Где ты, мой незнакомец? - Кэтлин Вудивисс

Он осторожно коснулся пальцами ее щеки, отбросив в сторону мокрые, слипшиеся пряди волос. Они так облепили ей лицо, что Эштон изрядно намучился прежде чем ухитрился отделить несколько локонов и заправить их ей за ухо. Слабый свет упал на бледное, измученное лицо и Эштон резко отшатнулся. Из горла его вырвался резкий всхлип. Голова у него закружилось — то, что предстало перед его глазами, было похоже на бред.

— Лирин, — чуть слышно прохрипел он и вновь, как всегда, безумное чувство вины и острая боль завладели всем его существом.

На него лавиной обрушились воспоминание о том бесконечно счастливом времени в Новом Орлеане, когда он только что познакомился с этим прелестным юным создание, а потом и безумно влюбился. Он так никогда и не смог смириться с мыслью о ее гибели и вдруг ему пришло в голову — а не могла ли это быть ошибкой — ведь это ее он сейчас прижимал к груди. В любом случае эта юная девушка была так поразительно похожа на его жену, что Эштону стало не по себе.

Хирам забеспокоился — хозяин то краснел, то бледнел, а он ничего не понимал, что происходит.

— Что стряслось, масса? Вы будто привидение увидели, ей Богу!

— Вроде того, — непослушными губами пролепетал Эштон. Он почувствовал, как в душе слабо зашевелилась робкая надежда, смешавшись с радостью и страхом. Если бы только это оказалась Лирин …

Вдруг ему пришло в голову, что они теряют драгоценное время, и Эштон резко окликнул кучера:

— Поехали, Хирам! Пошевеливайся и не жалей лошадей! Торопись!

Негр был поражен, но спорить не стал, а потому просто захлопнул дверцы и торопливо потянулся за кнутом. Эштон покрепче уперся ногами в противоположную стену, а над головой, распугивая тишину, раздался дикий вопль Хирама, сопровождаемый резким щелканьем кнута:

— Йо-хоо! А ну, пошли!

Великолепные лошади охотно взяли с места. Ночью резко похолодало и от их горячих спин валил пар, но Хирам безжалостно гнал их вперед, то и дело взмахивая кнутом, не потрудившись придержать бешеную скачку даже когда колесо попало в глубокую выбоину, и экипаж резко накренился. Эштон чуть не слетел с сиденья, но так и не выпустил из рук бесценную ношу, будто держал в руках собственное сердце. Он низко склонился над ней, едва не теряя сознания от огромной радости, захлестнувшей все его существо и прикрыв глаза, творил безмолвную молитву:

— Господи милосердный, пусть это будет моя Лирин … не дай ей умереть еще раз, Господи!

Тусклый мерцающий свет фонаря придал ее бледной коже теплый оттенок свежего меда. Эти нежные черты, которые он уже и не надеялся увидеть вновь, всколыхнули в его душе страшную тоску. Он чуть коснулся высокого выпуклого лба, который он вполне возможно, так страстно целовал когда-то, и руки его задрожали, а брови изогнулись в болезненной гримасе. Все в нем мучительно напряглось. То его окрыляла безумная надежда, что его возлюбленная Лирин каким-то немыслимым образом вернулась к нему, то он падал в черную пучину отчаяния при мысли, что она может скончаться у него на руках. Какая жестокая гримаса судьбы, если он, вернув себе жену, вдруг вновь потеряет ее уже во второй раз. Нет, со страхом подумал он, это невозможно. Такого он не сможет перенести.

Взяв себя в руки, Эштон попробовал привести в порядок мысли, которые бешеным вихрем кружились в голове. Неужели его ввели в заблуждение горькие воспоминания о потерянной любви? Или он просто сходит с ума? Может быть, память сыграла с ним злую шутку, и он увидел любимую жену в какой-то незнакомке? Неужто это всего лишь безнадежная мечта и чуда не произойдет? Ведь в сущности он знал Лирин чуть больше месяца, когда они предстали перед алтарем. Его приятели из Нового Орлеана тогда подняли его на смех — да он и впрямь был болен, болен от любви к этой девушке, которую едва знал. А потом на него обрушилась эта трагедия, и на его глазах любимую вырвали из его рук. С той самой минуты он не уставал считать дни, но время шло, дни складывались в недели, недели — в месяцы, наконец, с того черного дня минуло три года. И вот она снова с ним … или просто какая-то женщина, чужая ему, но поразительно похожая на его Лирин. Конечно, он не мог не понимать, что все это весьма странно, и все же старался закрыть на все глаза, зная, что второй раз просто не перенесет потерю жены.

Его пальцы осторожно скользнули по ее холодной щеке. Он дотронулся до виска и затаил дыхание, ловя слабое биение пульса. Эштон облегченно вздохнул, но сердце все еще продолжало колотиться в груди, как сумасшедшее.

Раздался крик Хирама и он понял, что они приближаются к плантаторскому дому. Эштон прищурился, вглядываясь в слабое мерцание фонарей, которые обрисовывали в темноте силуэт большого особняка, укрытого от посторонних глаз огромными кронами старых дубов. Вокруг расстилалась зеленая лужайка, и в ее глубине красовался Белль Шен — величественный, словно средневековый замок. Оба его крыла утопали в листве деревьев. Эштон даже вздрогнул, когда ему пришло в голову, что он в конце концов вернулся домой с женой.

Когда экипаж подъехал, Эштон удивленно огляделся: вся аллея была просто забита колясками, а кое-где привязанные к деревьям верховые лошади мирно щипали травку. По всей вероятности, бабушка не смогла устоять перед искушением и решила устроить празднество в честь его возвращения. Он с любовью взглянул на тонкую фигурку у себя на руках. Старая леди вряд ли смогла предвидеть такой оборот событий. Узнав о его скоропалительной женитьбе после весьма непродолжительного знакомства, Аманда Уингейт после этого относилась весьма неодобрительно к отъездам внука — но такого она и вообразить бы не смогла! Конечно, ему, как всегда наплевать, что это событие даст свежую пищу сплетникам! Но даже если и так, он должен считаться с ее чувствами, ведь она, его бабка, уже не молода.

Хирам привстал, а привязанные к деревьям лошади зафыркали и заволновались, когда колеса экипажа прогрохотали мимо. Коляска, как вкопанная, замерла у входа на веранду. Чернокожий возница резво спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Бережно завернув в плащ свое бесценное сокровище, Эштон пристроил голову девушки у себя на плече, чтобы защитить ее от резкого ночного ветра. И когда он коснулся ее, аромат ее тела, такой знакомый, словно выпустил на волю все те бушевавшие в его груди чувства, что он считал надежно упрятанными навсегда. Да, судьба подарила им мало времени, но ни за какие блага в мире он не согласился бы расстаться с этими воспоминаниями.

— Пошли за доктором Пейджем, и быстро! — рявкнул он через плечо, поднимаясь по ступенькам с бесчувственной девушкой на руках.

— Слушаю, сэр! — мгновенно отозвался Хирам. — Пошлю-ка я Лэтема, не успеете глазом моргнуть — он уж вернется!