Зов - Ричард Сенфорд

Она хотела вложить в эти поцелуи магическую силу, и ей казалось, что у нее это получится. Если поцелуи и могли остановить время, то именно здесь и сейчас. Они гладили друг друга, и ей нравилось, как растягивается удовольствие. Ощущение при этом было сродни «парению».

Если поцелуи могли остановить время, то почему они не могли повернуть его вспять? Она вспомнила их квартирку с садом в Миссии, когда они могли себе позволить поспать подольше. Нахлынули воспоминания об улице Герреро, где они жили: дети, кричащие в обеденное время, несущиеся с ревом в порт Долорес мотоциклы, открытая дверь в сад — пожарная лестница, и крыльцо серого цвета, и веревки с разноцветным бельем.

Тогда они работали в «Бизнес джорнал». Когда это было? Три года назад? Нет, она уже три года как работает в фирме Миуро Т. Улица Герреро была четыре года назад.

Куда исчез год? Они уже сотни раз задавались этим вопросом, но в 36–37 лет вряд ли на это можно ответить точно, можно только вспомнить, с какого момента ход времени перешел в бег, стирая границы между годами.

Они очень торопились жить, она знала. Не было времени остановиться и оглянуться назад. Только сейчас у них вдруг появилась такая возможность. Ничто не происходит случайно. Они могут понемногу возвращать упущенное время. Каждый поцелуй — это шаг назад.

Пользуясь чудесной возможностью, Луис и Дана сосредоточились друг на друге, предоставив событиям внешнего мира идти своим чередом. И им не могло прийти в голову, они ни на секунду не могли себе представить, что, спрятавшись в тени старых деревьев, через проделанное отверстие за окошком сауны за ними наблюдают посторонние глаза.

4

Брайен Томас закинул в рот еще одну виноградину и продолжал вести машину. Виноградина была такая же сладкая, как и первая. Вряд ли кто-нибудь заметит, что он отщипнул несколько ягод. Он же взял их не сверху, а из середины, где их отсутствие совсем не заметно. Он поставил корзину с фруктами на кофейный стол в гостиной, немного повернул ее и вложил маленький конверт между плодами киви и персиком. Когда он уезжал, корзина, как впрочем, и весь дом, была в полном порядке.

Стыдиться ему нечего. Он свою роль сыграл. Объект был на месте. Не поэтому он решил позвонить попозже. Просто ему хотелось отъехать подальше. Он хотел, чтобы их разделяло как можно больше километров этой уходящей вниз дороги, хотелось вначале выбраться из этого горного лабиринта и мрачного холода ветвистых деревьев.

Самые крутые участки дороги остались позади. Дорога спрямлялась. Брайен почувствовал холод под ложечкой и стал думать о том, что он скажет и что услышат. Он взял телефонную трубку и поехал медленнее. Ему так не хотелось слышать этот голос. И на то были веские причины. Он набрал номер и приложил трубку к уху.

— Алло, это Брайен. Они приехали.

Ни слова в ответ. Он понимал, что это была необыкновенная пауза, но смысла ее он не уловил. На другом конце провода рассмеялись.

— Да. — Старческий голос скрипел, как несмазанная дверь. До Брайена дошло, что это уже не новость.

— Твое усердие вознаградило тебя, — продолжал голос, — и твоя вера. Как ты понимаешь, теперь наша сделка заключена.

Каждое слово, казалось, весит пудовую гирю. Даже если бы Брайену и захотелось выйти из игры, было уже поздно.

— Да. — выдавил он, — скажите, когда…

— Когда придет время, ты узнаешь.

— Если бы я знал заранее, я мог бы лучше подготовиться. Я готов сделать то, что от меня требуется, и…

Он понял, что его уже не слушают. Какое-то время он вслушивался в тишину на другом конце провода. Дорога под ним неслась вперед. Брайен был на пределе. Он видел перед собой старика и ту самую комнату, где все глаза были устремлены на него. Глаза животных, глаза грызунов, глаза старика. Он вспомнил его руки с длинными пальцами, тяжелыми костяшками и желтыми ногтями…

…Завернутые в полотенца, Дана и Луис сидели на старом диване в гостиной. Еще не было девяти, но от долгой дороги, любовных ласк и сауны у них слипались глаза.

У Даны на коленях лежала книга фотографий с кофейного столика. Она пыталась перелистывать страницы, но не могла сосредоточиться.

— Может быть, на сегодня хватит? — спросил Луис, лениво улыбаясь.

— Как скажешь, милый.

Она положила книгу обратно на стол. Они устало поднялись с дивана. На столе остались остатки ужина — бутерброды с Пастерами из Геноа-Дели, что на северном побережье. Дана намеревалась было убрать все со стола.

— Стоп. Никакой работы. До утра, по крайней мере. — Он обнял ее за плечи и повел к лестнице.

— А может, не только до утра. Может, вообще не будем мыть посуду. Пароль «завтра». — Когда они начали подниматься по лестнице, он почувствовал, что она шла как-то неохотно.

— Что-нибудь не так?

— Все в порядке.

— Действительно? — Он настаивал и голос его выдавал волнение. Она знала, о чем он думает.

— Не волнуйся, все в порядке.

Он хотел так думать, и она не стала его разуверять.

— Я просто подумала о Ронде и Брайене. Может, надо им позвонить?

— Ну это уж точно подождет до утра.

Он снисходительно взглянул на нее. Тема была не нова. После выигрыша Дана испытывала вину перед Рондой и Брайеном. Ведь благодаря им Дана и Луис попали на конкурс. Если бы они не пошли тогда, приглашения пропали. В тот день родители Ронды отмечали тридцатилетие свадьбы, а за месяц до этого Брайен приобрел билеты на Мерс Канингам. Поэтому они предложили Дане и Луису воспользоваться приглашением. Они бы все равно не пошли. И все равно Дана никак не могла успокоиться. А вдруг они завидуют? Это так мучило ее, что она спросила Ронду напрямик. Дана ощущала свою вину. Луис, напротив, был счастлив, благодарен, о чем он им и сказал. Он был реалистом.

Называй это виной, старая мстительница, подумала Дана. Она прекрасно знала, как все начиналось. И хотя не совсем ясно, но видела, какие формы это приняло. В памяти все отложилось карикатурой или рисованной картиной. Мама. Она была слишком далеко, и Дана не могла видеть ее.

Она хотела бы ее разглядеть, но в ее воображении мать всегда казалась лишенной жизни, химерой и статуей. Дана видела ее стального цвета волосы и следы страданий на лице. А ее руки, все в отметинах. А закатившиеся красные глаза скорбя щей Марии. Хватит! Она сможет от этого избавиться. Матерь Божия, пожалей.

Дана и ее вина. Они были старыми друзьями. Неужели эти мучения только из-за телефонного разговора? Мама просила дать ей их телефонный номер в Тахо, и Дана обещала и теперь была уверена, что выполнит обещание.

С мамой она ничего не могла поделать. А вот что касается Ронды и Брайена… Было бы очень красиво позвонить им. И поддерживать отношения на такой ноте — как солидные люди. Ее психоаналитик одобрил бы такое решение.