Я - богиня любви и содрогания - Кристина Юраш

Это как называется? То есть, вот этот весь фарс был затеян для того, чтобы кто-то в доспехах стражника ходил и высматривал таинственную незнакомку? Я сильно недооценила противника!

- Что же мне нужно сделать, чтобы ты осталась? - спросил он, снимал металлические перчатки и со звоном бросал их на пол. Следом полетел нагрудник и прочие железяки. Я попыталась вежливо улизнуть, но меня ловко поймали за руку.

- Может, просто отпустить мою руку? - нервно заметила я, пока в душе что-то сладко переворачивалось, когда его палец украдкой гладил мою ладошку.

- Думаешь, это и есть та грань, которая отделяет любящего мужчину от одержимого чудовища? - спросили у меня, а я смотрела на то, как его величество снова подносит мою руку ко рту и целует ее. - Один держит силой, а другой понимает, что если долго сжимать рукой чье-то сердце, то однажды оно просто остановится?

Я чувствовала его прикосновение к своим пальцам, а сердце замирало от какой-то сладкой неги, в которую меня заворачивали его слова. Мою руку осторожно отпустили, а я смотрела на него и любовалась. Какой же все-таки красивый у меня злейший враг. Но я ему об этом не скажу!

- То есть, закрытая дверь и стража возле каждого окна это как бы «я тебя не держу»? - осведомилась я и заглянула ему в глаза. Мне кажется, или его взгляд обволакивает меня чем-то таким сладким и нежным. В моих движениях появляется какая-то томная лень и несвойственная мне плавность и мягкость. Император сделал шаг ко мне, провел пальцами по щеке, склонился к моему уху и замер. Его рука кралась по моей талии, а его дыхание опаляло шею.

- В каждом влюбленном мужчине, - послышался сладкий шепот, от которого я едва ли не покачнулась. Мне страшно было даже вздохнуть, пока его пальцы нежно гладили мою спину. И тут меня резко прижали к себе, страстно и даже слегка грубовато. - Живет маленькое одержимое чудовище...

Меня плавно отпустили, а я сделала шаг назад, понимая, что в чем-то он прав. Фраза: «Я отпускаю тебя, милая» иногда звучит, как «катись на все четыре стороны, и мне, в принципе, все равно, какую выберешь!».

- А в каждой женщине, - прошептала я, подражая его тону и приближаясь к нему. Я провела пальцами по его губам, намекая на то, что кому-то не мешало бы закатить губу, пока я не закатила скандал. - Живет ни разу не трепетная лань, а хитрое и коварное создание, которое не знает, чего хочет, но обязательно это получит...

- Хорошо, я принимаю правила игры, - прошептали мне, а я осторожно выдохнула. В тот момент, когда кончики моих пальцев украдкой поцеловали, у меня вырвалась непроизвольная улыбка. - Но сегодня я тебя поймал, так что имею право назначить цену свободе. Ты не захотела дать мне шанс, пришлось брать его самому.

Меня осторожно взяли за руку и повели по коридору, который, словно вымер. Повод вымирая пока не ясен, но если обитатели дворец прикидываются дохлым в те моменты, когда у Его Величества налаживается личная жизнь, то я, пожалуй, призадумалась бы.

- Проходи, - прошептали мне, заводя в одну из комнат. Платья? Украшения? Это что за сказочная пещера? - Все, что захочешь.

Сверкающие украшения были разложены так соблазнительно, а платья всех цветов и фасонов требовали, чтобы их срочно перемеряли. Я усмехнулась, глядя на этот женский рай, а потом попридержала жадность, которую уже заносило на поворотах.

- А если мне ничего не нравится? Если меня вполне устраивает мой скромный наряд? Что тогда? - с насмешкой в голосе заметила я, пока жадность тянула ручки к розовому платью, которое искрилось на свету драгоценной отделкой.

Там еще бантик есть? О нет, только не бантик! Да он чудовище! Жестокое, коварное, хитрое и не лишенное вкуса!

- Я понимаю, что возможности ограничены лишь твоей фантазией, - продолжала я, а жадность внутри меня тяжело вздохнула. - Но, увы. Понимаешь, я не могу постоянно быть с тобой... Богиня оживила меня, но ее силы не хватает, чтобы я могла жить, как человек.

Нет, если он будет так смотреть на меня, то, пожалуй, кирпичи в ассортименте я ему предоставлю. Назревал вопрос, если богиня любви отложила кирпичи на строительство нового храма, то это считается добровольным пожертвованием? Ой, не смотри на меня так! Тут уже третий храм на подходе.

- Ее сила слишком мала, - вздохнула я, поднимая на него бесстыжие глаза. - Она сказала, что ее храмы разрушил нехороший человек, и теперь она слаба.

Нет, ну а что такого? И мне приятно, и у него есть опыт строительства.

- Хорошо, - прошептал он, а я положила руку на его щеку, пока меня кусала за филей беспощадная совесть. На войне, как на войне! - Может, ты проголодалась?

- Нет, - гордо ответила я. Желудок на меня обиделся и обещал припомнить при первом же удобном случае. Ничего! У нас дома сухарик есть! Мы его погрызем! Будем смотреть вкусные картинки и грызть сухарик. А потом нам, того и глядишь, жрицы что-нибудь изобразят.

- И чего же тебе хочется? - слегка озадаченно спросили у меня, пока я выходила в коридор. Мне нравится этот взгляд: «Чем бы дите не тешилось, лишь бы не статуя!».

- Ну ты же меня придумал? Тебе видней! - выкрутилась я, чувствуя, как меня осторожно берут за руку. Это кто у нас скребется в своем моральном тупике? А! Это же Его Величество как его там... Кстати, а как его там?

- Как же тебя зовут? - спросила я, а меня привели в красивую комнату. На стене висел портрет Императора в полный рост в расшитом драгоценностями белом мундире, сверху который покрывал алый плащ, пламенными складками стекая вниз вдоль белых штанов к черным сапогам. Мой взгляд опытного революционера уже наметил несколько мишеней.