Воспоминания одесского сыщика - Виталий фон Ланге

Виталий Владимирович Фон Ланге

Воспоминания сыщика

Предисловие. Cыщик, забытый временем

Виталий Владимирович фон Ланге принадлежал к той же славной плеяде российских сыщиков, что и И. Д. Путилин, В. Г. Филиппов или А. Ф. Кошко. Биографией Ланге мы обязаны архивным разысканиям В. Н. Чисникова, историка уголовного розыска и ведущего научного сотрудника ГНИИ МВД Украины. Еще в 1997 г. он опубликовал на страницах ведомственной газеты МВД Украины «Именем закона» фрагменты записок Ланге со своим предисловием[1]. Писали о Ланге также петербургский исследователь Р. Любвин и авторы книги «Бандитская Одесса» В. Файтельберг-Бланк и В. Шестаченко[2]. Однако именно Чисникову удалось обнаружить в Государственном архиве РФ дело Департамента полиции «О пенсии Аккерманскому уездному исправнику, титулярному советнику Виталию фон Ланге», что позволило ученому восстановить детали биографии этого выдающегося сыщика.

Ланге родился в 1863 году в обедневшей дворянской семье немецкого происхождения. В 1879 г. он окончил седьмой класс 4-й Московской военной гимназии, был зачислен вольноопределяющимся в 13 стрелковый батальон и вскоре направлен в Одесское окружное юнкерское училище[3].

По окончании обучения в августе 1881 г. Ланге получил звание подпрапорщика. Он провел шесть лет на армейской службе в 59-м пехотном Люблинском полку и 25-м пехотном Могилевском полку и дослужился до звания подпоручика.

В начале лета 1887 г. фон Ланге вышел в отставку и 11 августа 1887 г. был назначен околоточным надзирателем Одесской городской полиции. В общей сложности Ланге прослужил в полиции более четверти века, в том числе 18 лет – в полиции Одессы. Несколько лет он занимал должность помощника начальника сыскного отделения «Одессы-мамы», одного из крупнейших уголовных центров Российской империи.

Исследователи единодушно называют Ланге одаренным сыщиком, бессребреником и сторонником научного подхода к криминалистике. По подсчетам Файтельберг-Бланка и Шестаченко, Ланге успешно расследовал свыше 300 уголовных дел, причем неоднократно поощрялся денежными премиями и благодарностями. Он создал широкую агентурную сеть в преступном мире, составил классификацию правонарушителей, вел специальную картотеку на преступников-«гастролеров», а в своих воспоминаниях раскрыл множество криминальных схем воров, грабителей, убийц, фальшивомонетчиков, аферистов, мошенников и т. д.

Чисников приводит впечатляющие служебные показатели Ланге, отмеченные в приказе 1896 года:

«…26 февраля 1896 г. объявлена Одесским градоначальником приказом по полиции отлично-усердная и выдающаяся служба по обнаружению преступлений, подтвержденных прокурорской властью в нижеследующих:

1. открыл и задержал 4 убийц двух женщин Киворотовой и Кругловой с целью грабежа;

2. обнаружил и задержал 4-х убийц мещанина Синицина с целью грабежа;

3. разыскал и задержал убийц супругов Эрнест;

4. задержал беглых каторжников Позульского и Тарасова;

5. задержал 4-х ссыльнопоселенцев, бежавших из Сибири и совершивших после побега кражи;

6. обнаружил и задержал шайку лиц, подделывавших паспорта для беглых, а также других преступников;

7. задержал 5-х преступников, бежавших из арестантских рот;

8. обнаружил виновных в совершенных в Одессе разновременно 12-ти кражах и разыскал похищенное;

9. открыл и задержал несколько лиц, проживавших в Одессе по поддельным документам;

10. двоекратно обнаружил тайное винокурение и задержал лиц, занимавшихся винокурением»[4].

11. В апреле 1896 г. Ланге по распоряжению министра внутренних дел возглавил бригаду одесских сыщиков, направленных в Москву «для усиления полиции во время священного коронования их Императорского Величества».

Около года спустя Ланге, во время задержания преступника в Одессе преступника, был ранен в лицо и через полгода после ранения полностью ослеп на правый глаз. С тех пор раненый глаз часто воспалялся и зрение Ланге постоянно ухудшалось.

В июне 1902 года Ланге предложили возглавить только что созданное сыскное отделение при харьковской городской полиции. Уже в конце июня харьковский губернатор объявил ему благодарность за задержание шайки преступников-отравителей. В том же году Ланге развелся со своей женой С. А. Влащевской и женился на вдове одесского купца Екатерине Георгиевне Степановой.

На излете харьковской службы Ланге опубликовал книгу «Преступный мир. Мои воспоминания об Одессе и Харькове» (Одесса, 1906). Книга вышла в самый канун расцвета так называемой «пинкертоновщины» – копеечных переводных и подражательных «выпусков» о приключениях сыщиков от Шерлока Холмса до Пата Коннера, авантюристов, разбойников и пр. Ланге описывал в книге примечательные дела, подробно освещал методы «работы» преступников, предложил их классификацию. И все же ему не довелось стать героем старого или новейшего детектива – подобным, скажем, Путилину. Не исключено, конечно, что некоторые уголовные расследования, описанные Ланге, отразились в произведениях русских авторов популярной «сыщицкой» литературы начала ХХ в., но это предположение нуждается в дальнейшей проверке.

В январе 1907 г. Ланге вернулся в Одессу на должность помощника Одесского уездного исправника, позднее служил в Самарской губернии богульским и затем николаевским уездным исправником.

Отметив в 1912 г. двадцатипятилетний юбилей полицейской службы, Ланге через месяц вышел в отставку по болезни. Служба не дала ему ни чинов, ни денег: титулярному советнику Ланге назначили пенсию в 142 рубля 95 копеек (на своей последней должности он получал ежегодно 2275 руб., включая квартирные и столовые).

Жена Ланге, к счастью, имела собственный каменный дом на ул. Прохоровской, 34 в Одессе. Но Виталию Владимировичу и Екатерине Георгиевне приходилось заботиться и об общем их сыне Володе, родившемся в 1902 г., и о двух дочерях Степановой от первого брака.

В 1913 г. в Одессе была издана – в двух выпусках – книга Ланге «Истина о "Золотой ручке"». Ланге вовсе не пытался поправить финансовое положение семьи мемуаристикой: у сыщика, пожелай он, имелись и другие возможности живописать свои приключения. Его возмутили выдумки журналиста Ратмира, который в очерках, печатавшихся в газете «Одесская почта», воспевал похождения знаменитой воровки Соньки-Золотой ручки (С. Блювштейн); попутно журналист издевался над недальновидностью и беспомощностью полицейских чинов. «Желая вывести из заблуждения общество, введенное в таковое г. Ратмиром» – писал Ланге, расследовавший дело Соньки, – «я, как прослуживший в Одесской городской полиции около 18 лет, где в продолжении нескольких лет состоял помощником начальника сыскного отделения, постараюсь доказать неправдоподобность и полнейшую недействительность того, что описывает в своем бесконечном фельетоне г. Ратмир».

Болезненное состояние и скудная пенсия Ланге побудили бессарабского губернатора обратиться в августе 1914 г. к министру внутренних дел с просьбой назначить полицейскому ветерану «усиленную» пенсию в размере 1650 руб. в год. Министр поддержал ходатайство, но министерство финансов отказало, ссылаясь на недостаток средств.

Отписка министерства обрекла забытого сыщика на дальнейшее прозябание. Жить ему оставалось менее четырех лет, и смерть его была насильственной. Некоторый свет на гибель Ланге удалось пролить видному историку уголовного розыска В. Н. Чисникову. Предоставим ему слово:

«О трагической смерти фон Ланге я узнал совершенно случайно. Работая в Центральном государственном историческом архиве Украины, в одном из архивных дел мне на глаза попался черновик документа, текст которого был написан простым карандашом на двух листах обычной школьной тетради в клеточку. Вот его содержание: "Исх. № 276 от 25. IV. 1918 г. Прокурору Одесского окружного суда. Получив сведения от родственников убитых Виталия Владимировича фон Ланге и Константина Давыдовича Магнера, что на производившемся в Ананьевском уезде предварительном следствии не было еще произведено судебно-медицинского вскрытия трупов убитых и что последние похоронены в Одессе: фон Ланге – на военном, а Магнер на лютеранском кладбищах, наставляю Вас, господин прокурор, для надлежащих распоряжений, присовокупляя, что могилы названных фон Ланге и Магнера могут быть указаны сестрой первого – Валентиной Владимировной Лебедевой, проживающей по Вознесенскому переулку в доме 26, кв.5 и матерью второго – Софиею Ефремовною Магнер, проживающей по Стурбовскому (?) переулку в доме № 1». На втором листе указывалось, что «…следствие находится у судебного следователя в Березовке Ананьевского уезда. На основании 2 ч. 289 и 290 ст. Устава уголовного судопроизводства необходимо немедленно поручить одному из местных следователей произвести вскрытие"»[5].