Дело Белки - Александр Даган

– Ну, что же вы замолчали? – подарив мне очередную иезуитскую улыбку, полюбопытствовал Логопед. – Горло свое пожалейте!

– Это каким же образом? – уточнил я, чувствуя что внутри у меня и впрямь начинается что-то похожее бронхит, помноженный на двустороннее воспаление легких. В ответ на мой вопрос логопед еще раз извлек из кармана ингалятор.

– Узнаете?

– Что, одно средство и для истинного зрения и от больного горла?

– Зрение – это побочный эффект, а горло… Логопед окинул меня взглядом антрополога, прикидывающего, есть ли шанс у пойманного им неандертальца понять человеческую речь.

– Вам что-нибудь говорит название Коллоди?

– Нет! – насупившись, признался я.

Не то, чтобы меня сильно волновало то, что я не знаю очередное иностранное слово. Просто я не люблю, когда меня держат за полного идиота, пусть я даже им и являюсь.

– Я так и думал, – продолжил унижать меня логопед. – Это городок в Тоскане, на севере Италии. Ну, хотя бы сказку про Пиноккио-то вы знаете?

– Конечно! – фыркнул я. – Сюжет, правда, помню смутно. Что-то вроде того, что каждый итальянец должен построить дом, посадить дерево и вырезать себе из него сына!

– Где-то так, – уныло согласился врач. – Так вот бук, из которого старик Джеппетто создал ожившего деревянного человечка Пиноккио, как раз и рос в окрестностях города Коллоди.

– И при чем здесь мое больное горло? – прервал я весьма познавательный, но, на мой взгляд, абсолютно бесполезный ликбез по поводу итальянского фольклора.

– А притом, что вы вдохнули экстракт натурального Коллодийского бука, и теперь вам будет очень тяжело утаивать информацию.

– Я что же, превращусь в Буратино? В смысле в этого… В Пиноккио?

– Ну, что вы?! До такой степени завраться мы вам не позволим. Однако, если вы и дальше будете пытаться скрывать от меня важные сведения… Логопед картинно покачал головой, предоставив мне самому придумать, какая кара ждет меня за уклонение от ответов на его вопросы.

– Зря стараетесь! – с мужеством бывалого партизана сказал я. – Меня живые боги не испугали не то что какой-то уездный доктор Менгеле! Произнеся эту эффектную фразу, я тут же зашелся жестоким кашлем. Горло ободрало так, словно по нему за хвост протащили упирающегося во все когти кота.

– Не испугали, значит? Ну-ну… – усмехнулся врач, подавая мне стакан с водой. – А я ведь предупреждал – не врите! Впрочем, если вам не нравится мое общество…

– Не нравится! – мгновенно сказал я чистую правду, чем значительно облегчил свои мучения.

– …Тогда можете продолжать юлить! – как ни в чем ни бывало, продолжил доктор. – Глядишь, и окажетесь на приеме у Ухогорлоноса. Я ведь всего лишь логопед. Мое дело дефекты речи. А вот когда у вас от вранья начнет нос расти…

Я с ужасом вспомнил еще одну подробность из сказки про Пиноккио. Когда тот врал, у него действительно начал удлиняться этот орган.

– Что, представили? – ехидно поинтересовался доктор. – То-то! Ну, что? Продолжим нашу беседу, или попытаетесь стать Сирано де Бержераком? Доктор откровенно глумился над моей беспомощностью. Однако, я тем временем вспомнил, одну важную деталь. По словам логопеда его снадобье должно действовать около тридцати минут. А значит, мне надо просто попытаться, как можно дольше, тянуть время, не говоря ничего, что будет однозначно считаться ложью. А именно, я мог спокойно пообещать ему продолжить разговор, а уж на какую тему мы будем разговаривать, это вопрос второй.

– Хорошо. Продолжим, – осторожно согласился я и с радостью отметил, что в этот раз мне удалось не закашляться.

– В таком случае, я повторяю свой вопрос. Расскажите мне во всех подробностях, что вы знаете о белке!

– Хорошо! – кивнул я, пытаясь вспомнить все, что мне известно о белках. – Итак… Белка относится к классу млекопитающих. Отряд – грызуны. Семейство – беличьи. Есть еще подкласс, но я его, к сожалению, не помню.

– Стоп! – прервал меня логопед. – Что за ерунду вы несете?

– Рассказываю про белку! – искренне ответил я, отметив, что Коллодийскую отраву это вполне устраивает. – Во всех подробностях, как вы и просили.

– Меня интересует конкретная белка. Волшебная. Бухгалтер вашего Общества. Что вы знаете о ней?

– Я знаю, что она песенки поет, да орешки все грызет. А орешки непростые: ядра – чистый изумруд…

– Вы что, издеваетесь? – зарычал медик.

– Нет! – на голубом глазу заявил я, добавив про себя, что тянуть время вовсе не обязательно означает издеваться.

– Лев, вы идете по очень тонкому льду! – пристально посмотрев мне в глаза, предупредил логопед. А я в свою очередь отметил, что, добиваясь от человека правды, вовсе не стоит пользоваться поэтическими образами и спокойно, без малейших последствий для своего горла ответил:

– Вы ошибаетесь! Ни по какому льду я не хожу. Мы просто разговариваем. Вы задаете вопросы. Я на них отвечаю.

– Хорошо, – явно сдерживая раздражение, согласился доктор. – Тогда вот вам еще один вопрос. Как давно у вас похитили белку?

– Простите, но, строго говоря, у меня ее вообще не похищали!

– Не у вас лично! Как давно похитили волшебную белку из штаб-квартиры Общества Защиты Волшебных Животных? На отдать должное логопеду, он все же сумел задать настолько конкретный вопрос, чтобы я опять почувствовал сильный позыв к кашлю. И тут мне на помощь пришел Эйнштейн, вернее мысль о том, что время по сути штука весьма относительная. Например, если оценивать все произошедшие со мной события с момента гибели динозавров…

– Совсем недавно! Буквально вот только что! – даже не поперхнувшись, сообщил я. И тут меня осенило. – Если начистоту, я вообще не уверен, что она похищена!

– Как? – опешил доктор.

– Да так… – пожав плечами, ответил я, а сам подумал, что раз Кощей выпустил белку на той стороне, то ее действительно можно считать свободной.

– Ну, ладно! – признал свое поражение логопед. – Чувствую без очной ставки нам не обойтись. Доктор выключил лампу, которую в начале допроса направил мне в лицо и развернулся к телефону.

– Алло! – произнес он в трубку, набрав какой-то короткий, судя по всему, внутренний номер. – Необходимо участие Арины Родионовны! То, что Баба Яга оказалась в руках этих волшебных инквизиторов, сильно меняло дело. Я был многим обязан этой старухе, но вовсе не ждал, что она рискнет набавить себе срок, отказавшись сотрудничать с вэчекистами. Одно лишь еще оставалось неясным: с какого это перепугу дружественная, как я думал организация, подвергает меня допросу, как последнего преступника. Впрочем, пока логопед говорил по телефону, я успел кое-что предпринять, чтобы это выяснить и, похоже, он тоже это заметил.