вещи, как крошки под ковер. Так он поступил с мамой, так он поступил и со мной. В глубине души я знаю, что он хочет как лучше, что он пытается сделать так, чтобы мне было проще и легче, но я не могу не задаваться вопросом, не чувствовала бы я себя менее осторожно, если бы он позволил.

— Да, я постараюсь.

Он прощается со мной, а я смотрю, как нелепо огромная дверь зловеще закрывается за ним, оставляя меня в полном одиночестве и безвыходности в этом незнакомом месте. Снова нажимаю на свой телефон, но связь по-прежнему отсутствует. Полагаю, что здесь можно подключиться к Wi-Fi.

Ворча, засовываю телефон обратно в карман и делаю глубокий вдох.

Я могу это сделать.

Мои нервы находятся в состоянии повышенной готовности, и я бы предпочла сейчас быть где угодно, только не здесь.

Сглатываю комок в горле и оглядываюсь на стойку регистрации. Маленькая старушка наблюдает за мной через свои отвратительно грязные очки, и мне приходится сдержаться, чтобы не подать ей тряпку и не попросить протереть их.

Я пытаюсь придать своему лицу хоть какое-то выражение, кроме гримасы.

— Эм, привет.

Мои губы с силой тянутся вверх в неловкой улыбке. Наклоняюсь и беру свою сумку, прежде чем подойти к ней.

Вблизи она еще более миниатюрная. От нее пахнет плесенью и кошками, и это не менее неприятно, чем звучит. Чем дольше я стою здесь со своей дурацкой фальшивой улыбкой, тем сильнее сжимаются мои брови. Неужели она меня не услышала?

— Я здесь, чтобы зарегистрироваться. — Бормочу я, потирая затылок и оглядываясь на дверь. Может, еще не поздно сбежать отсюда?

Звук бумаги, скользящей по стойке, возвращает мой взгляд к ней. Она медленно кладет ручку на небольшую стопку и стучит на строчке внизу.

Я не утруждаю себя чтением бумаг. Подписываю свое имя и подталкиваю стопку обратно к ней. Я доверяю Джеймсу, что он уже успел все проверить. Я все ещё не совсем понимаю, в чем заключается его работа, но почти уверена, что она связана с контрактами и поиском потенциальных проблем в них. Ничто не проходит мимо Джеймса.