Сваха для монаха - Дарья Калинина

Церкви не под силу восстановить все то, что было отнято у нее за годы правления большевиков. А пожертвования сельских прихожан слишком малы, чтобы с их помощью и за короткий срок можно было надеяться на полное восстановление утраченного.

— Храмы, особенно сельские, должны восстанавливать сами люди. Своими собственными руками. Чтобы храмы росли одновременно с верой людей в бога. Пусть и медленно, но чтобы потом самим же и прийти в эти выстроенные ими же храмы.

Эту мысль подруги вычитали из церковной газеты, которую издавал здешний монастырь и раздавал всем паломникам. Что же, в ней был свой смысл. Не скоро дела делаются. Особенно добрые.

И так как делать подругам было ровным счетом нечего, то они побрели к полуразвалившейся часовне.

— Интересно посмотреть, что они там делают.

Приблизившись, девушки поняли, что это маленькая церковь. Они заглянули внутрь и увидели, что там был устроен временный алтарь и висело несколько дешевеньких икон. Но появление девушек вызвало бурное недовольство у реставраторов. Особенно негодовал один из них. Между прочим, их знакомый. Тот самый бородатый тип с ускользающим взглядом, которого еще в монастыре пыталась очаровать Катька.

Кажется, он ее тоже запомнил. И теперь заподозрил в том, что она его преследует. Ничем иным нельзя было объяснить ту откровенную недоброжелательность, с какой он встретил появление подруг.

— Не ходите тут! — рявкнул он на них, едва они приблизились к церкви и заглянули в одно из разбитых окошек.

— Почему? Мины? — попыталась пошутить Мариша.

Но мужчина ее шутки не принял.

— Да! Мины! — рыкнул он.

Девушки пожали плечами, но уходить не собирались. Отчасти потому, что им хотелось осмотреть церковь, в которой сохранились на стенах дивной красоты фрески. А отчасти… отчасти они забавлялись, поддразнивая нелюдимого мужика. А тот буквально исходил желчью, шагая след в след за подругами. И зорко следя за ними.

— Вы за нами ходите, боитесь, как бы мы не украли чего-нибудь? — наконец поинтересовалась у него Мариша. — У вас тут сокровища в земле зарыты?

Кажется, его этот вопрос смутил. Он что-то пробормотал себе под нос. Отвернулся и зашагал прочь.

— Вы его извините! — произнес второй мужчина, когда его товарищ скрылся из виду. — Он со всеми такой. Представляете, мы с ним все лето вместе трудимся, а даже имени его до сих пор не знаем.

— Так как же вы к нему обращаетесь?

— Да никак, — беззаботно отозвался тот. — А ежели кликнуть нужно, то Бородой зовем.

— Борода, — пробормотала Мариша. — Занятно.

— А вы тут вдвоем? — заинтересовалась Катька, непроизвольно подмигивая мужчине.

Он был достаточно молод, хорошо сложен. И хотя его лицо закрывала густая растительность, но глаза задорно блестели. И кожа была чистая. А на симпатичных мужчин у Катьки было нечто вроде условного рефлекса. Она начинала кокетничать, иной раз сама себе не отдавая в этом отчета. Как кошка при виде мыши хочет ее поймать, так и Катька при виде бесхозного мужчины готовилась прибрать его к своим рукам.

Сначала ей понравился Борода, но теперь она обнаружила более привлекательную кандидатуру. Да и Борода сбежал. Так что Катьке ничто не мешало переключиться на нового кандидата. И она ему снова подмигнула. Мужчина немного удивился Катькиному дружескому подмигиванию. Но все же ответил:

— Почему же вдвоем? Трудников тут на скиту много. Просто сегодня все на сеновал отправились.

— А вы чего не пошли?

— Я — художник, — прищурил глаза мужчина. — Фрески восстанавливаю. Так что глупо заставлять художника ворошить сено. Я тут больше пользы принесу.

— А остальные?

— А остальные просто мои помощники. Они и там, на сеновале, пригодятся.

— А этот Борода? — спросила Мариша, которая все еще не могла выкинуть из головы невежливого детину. — Он тоже художник?

— Кто его знает? — пожал плечами художник. — Но не думаю. Никаких художеств, кроме угрюмого нрава, я за ним не замечал. Хотя…

И мужчина замолчал, о чем-то размышляя.

— Что же этого Бороду на сено не забрали?

— А вы бы попробовали ему чего-нибудь сказать! — вздохнул тот. — Кстати, меня Владимиром кличут.

Подруги тоже представились. И Владимир предложил им показать Никольский скит.

— А почему скит? — удивилась Мариша. — Я думала, это церковь.

— Нет. Это скит.

— И зачем он?

— Преподобные братья из обители не всегда жили в монастырском общежитии. Случались у них моменты, когда они уходили на некоторое расстояние от остальной братии. В лес. И жили там, неустанно творя святую молитву.

— Понимаю! — обрадовалась Мариша. — Типа, когда их все доставали, они просто уходили подальше?

— Вроде того. Но так как человеку для жизни нужна крыша над головой, то они строили домик. Потом к домику пристраивали часовенку. А потом устраивали и церковь.

Теперь подругам был более или менее понятен смысл того, почему эта церковь, вернее, скит, стоит в отдалении от основного монастыря. Сюда из монастыря уходили святые отшельники, чтобы без помех и суеты молиться о судьбах мира, монастыря и братии.

— И давно вы тут работаете?

— Все лето.

И в это время на пригорке снова появился Борода. Увидев, что девушки не только не ушли, но даже, напротив, подружились с Владимиром и в его компании осматривают Никольский скит, он встал словно вкопанный. Лицо мужчины исказилось — он кинул на них такой злобный взгляд, что им стало здорово не по себе.

— Пожалуй, мы пойдем, — нерешительно произнесла Катя, приписавшая выражения лица Бороды тому, что он приревновал ее к более симпатичному и разговорчивому сопернику.

Владимир попытался уговорить девушек остаться. Но Мариша поддержала подругу:

— В самом деле! Пойдем!

— Темнеет уже!

И подруги начали отступать, стараясь не поворачиваться к Бороде спиной. Одним своим злобным видом он нагнал на них такого страху, что им чудилось, будто стоит им отвернуться, как он возьмет камень или кирку и нанесет удар.

— Фу-у! — выдохнула Мариша, когда подруги буквально скатились с холма. — Ну и типчик!

— Страстная натура! И как это Владимир не боится с ним оставаться!

— Может быть, когда они только вдвоем, этот Борода так не злобствует?

Но Катя сильно сомневалась.

— Он очень странный человек, — покачала она головой.

— Но ты с ним кокетничала.

— По привычке. Но если честно, то мне он совсем не нравится. Нехороший человек.

Это было в устах Кати сильным заявлением. Обычно Катя к лицам мужского пола и подходящего возраста относилась куда снисходительнее. И словосочетание «нехороший человек», сказанное по отношению к мужчине, и мужчине не слишком уродливому, было почти бранью.

Мариша, зная Катькину манеру всегда и всем говорить правду в лицо, слегка встревожилась.

— Только ты этому Бороде ничего не говори.

— Очень надо! Я с ним и словечка больше не скажу! Хам!

Подруги торопливо вернулись в гостиницу. На улице уже и в самом деле темнело. Выпала роса. И ощутимо похолодало. Но сидеть в комнате, которая освещалась одной-единственной тусклой лампочкой без всякого намека на абажур, оказалось тоже скучно. Маруська сладко дрыхла, свернувшись клубочком. А подругам не спалось. И, помучившись около получаса, они оделись потеплее и выбрались снова на улицу.

Разумеется, первым знакомым человеком, на которого они наткнулись, оказался Борода. При виде подруг он буквально остолбенел. Реакция девушек была аналогичной. Некоторое время все трое таращились друг на друга. Потом Борода прошептал себе под нос что-то неразборчивое. И шагнул к подругам.

— Вы тут чего? — резко спросил он у них.

Голос прозвучал угрожающе. И подруги сделали на всякий случай шажок назад.

— Живем мы тут!

— И долго?

— Что?

— Долго жить собираетесь?

Вообще-то они собирались остаться до ближайшего автобуса до Питера. Но когда вас допрашивают таким тоном, хочется ответить назло.

— А сколько нужно, столько и проживем! — с вызовом заявила Катя.

Она уже оправилась от первоначальной растерянности. И ничуточки не боялась этого типа. Что он может им сделать? Вокруг полно народу. В случае чего за них заступятся. Борода неожиданно помрачнел еще больше.

— Вы же тут только на день остаться хотели, — напомнил он.

— А вам какое дело?

— Нечего возле дома божьего вертеться!

И Борода ткнул пальцем в направлении Никольского скита.

— Он еще не готов!

Подругам сразу стало все ясно. Он просто псих! Психически неуравновешенный человек. Чокнулся на почве воздержания сексуального и всякого другого. Катьке бы отступить. Ясно же, с кем дело имеют. Но вместо этого она вдруг заявила:

— Вот мы вам и поможем! Завтра же приступаем к работе.