Дочка людоеда, или приключения Недобежкина - Михаил Гуськов

Недобежкин сел в центре трибуны в третьем ряду, Шелковников разместился от него по правую руку, слева устроилась Леночка Шершнева; Петушков с Гаей Мелитонян сели за нею. Шелковников, лукаво улыбаясь, протянул Недобежкину театральный бинокль. Когда он успел стянуть его у кого-то из публики, было просто непостижимо. Тронутый заботой своего бывшего камер-пажа, а теперь капитан-бомжа, Аркадий кивнул:

— Спасибо, Витя, мы очень близко к паркету. Думаю, бинокль мне не понадобится, передай его дамам.

Недобежкин лениво оглядел зал, обратив внимание на двойной блеск нескольких биноклей. Ему показалось, что этот блеск имеет к нему отношение. Он быстро вернул себе театральный бинокль и навел его на противоположную трибуну. Так и есть, из трех точек на него были направлены три больших морских бинокля. Аркадий Михайлович подумал, что это вчерашние моряки, воздыхатели Элеоноры Завидчей, которым он составил конкуренцию. Он только отчасти был прав. Лишь один бинокль принадлежал компании Седого, рядом с которым сидел человек в темных очках.

Примерно пять минут назад между Седым и Удавом состоялся такой разговор:

— Вчерашний парень приехал на лимузинах Ришара. Я дал его фотографию старикам. Их люди признали, что это он сегодня утром разгромил их ресторан на Лесной. Они утверждают, что этот парень и есть Москвич.

— Не думаю. Москвича никто не видел, ему нет смысла так ярко светиться, его почерк — не оставлять свидетелей. Мне все это не нравится.

— Ты сможешь его сегодня расколоть?

— Попробую.

Второй бинокль принадлежал красивой девушке восточного типа, и можно было подумать, что она интересуется троицей шикарных молодых людей в элегантных белых морских костюмах из чисто женского любопытства. Третий бинокль принадлежал молодому человеку лет тридцати с бородкой, который сразу же, отстраняя бинокль, надевал черные очки. В ногах, обутых в шикарные белые кроссовки, у него стаяла большая спортивная сумка. Он мало походил на любителя бальных танцев, скорее всего его можно было принять за фотокорреспондента, но для фотокорреспондента он находился слишком далеко от паркета.

— Где-то здесь в зале садит Гюрза, парень сорвал старикам какое-то важное мероприятие. В Москве всем вертит Ришар, и они думают, что Ришар нарочно хочет их снова стравить. Если удастся стравить Ришара и стариков, то мы сядем на Москву. Ты меня понимаешь?

Удав кивнул.

— Хорошенькая у тебя вышла поездка на бальные танцы. Мне кажется, парень всех выманивает. За ним кто-то стоит, но это не Ришар, этот еще хитрее.

— Вот ты и выясни, кто его натравил на нас. Я не верю в случайности.

Побожий в приподнятом настроении духа, гордый тем, что он хотя и не задержал ведьму, но зато с помощью партбилета нанес ей сокрушительное поражение, опираясь на клюку, бодро поспешил к трамвайной остановке, чтобы дома поесть окрошки, которую, как он знал, приготовила его жена Лукерья Тимофеевна, но у самой остановки задумался.

«А что бы сделал на моем месте Петр Петрович Цейц?» — вдруг задал себе вопрос Маркелыч. — Он бы сказал: «Готовься в старики, пока молод!»

«Волохин? — понял он причину своего беспокойства. — Этот обязательно подведет, уж больно много газеток читает, все мне вырезки под нос сует, та все у него вырезка есть. А тут газеткой не прикроешься. Нет, Волохину бы Петр Петрович Цейц не доверил такое важное дело, уж больно он на себя надеется, а тут на Бога надеяться надо. Хорошо, у меня партбилет с собой оказался, а Волохин-то ни в Бога, ни в черта не верит, только на пистолет свой надеется да на ум, только какой в Волохине ум? Настоящего-то ума нет, газет начитается, да он даже не партийный. Пропадет! А ведь еще совсем мальчишка, только-только на пенсию вышел, ему еще жить и жить, я подсказать ему должен, так подсказать, чтобы он понял. Я по возрасту последний человек на земле, кто ему подсказать может».

Маркелыч повернулся и почти бегом припустил к дому на Палихе. Когда он, запыхавшись, поднялся на чердак, Волохина там уже не было. Маркелыч заглянул во все уголки, перешел та другую половину дома и там обшарил все закоулки, но Волохин исчез, только его газетки лежали в пыли.

«Пропал Сашка! — с ужасом подумал старик. — Что я скажу Дюкову?! Что скажу ГРОМу?»

Цепь! — вдруг заметил он лежащую на полу, почти на том же месте, куда положил ее, цепь с ошейником, которую он отнял у ведьмы. На сердце у него полегчало. Если не взяли цепь, значит, есть надежда, что Волохин остался жив.

В этот момент из квартиры девяносто один вышла высокая стройная девушка с черными как смоль волосами и необыкновенно блестящими кошачьими глазами и направилась на чердак явно к Побожему. Девушка несла в руке ту самую сумочку, что Побожий отнял у ведьмы.

— Дедушка! Вы ведь бывший милиционер? И тот, пожилой, что сейчас побежал вниз за собакой, тоже бывший милиционер.

— Волохин! — догадался старик. — Зачем же он побежал за собакой?

— Вы, как я понимаю, следите за квартирой, где я живу на совершенно законных основаниях, а вот ваша слежка незаконна. Только участковый в форме майора, Дюков его фамилия, состоит на службе, а у вас никаких полномочий нет.

— Я дружинник! — заявил Маркелыч, не ожидая такого поворота событий, несколько растерянный тем, что девушка знает их фамилии.

Черноволосая нагнулась и ловко подхватила цепь рукой. Маркелыч попытался выхватить у нее железную змею, но девушка, лукаво улыбаясь, успела спрятать цепь за спину.

— Это моя цепь. А то, что вы дружинник, это ни о чем не говорит. Я тоже дружинница.

Девушка достала из сумочки Авгия Елпидифоровича билет члена добровольной народной дружины и помахала им в воздухе.

— Я нарушила какую-нибудь статью уголовного кодекса иди советский закон?

Маркелыч нахмурился, роясь в своей памяти в поисках малейшей зацепки, чтобы задержать эту юную гражданку.

— Может быть, и нарушили, только я что-то сейчас не припомню. А чем вы докажете, что цепь ваша?

— Тем, что у нее на ошейнике надпись по латыни. Вы ведь, впрочем, не знаете латыни.

— Это по-иностранному? — Маркелыч тянул время.

— Ага, по-иностранному! — Девушка нарочно сказала «ага!», как бы дразня бравого милиционера. — А сейчас я покажу вам фокус, уважаемый Тимофей Маркелович. Видите, я даже знаю ваше имя, а вашего напарника зовут Волохин. Он сейчас купается в пруду ЦДСА. Раз, два, три!

Уж больно симпатичная была эта девушка, уж больно обезоруживающе тепло и улыбчиво смотрели на Маркелыча ее глаза, иначе бы разве дал ей отставной майор возможность запустить руку в баульчик Хрисогонова. Нет, он бы ловко ударил ее клюкой по руке или милицейской хваткой вывернул ее тонкое запястье за спину и отнял сумочку, в которой мог оказаться револьвер. Но ничего этого он не сделал, и девушка преспокойно достала из сумочки старую, засаленную, мятую шапку и кокетливо, набочок по счету «три» надела ее на свои свежевымытые, надушенные, роскошно уложенные волосы и вдруг исчезла, растворившись в полутьме пыльного чердака прямо на глазах Маркелыча.

Отставник бросился направо, налево, услышал веселый смех, хотел начать бить клюкой по воздуху, но удержался, ему показалась кощунственной сама мысль даже случайно задеть такое очаровательное существо, это было бы равносильно тому, что ударить палкой чудесную фарфоровую вазу. На своей щеке он ощутил поцелуй.

— Когда вы отняли у злой колдуньи цепь, вы спасли две жизни. Спасибо! — Маркелыч почувствовал на своей щеке еще один поцелуй. — Передайте Дюкову, чтобы он ехал в Архангельское, а своего друга найдете в домике для лебедей на пруду ЦДСА. Желаю ГРОМу больших успехов! Сегодня в Архангельском для вас будет работа, — волшебной музыкой прозвучал голос невидимки, взволновавший Маркелыча до глубины души.

Старик словно снова стал юношей, и на пороге смерти, давно не веря ни в ад, ни в рай, ни в загробную жизнь, ни в переселение душ, он вдруг обрел надежду. Если есть такие очаровательные девушки, значит, есть бессмертие.

Через несколько мгновений юная барышни с кошачьими глазами уже очутилась в спорткомплексе «Дружба», где встретилась с рыжеволосым молодым человеком и о чем-то начала с ним шептаться, после чего молодой человек постучал в одну из гримерных и вызвал пару номер двадцать один.

— Пара из Томска? — Танцоры согласно закивали. Молодой человек посмотрел в программку: — Альбина Молотилова и Анатолий Перышкин? Срочно перебирайтесь в другую комнату, эта для вас тесна. — Рыжий заговорил официальным голосом несколько взволнованного администратора: — Срочно, срочно. Идет комиссия ООН по охране прав артистов, а у нас артисты в гримерных как селедки в бочке. Сейчас мы вас всех рассредоточим по отдельным гримерным. Еще бы пять минут, и разразился международный скандал! Так… — Молодой человек, соображая, закатил глаза к потолку. — Ага, в секторе «С», совсем рядом со сценой, двойной полулюкс. Вы не возражаете?