Словарь запрещенного языка - Престина-Шапиро Лия Феликсовна

    Прошел слух, что в каком-то книжном магазине можно просто так купить прекрасный иврит-русский словарь. Я не поверил, но пошел в этот магазин (кажется, это был магазин академкниги), и действительно там продавался словарь Шапиро. Мне очень повезло, потому что скоро этот словарь полностью исчез из магазинов.

    Трудно представить, как можно было бы учить иврит в Союзе без этого словаря. По-моему, это было бы невозможно. Небольшого количества самоучителей, маленьких словарей и других книг было совершенно недостаточно.

    Я помню, что позже, когда появилось много групп по изучению иврита, словарь Шапиро фотографировался и размножался как самиздат. Еще одна очень важная деталь: в этом словаре была грамматика иврита, очень хорошо написанная проф. Б. Гранде. Я думаю, что даже лучше, чем в учебниках иврита, которые нам привозили из Израиля.

  В общем, вспоминая эти времена, я не понимаю, каким образом в Советском Союзе был издан этот словарь.

    И тираж был довольно значительный, потому что словарь был у многих людей.

    Можно с уверенностью сказать, что вклад этого словаря в возрождение еврейской жизни и в изучение языка иврит в Союзе был огромный.

    В 1972 году мы получили разрешение на выезд в Израиль. Все еврейские книги, в том числе и словарь Шапиро, я раздал приятелям, которые оставались в Москве. Не помню, кому я отдал мой словарь, но уверен, что он там продолжал приносить большую пользу. В Израиле я снова купил себе словарь Шапиро, изданный уже в Израиле. Должен сказать, что до сих пор я продолжаю им пользоваться, несмотря на то, что за годы, прожитые в Израиле, иврит стал для нас родным языком. Наши четверо детей практически не говорят по-русски, и мы с ними разговариваем только на иврите. Тем не менее, когда попадается непонятное слово, я знаю, что самое правильное его значение я всегда найду в словаре Шапиро. Добрая память его автору!

ВСПОМИНАЮ

                                Володя Золотаревский

    Летом 1970 г. я закончил мехмат и по распределению попал в Мосгортранспроект. Это было одним из тех открытых мест, куда еврею можно было попасть. Представителем этой проектной организации был Карл Малкин, усердно уговаривающий евреев пойти к нему, соблазняя библиотечным днем и другими льготами.

    Я думаю, что это он делал сознательно, с определенными намерениями.

    Во время перекуров братья Малкины и Леня Иоффе говорили о языке иврит, обсуждали вопросы, связанные с преподаванием.

    Я давно хотел знать свой язык и быстро согласился его учить. Итак, моим первым учителем осенью 1970 г. был Саша Малкин, а через несколько месяцев Саша получил разрешение и уехал в Израиль. Нашу группу взял Леня Иоффе, к нам присоединился Дан Рогинский и Боря Айбиндер. Вскоре я познакомился с Володей Престиным и Пашей Абрамовичем. Беседы с ними и полученная литература оказали на меня большое влияние. Я помню огромное впечатление от книги «Фельетоны» Жаботинского.

    С первых уроков Леня давал нам читать книги на иврите, и тут без словаря Шапиро я не мог обойтись. Почти каждое слово я переводил с помощью словаря.

    Через год, осенью. 1971 года, Леня предложил мне взять новую группу и стать учителем. Я долго колебался, считая, что мои знания недостаточны. Но желающих учить иврит уже было много и меня уговорили.

    В моей группе учился Виталий Рубин, его жена, сестра, друг Юра и Натан Файнгольд. Занятия проводились в доме Виталия.

    Осенью получил разрешение и уехал в Израиль мой друг Леня Иоффе и передал мне свою группу. Я уделял ивриту очень много времени. Тут мне пригодились библиотечные дни и условия работы. Компьютера на работе не было, мы ездили в другие организации. Быстро выполняли задание и на работу уже не возвращались. Я, пожалуй, сейчас за два дня на работе в Израиле успеваю сделать больше, чем сделал в Москве за 2,5 года. Почти все мои однокурсники по университету, работавшие в Мосгортранспроекте, постепенно уехали в Израиль.

    Я очень много читал на иврите, и главным незаменимым помощником был словарь Ф.Л. Шапиро. Пользуясь им, я понял, что такое хороший словарь. В нем было все. В словаре я находил не только перевод слова, но и перевод различных выражений. Я также очень люблю грамматический очерк проф. Б. Гранде. Всем своим знаниям грамматики иврита я обязан словарю Шапиро. Затем я стал пользоваться словарем Эвен Шошана — прекрасный словарь.

    Сейчас в Израиле я почти не говорю по-русски, по иногда мне хочется заглянуть в словарь Ф.Л. Шапиро и посмотреть, как бы он перевел то или иное слово.

НАДЕЖНЫЙ ИСТОЧНИК

                                     Леонид Иоффе

    Когда московский житель в конце 60-х годов нашего, пока еще 20-го столетия начинал учить иврит, он первым делом думал о том, как ему обзавестись учебником иврита и иврит-русским словарем. Очень быстро выяснялось, что учебников иврита советского издания в обращении нет. Достать можно было изданный в Израиле учебник иврита на русском Шломо Кодеша, причем мне лично попадались только переснятые его копии в виде пачки страничек полутетрадного формата с шириной вдвое больше высоты, не переплетенных в книжку. По имени и фамилии автора и сам учебник назывался Шломо Кодешем. Еще имелся учебник иврита на иврите «Элеф милим» — в переводе: «Тысяча слов». Он состоял из двух частей, и они, действительно, заключали в себе первую тысячу ивритских слов. У счастливчиков учебник имелся в виде изданных в Израиле книжек, каждая часть — книжка, и они могли заглядывать в конец второй книжки и мечтательно предвкушать, как они там все поймут и какими немыслимо понятливымй в иврите к концу второй книжки станут. Разумеется, когда я говорю о Шломо Кодеше и Элеф Милиме словами «можно было достать» и «имелся», речь идет только лишь о «достать» и «имелся» у лиц, причастных к изучению или преподаванию иврита, а никак не о книжных магазинах, где тридцать лет тому назад (как, впрочем, и везде вокруг, и, казалось, навсегда) вовсю была советская власть, а она в те годы не допускала в прессу и продажу никакого печатного слова на иврите, тем более в сфере просвещения.

    Что касается второй половины экипировки, обязательной для начинающего, то есть иврит-русского словаря, то оказалось, что такой словарь советского издания, причем недавнего (начало 60-х годов), как раз существует. Непостижимая академическая брешь в стене так: называемой «антисиоиистсгсой» политики советской власти.

    Иврит-русский словарь. Толстая книга в твердой темно-синей обложке. Составитель — Ф.Л. Шапиро. По составителю и словарь стал называться «словарем Шапиро». Каждому новому ученику объявлялось, что для изучения языка ему необходимо иметь «словарь Шапиро». Словарь стоял на полках в разных домах и приобретался в свое время нынешними владельцами по разным причинам, но уж во всяком случае, — не для того, чтобы учить иврит.

    А тут вдруг начался бум. Повальное увлечение Израилем и ивритом. Конечно, такое количественное преувеличение, как «повальное», употребляется здесь только лишь по сравнению с предшествовавшими годами, да и само слово «увлечение» относится тут ко все той же статике «узкого круга этих...» отдельных самовозгорающихся личностей, ни с того, ни с сего начавших вдруг национально возрождаться.

    Словарь разыскивался по домам и букинистическим магазинам, перекупался втридорога с рук, доходя на книжном рынке Кузнецкого моста до астрономической цены в два-три десятка рублей (одна пятая не самой маленькой зарплаты). В итоге почти у всех изучавших иврит был свой личный словарь Шапиро. Среди московских преподавателей иврита ои считался классикой, хрестоматийной литературой, широко распространенной и обязательной, без которой нельзя. Само собой разумеющимся минимальным имуществом, каким даже не хвалятся. Без него иврит не учат и не преподают.