Тайны охранного отделения - Ольга Сергеевна Сысуева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милый, как тебе это платье? — Вера заказала недавно у модистки новый наряд, в котором ей хотелось предстать перед гостями маскарада. Борис Викторович сморщился.
— Бог мой! — Воскликнул молодой муж. — Она что не могла ничего моднее придумать? В конце концов, сколько можно платить этой наглой мадам Журжетт?
Неожиданно заскрипела дверь.
Вера Глебовна оторвалась от объятий Бориса и вынуждена была подойти открыть.
— Вы Савинков Борис Викторович? — Голос директора тюрьмы казался грубым басом. Вера посмотрела на мужа странным взглядом.
— Беги к Петровской и предупреди Бельского. — Савинков ответил Вере низким голосом. — Дальше действуй по инструкции вот этих.
— Не вот этих. — Директор тюрьмы явно обиделся. — Пройдёмте. У нас мало времени. Я ещё должен успеть на бал.
— Видите, я тоже туда собирался. — Борис Викторович усмехнулся, и бросил Вере Глебовне пригласительный билет на бал-маскарад. Вера Глебовна поймала билет, и, закрыв лицо руками, заплакала
Александру Аникину
«И восстал из мрака ужас, и разверзлась земная твердь, и упала на Землю
звезда полынь»
(цит. По: Откровение Иоанна)
СОН
Александру Аникину
Елизавета Фёдоровна в молении провела этот день. Странный и страшный сон ей не давал покоя. Женщина надела даже чёрное платье по случаю своей сновидческой драмы. Был октябрь 1903 года, и ничто не предвещало грозы. Елизавета Фёдоровна просто увидела во сне, как её
мужа убил неизвестный ей человек. Мужчина был очень красив. Но кто он? Елизавета не знала. Этот сон об этом мужчине был ей впервые. Потом её сон перенёс в 1896 год. Коронация царя. Ходынское поле. Люди собрались за подарками. И произошло не предсказуемое. 1300 человек
погибло в рукотворной давке, провокатором в которой выступили неизвестные. Елизавета потом опять присмотрелась к лицу мужчины. Его бы она узнала из тысячи. Бледное, красивое лицо. Римский профиль и римский нос. Он был явно благородного происхождения, но в личном
окружении Сергея его не было. Мужчина протянул Елизавете голубой конверт с красной каёмочкой. На нём было написано красными буквами:
«Сав…». Дальше Елизавета прочитать не смогла, и проснулась. Что значила эта фамилия для неё? Кто этот мужчина? Великая Княгиня
вскочила в жарком поту, и в странных терзаниях. Потом Елизавета снова вспомнила сон. Они сидели в театре, и к Сергею подошёл Он. Кто это?
Антихрист? Елизавета не понимала ничего. Она позвала горничную. Заспанная Анастасия быстро прибежала к госпоже, и наспех стала её одевать. Елизавета что-то шептала губами. Анастасия понимала одно: её госпоже приснился какой-то кошмар.
— Не смей так говорить, — рассердилась Елизавета на ни в чём не повинную Анастасию — это явно было бесовское наваждение. В православии не может быть снов. Я отмолю свой грех, а в воскресенье пойду на причастие.
— Что ж Вам приснилось всё-таки, госпожа? — Спросила Анастасия. — Не сметь! — Ещё больше рассердилась Елизавета. — Иначе сбудется. Мне приснился антихрист.
Анастасия перекрестилась.
— Как так? — Не поняла девушка. — Неужели правы пророки, и конец времён близко?
— Да. — Сказала Елизавета Фёдоровна уверено. — И этот конец станет концом нашей фамилии.
— Романовы? — Не поняла Анастасия.
— Не сметь! Я, если смогу, отмолю.
Елизавета Фёдоровна выбежала в молельную, когда Анастасия закончила. Анастасия дрожала всем телом. В православии снов не бывает. Если и бывают, то это значит, что ангел-хранитель предупреждает их о будущем. Так что же видела во сне Великая Княгиня, и почему она была так
напугана? Но на всякий случай, девушка решила молчать. И слугам не болтать об увиденном. Всё-таки в православии нет снов. И этого не должны были знать посторонние лица. Анастасия умела хранить все тайны своей госпожи. Несмотря на юный возраст, а ей было 18 лет, девушка понимала госпожу и была ей верна. Елизавета Фёдоровна в молении провела день. Она старалась не думать о виденном ей человеке, и решила, что ей приснился антихрист.
Елизавета думала молением беду отвести. Она прекрасно понимала, что это сон, но какая-то тревога поселилась у неё на сердце, и женщина мучилась сомнениями. Стоя на молитве, великая княгиня старалась не думать. С мыслями уходила молитва, и пользы от неё не было никакой. Не
думать! Не думать! Не думать! В православии нет снов.
Стоял хмурый, пасмурный день.
Азеф
Александру Аникину
1908 год.
Богемное общество собралось в одном из роскошнейших парков Парижа, куда они все выехали на русские сезоны Дягелева.
Бельский, как соперник Шаляпина вынужден был терпеть его присутствие на реке, где собралась богемная элита того времени. Мужчина, которому исполнилось 70 лет, был одет в зеленовато-коричневый костюм, и держал в руках шляпу — в другой у него была трость, на которую Александр Христофорович опирался при ходьбе. Чтобы не соприкасаться с обществом, которым он брезговал, Александр отошёл в сторону и замер под каким-то раскидистым деревом, в надежде, что его никто не заметит и не потревожит. Мужчина сел на мягкую зелёную траву, накинул шляпу на глаза, и попытался было задремать. Бельский был худощав, и этим интересен внешне. Шаляпин, проходивший мимо певца, потупив взор, насмешливо на него посмотрел. Ему Бельский явно не нравился — всё время поучал как брать ту или иную ноту. Ну зачем Шаляпину поучения? Он сам справится и без Бельского.
Мимо Шаляпина прошла молодая девушка, которая недавно выпустилась из Мариинской Академии благородных девиц, и которой исполнился 21 год. Это была Ольга Петровская.
Три года обучения среди своих товарок, которые замкнутую в себе и необычную девушку явно недолюбливали — Ольга едва пережила первые два курса, и с ужасом на глазах закончила третий — благородные девицы постоянно потешались над её неспособностью любить офицеров и лейтенантов, а также садовников, которых они привечали в женихи. Петровская с ликованием сдала аттестат досрочно, и сейчас просто отдыхала в парке, где не надеялась найти никакой богемы. Она посмотрела на Шаляпина, и словила его взор.
Это заметил Александр Бельский, решивший подшутить над Шаляпиным — вырвав у него Ольгу хотя бы как поклонницу. Бельский надел на своё лицо лучшую маску — и посмотрел на девушку так, что её прожгло от страсти
