Где ты, мой незнакомец? - Кэтлин Вудивисс

Кэтлин Вудивисс

Где ты, мой незнакомец?

Куда бы я ни шел,

И где бы ни скитался,

Не раз свет обошел,

Но путь мой не менялся.

Я лез под облака,

Или с горы спускался,

Домой я шел всегда,

И путь мой не менялся

Пролог

Мирное спокойствие реки, в призрачном сиянии луны казавшейся роскошной серебряной лентой, было нарушено приглушенным рокотом голосов и ровным гудением мощного двигателя. Мелодичное журчание воды под тяжелым корпусом корабля гармонично сочеталось с тяжелым сопением огромных поршней и всплесками волн под лопастями колес огромного плавучего дворца, который в эту самую минуту показался из-за излучины и выплыл на середину, оставляя за собой мерцающую лунную дорожку. Многочисленные фонари заливали ослепительным сиянием палубу, окружая сверкающим ореолом величественный силуэт корабля. Но в рулевой рубке горел только один фонарь, он выхватывал из бархатной темноты одинокую фигуру рулевого и черную, как нефть, поверхность реки. Рядом с ним замер капитан. Прекрасно зная фарватер, он шепотом предупреждал рулевого о мелях. Выполняя его команду, корабль мягко обогнул песчаную отмель и двинулся вверх по реке, огромный, словно настоящий плавучий дом, уже давно позабывший то время, когда был еще только лишь обычным деревом, выкорчеванным из земли.

Высокий, широкоплечий молодой человек, прислонившись к иллюминатору позади рубки, улыбался чему-то про себя, чувствуя, как под ногами содрогается палуба, словно там билось сердце огромного корабля. Одной рукой он прижимал к себе молодую женщину, а она тесно прильнула к его широкой, мускулистой груди, полная наивной и счастливой гордости за мужа — ведь этот гордый корабль под названием Речная ведьма принадлежал ему и это было его первое плавание.

Вынув трубку изо рта, капитан оглянулся на них, — А старушка ведет себя весьма неплохо для первого раза, сэр, — хрипловато буркнул он, не скрывая гордости, — чуть туговата в управлении, зато легка на ногу, как вспугнутая лань.

— Не спорю, капитан, — Высокий мужчина, о чем-то задумавшись, похлопал жену по руке. — Не спорю.

Капитан пыхнул трубкой.

— Давление в котлах отличное. Держу пари, вы даже не слышите, как работают клапаны! Боже ты мой, даже против течения мы делали не меньше восьми узлов, а ведь течение там — не приведи Господь! К тому же, если вы заметили, в нынешнем году вода стоит повыше, чем обычно.

Склонившись к плечу рулевого, он ткнул своей трубкой в какую-то темную массу довольно далеко впереди, там, где река делала крутой поворот.

— Держись поближе к берегу, парень, когда будешь поворачивать. А иначе наскочим на ту штуку.

Должно быть, высокий мужчина даже не расслышал, что сказал капитан. Склонившись к жене, он не мог оторваться от ее смеющихся светло-зеленых глаз. Руки его теснее сжали ее плечи, а она в ответ нежно коснулась его широкой груди. Под плотной тканью угадывалось сильное, горячее тело. Мужчина с трудом заставил себя отвести от нее взгляд.

— Ладно, капитан, не хочу вам мешать. Если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

— Спокойной ночи, сэр, — Капитан приложил руку к фуражке. — Мэм.

Выбравшись из тесной рубки, молодая пара направилась по узкому проходу к лестнице. Добравшись до нижней палубы, они остановились, и молодая женщина припала к груди мужа — их тени слились в одну. Тесно прижавшись друг к другу, они, затаив дыхание, любовались идиллической картиной — залитой лунным светом реки, похожей на сверкающую серебряную ленту и чуть заметный пенистый след их корабля.

— Замечательный корабль, Эштон, — прошептала женщина.

— Это ты замечательная, радость моя, — шепнул он в ответ, и его теплое дыхание коснулась ее уха.

Уютно свернувшись в надежном кольце его рук, она подняла к мужу лицо и нежно погладила твердый, решительный подбородок.

— До сих пор не могу поверить, что мы женаты. А ведь, кажется, только вчера я еще поклялась, что останусь навеки девственницей.

Похоже, это его позабавило.

— Неужто только вчера?

Ее мягкий смех показался ему музыкой. Женщина насмешливо пожала плечами.

— Ну, положим, прошел месяц, а может, и больше, — Обвив его шею руками, она прижалась к нему еще теснее.

— Неужели ты всегда так быстро завоевываешь женские сердца?

— Ничуть. Только, когда сама леди похищает мое сердце так же неистово, как ты, любимая, — Он бросил на нее вопросительный взгляд, и она заметила, как взлетели вверх его брови. — Ты жалеешь, верно, что мы не позаботились получить благословение твоего отца?

— Ничуть, — спокойно возразила она и в свою очередь поинтересовалась:

— А ты? Ты не жалеешь, что расстался со своей холостяцкой свободой?

— Лирин, любимая, — прошептала он, накрывая своими губами ее рот.

— Я и не жил прежде, до того, как ты вошла в мою жизнь.

Откуда-то снизу донесся тихий хлопок и это заставило Эштона насторожиться. Он поднял голову и замер, прислушиваясь. Тут же раздалось более громкое «кланк», и потом оглушительный грохот. Ужасный треск рушившихся деревянных переборок чуть было не оглушил молодых людей. Из котлов вырвалось огромное облако белого пара, и на мгновение закрыло корабль. Лопасти колеса вздрогнули раз, другой и замерли. То, что еще минуту назад было изящным судном, превратилось в неуправляемую махину, которую волны потихоньку несли к берегу. Откуда-то снизу донеслись испуганные вопли, в рубке капитан потянулся, чтобы дать сигнал тревоги, и в это мгновение раздался предсмертный хрип умирающего корабля — это давление в котлах упало до нуля. Капитан схватился за веревку колокола и отчаянный звон поплыл по реке, как сигнал тем, кто еще мог услышать его.

Между тем огромная темная масса, оказавшаяся вблизи прямоугольником, бесшумно приблизилась к Речной ведьме. Плот с такой силой врезался сбоку в кормовое колесо, что его чуть было не сорвало. В то же самое мгновение с огромной баржи, укрытой от любопытных взоров густыми кустами, высыпала целая толпа и острые крюки впились в борт раненой Речной ведьмы.

— Пираты! — раздался отчаянный крик Эштона. Почти сразу же прогремел выстрел и мимо его уха, словно злая оса, пролетела пуля. Закрыв собой жену, он выкрикнул несколько приказаний матросам. А в это время на нижнюю палубу корабля лавиной хлынули пираты. Затрещали выстрелы. Пассажиры и матросы, осознав смертельную опасность, которая грозила со всех сторон, в поисках оружия хватали все, что было под рукой.

Палубы корабля превратились в ад — по ним рассыпались не менее тридцати пиратов, отовсюду неслись вопли ужаса и яростные ругательства, предсмертный хрип и лязганье стали.