Королевская пешка (СИ) - Юлия Владимировна Буланова

— Да.

— Как его назвали?

— Мурат.

— Означает «цель» или «замысел»?

— Правильный путь. Надеюсь, он сможет его найти.

— А мы? Когда мы найдем этот путь? Ведь война им быть не может. Столько смертей, боли и страданий. Если ты можешь сделать хоть что-то, чтобы остановить это безумие…

— Ты совсем не изменилась. Все такая же светлая идеалистка. Я удивлен, признаться. Ведь столько лет прошло.

— Четыре года.

— Они для меня стали вечностью. А ты все такая же. Белое и черное. Наверное, это хорошо. Когда взывают к миру те, кто верит в то, что это возможно. Искренность подкупает. Кьяра, политика — сложная штука из тысячи оттенков серого. Но я рад, что твой муж оградил тебя от этой грязи.

— Я — не светоч, — с какой-то непонятной горечью произносит она. — Не идеалистка. И не так наивна, как может показаться. История человечества насчитывает слишком много лет. Все, что могло случиться, уже случилось. А потому она всегда повторяется. Любая война однажды закончится. Или потому, что воевать окажется некому. Или потому, что стороны сели за стол переговоров. Мы готовы говорить о мире.

— С позиции победителя?

— С проигравшими Джаннат не станет говорить. Нас просто уничтожат во славу божию. Мы защищаем свои жизни, и жизни тех, кто нам дорог, а вы ведете священную войну против Изменённых. Так кто из нас должен сложить оружие? Талие не поддерживает идеи геноцида и расового превосходства.

— Святая наивность. — Щахди Гаяр смотрел на ту, что никогда уже не будет его с жалостью. — Ты живешь с талийцами так долго. Считаешь себя одной из них. А так ничего и не поняла. Да, эти идеи не декларируются конституцией страны, которую ты считаешь своей. Их не выкрикивают на улицах. Но они витают в воздухе. Они закрались в умы твоих подданных ещё задолго до этой войны. В этом конфликте нет хороших и плохих. Нет агрессора и жертвы. Есть ожесточенная борьба за ресурсы и, соответственно, будущее противоборствующих идеологий. Кьяра, почему я объясняю тебе прописные истины?

— По праву старшего. Кто-то же должен.

Часть 20

Связь была разорвана, когда два корабля, встретившиеся для обмена военнопленными, ушли в гиперпрыжок.

Вообще, для этой миссии готовили Алесса. Но с ним случилось… что-то непонятное за несколько часов до отправления. Странное покушение, совершенно не угрожающее жизни, но отправившее его в медкапсулу на двое суток. И привести княжича в сознание не было никакой возможности. А бессознательное тело в качестве переговорщика выглядело форменным издевательством.

Тиверия направила нам официальный отказ предоставить наблюдателя, мотивируя это тем, что раз в Талие сейчас живет принцесса крови, пусть она и летит. Никого более родовитого прислать они все равно не смогут.

Отозвать Раду из системы Верды за такой короткий срок не представлялось возможным. А на кону были жизни наших детей.

Я дура, наверное. Наивная идиотка. И это не лечится.

Мне сложно видеть в Гаяре врага, сомневаться в каждом его слове или ждать предательства. И за это иррациональное доверие даже немного стыдно. Потому что я ставила на кон не только свою жизнь. Здесь и сейчас были почти все, кто был мне дорог.

Хаят — моя маленькая златокудрая звездочка.

Лель и Лада — первые настоящие друзья.

Мара Нарски — мама Ладислава. Этой женщине я обязана всей человечностью, которая есть в Энираду. Она не была обязана что-то делать для воспитанника мужа. Хватило бы вежливого обращения. Но Марита впустила в свое сердце мальчика, скрывающего страх и одиночество за маской высокомерия. Вместо одного ребенка у нее стало два. И до сих пор она относилась к моему мужу с материнской нежностью. Ее ровный, несколько даже флегматичный характер и неиссякаемая житейская мудрость стали нашим спасением.

Мы буквально тряслись над младенцем, с которым, по большому счету никто из нас не умел обращаться. А еще мы подозревали всех и вся. Лель, правда, иногда звонил своей маме, когда была его очередь сидеть с Хаят, а она капризничала, доводя беднягу до состояния тихой паники. Но делать это он старался так, чтобы не нарваться на отца. Там все еще было море обид и недопонимания.

Раду понаблюдал за нами пару дней. Честно попытался нас успокоить, а потом уговорить взять няню. Наткнулся на стену глухого непонимания. Обозвал параноиками и позвал Мару приводить нас в чувства.

— Ты же понимаешь, что все это не правда? — спросил Лель, забирая Хаят с моих рук.

— Какой резон ему мне врать? — Ответом мне было возмущенное сопение. — Возможно, его картина мира несколько искажена. Возможно, это именно мы не видим дальше собственного носа.

— Он — враг.

— Поэтому должен лгать даже в светской беседе?

— Ты ему поверила! — прозвучало достаточно странное обвинение.

— Я буду рада, если шахди Гаяр окажется не прав. Но такими предостережениями не разбрасываются. Хочу знать о том, какие настроения гуляют среди молодых аристократов. Впрочем, не удивлюсь, если княжна, в которой течет кровь правящей династии Джанната не вызывает у высокородных талийцев восторга. Но я сейчас говорю не только о себе. Нельзя исключать того, что, расправившись с врагом за пределами страны, горячие головы найдут его даже не в моем лице, а в моих детях.

— Это бред.

— Четыре года назад Лель Эстэрази дал слово сохранить мою жизнь. Сегодня я его возвращаю. Твоя защита нужна сейчас не мне, а Хаят и вот этому ребенку, — прижимаю ладонь упрямца к своему уже слегка округлившемуся животу.

— Дура! — шипит он в сердцах.

Может, и дура. Но проще так, чем часами его переубеждать, слушая тысячу и одно возражение. У меня есть дела поважнее, чем пытаться переупрямить отдельно взятого гвардейца, пусть он мне ближе, чем брат.

— Сомневаюсь, что стоит ждать прямой удар по тебе или Хаят, — сказала Мара. — А вот те, кто желает видеть будущим князем управляемого и безынициативного Алесса, а не стремительно набирающего популярность Раду, будут рады вас использовать.

— Как?

— Я плохо разбираюсь в интригах. Постараются скомпрометировать, наверное. Но ничего у них не получится. СБ не просто так ест свой хлеб.

Мне так хотелось заразиться ее уверенностью. Но воспоминания трехлетней давности вряд ли когда-нибудь выветрятся из моей головы. Ее хваленая СБ пропустила целый заговор во главе с княгиней. И той, кто планировал убить Хаят, фактически ничего не было. Ее просто отослали от двора под благовидным предлогом. О наказании и речи не шло, на мой взгля. Я была категорически несогласна с этим.