Воспоминания одесского сыщика - Виталий фон Ланге

Х

Подбрасыватели кошельков или бумажников – «счастливчики», «бугайчики», «подкидчики» – выжидают жертву свою возле банков, сберегательных касс, казначейств и обманывают более темный народ: крестьян, прислуг и др.

Заметив, что из банка вышла женщина, прятавшая за пазуху деньги, один из мошенников, сидевший возле банка, поравнявшись с намеченной жертвою, следует с нею почти рядом; товарищ его, идя в нескольких шагах впереди ее и, двигаясь в одном направлении с женщиной, незаметно роняет кошелек, в котором находятся пробки, пломбы, пуговицы и др. Женщина, заметив кошелек, подымает и прячет за пазуху; в это время идущий с нею рядом аферист заявляет ей, что «пополам». Через несколько минут возвращается обратно уронивший кошелек и, подойдя к женщине, спрашивает ее, не подняла ли она кошелек с деньгами; аферист, сказавший «пополам», жестом показывает дать отрицательный ответ, что она и заявляет. Тогда утерявший кошелек обыскивает женщину и, найдя у нее свой кошелек и деньги ее, вытаскивает из-за пазухи, а затем якобы оставляет у себя только свой кошелек, вкладывает ей ее деньги в пазуху, но в действительности он ей оставляет свой кошелек и, взяв ее деньги себе, скрывается; товарищ же помогает обыскивать жертву. В Одессе подкидчиками считаются Клубис, Сидоренко, Томаш и др. В Харькове подкидчик называется «бугайщиком»; потерпевший, когда его накрывают аферисты, кричит как бугай, а поэтому и говорят, что деньги взяты «на бугая», «на подкидку».

Есть еще один способ мошенничества, основанный на ловкости рук: размен мелкой серебряной монеты на кредитки. Мошенник этот называется «клопарем». Он, стоя на улице, предлагает кому-либо мелочь обменять на бумажки, говоря, что у него много мелкого серебра и, когда найдется желающий, то он так ловко отсчитывает по двугривенному в руку менялыцика, бросая их со звоном и считая пять таких монет на рубль, что меняльщик не замечает, что вместо 5 монет у него только 4; пятую монету «клопарь» оставляет между пальцами.

Эти мошенники, имея у себя рублей 300 сторублевыми кредитками, заходят в большой магазин и просят разменять на золото 5-ти-рублевого достоинства. Получив 3 стопки по 100 рублей, аферист выходит из магазина и немедленно возвращается обратно в тот же магазин, прося обменять те же самые 300 руб. на <золото> ю-ти-рублевого достоинства. Кассир, видя обложку своих денег, оставляет у себя 3 стопки, вручает просителю одну стопку в 300 руб. Большие магазины, получая деньги из банка, который выдает золотую монету в зеленых или синих обложках и на коих печатаются 100 руб. или 300 руб., сохраняют эти деньги стопками, расходывая по мере надобности. «Клопарь», приготовив стопку из гривенников и получив три стопки по 100 руб. золотом, наскоро одну такую стопку разворачивает и в ту же обертку помещает гривенники, делая стопку одинакового размера со стопкою с действительными золотыми 5-ти-рублевого достоинства монетами в 100 рублей и таковую вручает с остальными двумя стопками в 200 руб., прося обменять на монеты десятирублевого достоинства. Обнаруживается проделка мошенника при вечерней проверке кассы. В магазине Пташникова было совершено такого рода мошенничество и кассир, осмотревший фотографические карточки в сыскном отделении, опознал одного афериста, который, будучи мною задержан, сознался в мошенничестве, за что и был приговорен к 3-х-месячному тюремному заключению.

XI

Конокрады почти все, за редким исключением, разбойники и даже убийцы. Уезжая на преступления, они вооружаются, взяв с собою револьвер, ножи, топор и лом «хомка», некоторые имеют с собою веревочные арканы для ловли лошадей в поле. Ломик употребляется для взлома запоров и замков как конюшен, так равно замков на путах лошадей. Задержание конокрада сопряжено с большим риском для жизни; в редких случаях они сдаются без сопротивлений; при преследовании отстреливаются и часто довольно удачно. Поймав конокрада, крестьяне, а в особенности немцы-колонисты, устраивают над ним самосуды, избивая до полусмерти. Немцы весьма редко выпустят конокрада живым, они его убивают и тут же закапывают в землю. Конокрад исчезает бесследно. Немец никогда не выдаст своих коллег, убивших конокрада. Вот почему в колониях, населенных немцами, почти никогда не бывает краж лошадей, и конокрады, зная о нахождении в известном месте немецкой колонии, объезжают таковую, оставляя ее в нескольких верстах от себя. Конокрады преимущественно русские, цыгане, молдаване и редко евреи, но покупщики краденого скота и лошадей исключительно евреи. Эти последние, зачастую, сообщают хорошие сведения о конокрадах и о совершенных ими преступлениях. Никакой покупщик «блатыкайн» не купит от конокрада, не узнавши, каким путем добыто похищенное. Конокрад, продавая похищенное, указывает место похищения лошадей и все обстоятельства, сопровождавшие это хищение и, если совершено убийство, то он сознается «блатыкайну» и в этом. Сознание конокрада необходимо для покупщика для того, чтобы он не направился бы с похищенным в ту самую местность, где совершено похищение или убийство. Кроме покупщиков краденого, иногда сообщают сведения о приведенных в дом краденых лошадях и жильцы того дома. Однажды я узнал, что в один двор на Косвенной ул. приведена ночью тройка лошадей и фургон. Отправившись туда, я застал известных мне блатыкайнов-конокрадов: Соколовского, Весбейна и Рехтмана. Все три переводчика осматривали лошадей, определяя цену их «на блат», т. е. как краденое. Самого конокрада мне не удалось задержать, но покупщики понесли заслуженную кару – год тюремного заключения.

В 1901 году в 10-ти верстах от г. Тирасполя в канаве обнаружен труп убитого кучера местного земского начальника. Полицейским дознанием выяснено, что кучер, выехав в шарабане, запряженном четверкою молодых кобылиц вороной масти, на вокзал за своим господином, был встречен конокрадами и убит ими, причем весь выезд был похищен. Он оценивался в 1500 рублей.

Я не знал еще об этом случае. Ко мне явился становой пристав Тираспольского уезда того района, где <было> совершено убийство кучера и ограбление; рассказав все детали этого происшествия, просил меня оказать содействие в розыске убийц и всего похищенного, при этом предложил свои услуги в помощь, говоря, что им установлено фактически, что убийцы направились к стороне Одессы.

«За предложение помочь мне приношу вам искреннюю благодарность, но принципиально я избегаю в таких серьезных розысках, как убийство с целью грабежа, несомненно совершенное конокрадами, в содействии уездной полиции. Ваше нахождение в городе может только помешать успеху розыска: товарищи злоумышленников не замедлят сообщить им о вашем присутствии в нашем городе и тем выяснится, что направление убийц установлено. Поезжайте домой и ждите утешительного результата; на месте разыщите свидетелей, видевших в лицо убийц во время следования их в шарабане земского начальника», сказал я становому.

После отъезда станового я немедленно отправился к одному коноводу, изредка сообщавшему мне некоторые сведения о своих товарищах, просил его содействия: понюхать между «блатными» (порочного поведения), кто бы мог совершить убийство кучера возле г. Тирасполя и кому сбыты четыре вороных кобылицы; при этом, в виде задатка за услугу, вручил ему красный билет (10 руб.), обещая в случае успеха еще 40 руб.

Заручившись обещанием и не ограничиваясь им, я поехал к одному еврею-«блатыкайну» и, рассказав ему про случай убийства и описав приметы ограбленного шарабана и лошадей, просил во чтобы ни стало разузнать виновников этого преступления и сообщить местонахождение их.

«Хотя вам, В-В-Б-ие, не следовало бы говорить, помня те 3 /2 года арестантских рот, которые вы мне подарили и за тот черствый кусок черного хлеба, которым питалась моя семья, но зная вас все-таки за доброго человека и надеясь, что кроме Бога и нас двух никто не будет знать, скажу вам: лошади, четыре молоденьких кобылички, у цыгана Сережки в г. Николаеве. Вчера ко мне заходил один парень, фамилию его не знаю, но прозывают его "Марком Скороходом"; предлагал он мне купить эти кобылки, они стояли на Пересыпи в заезжем дворе; я был там и видел шарабан и лошадок, они породистые, кровные и страшно были загнаны. Там я видел сожительницу Марка и еще какого-то парня, похожего на цыгана. Запросил Марк с меня 600 руб.; я отказался от покупки, он заявил, что цыган Сережка купит у него. Где живет Сережка, я не знаю, но знаю, что в г. Николаеве», пояснил мне покупщик краденых лошадей.

Тотчас же отправился я вторично к тому же коноводу, который обещал мне содействовать в поимке преступников, и спросил его, не знает ли он коновода «Марка Скорохода» и местожительство цыгана Сережки.

«Как не знать, сожительница Марка, Танька – племянница моей жены; он, подлец, сманул честную девочку, еще дитя, и увез куда-то; никак не могли разыскать ее. Счастье его, что он не попался мне в руки, живым не выскочил бы; у меня есть и фотография Марка. Адрес Сережки я знаю и готов вам указать, лишь бы найти Марка и Таньку».