Я - богиня любви и содрогания - Кристина Юраш

Я видела улыбку на мгновенье озарившую его лицо. Он гладил пальцами портрет, а в руках его появилась лента.

- Я все помню ... Всю жизнь помнил... Другую обнимал, и тебя представлял... Целовал ее и о твоих губах думал... Помню, как твоей косы упала лента, а я шел следом и подобрал ее... Хотел отдать, а потом посмотрел, как ты к мужу прильнула, и передумал... Вот теперь она у меня лежит... Берегу ее... Буду помирать, на руку намотаю, с ней и похоронят...

Все вокруг дышало каким-то сладким умиротворением и почти осязаемой грустью... Мои шаги в чужих снах были неслышны, и ворчливый дед даже не узнал, что я вместе с ним смотрела на портрет любимой.

- Покажи мне сон Цианы, - вздохнула я, заходя в туманный туннель чужих грез. В ее сне было темно, светил рожок месяца, деревья качались и скрипели от порывов ветра. Их ветви стучали друг об друга, а по небу ползли рваные облака. Вокруг было тихо, а я осматривалась по сторонам и пыталась понять, почему все такое мрачное и промозглое? От ствола огромного черного дерева отделилась маленькая женская фигурка в плаще. На траве лежал большой узел из какой-то простыни в цветочек. Внезапно фигурка встрепенулась, отбросила капюшон, а на молодом, красивом девичьем лице с большими вишневыми глазами появилась счастливая улыбка: «Игнас! Это ты?». Ей никто не ответил. Улыбка тут же померкла, плечи опустились, а девушка снова прислонилась к дереву и сползла по нему спиной.

- Один и тот же сон пятьдесят лет, - вздохнула Циана, обнимая себя. - Один и тот же...

- Он придет, - внезапно прошептала я, а она осмотрелась по сторонам. Почему-то я была уверена, что он придет. - Сегодня он придет...

Девушка вскочила на ноги и стала оглядываться по сторонам. Ветер зловеще выл, а огромный дуб прятал под сенью темных ветвей бесстрашную девушку.

- Кто это сказал? - с надеждой шептала она в темноте. - Мне точно не почудилось?

Циана вертела головой и прислушивалась, а я уже шла в чужой сон розовым туманом, видя на горизонте всю ту же белую скамейку и одинокий силуэт. Я подошла и схватила его за руку, потянув за собой.

- А! Вот и ты! - усмехнулся молодой мужчина, послушно вставая со скамьи. - Нашла меня! Сколько тебя можно ждать?

Я уверенно вела его по дороге, которая сама появлялась под ногами и вела куда-то в розовую дымку.

- Ну что, костлявая! - усмехался Игнас, послушно идя следом. - Зову тебя, зову, а ты вон аж когда пришла!

- Да не костлявая я! - обиделась я, вспоминая о паре-тройке лишних килограмм.

- Шутишь, безносая? Ну-ну, шути! Тебе, безглазой, поди, все равно! - по-старчески ворчал Игнас, а у меня закрадывались подозрения, относительно искренности рыданий на его предполагаемых похоронах настрадавшихся родственников. - Что ж ты меня стороной обходила? Что ж ты меня полвека горевать заставила?

Я тащила его в тумане и скрипела зубами, глядя, как туман начинает рассеиваться. Послышался знакомый зловещий скрежет веток в промозглой темноте. Гордый у нас мужик! Не пришел, не поговорил. Проще пятьдесят лет сидеть и щеки дуть ворчливым хомяком.

- Циана ждет тебя в этой обители скорби, - зловеще прошептала я. Но тут Игнас схватил меня за руку. Он упал на колени, прижался губами к моей невидимой руке и стал целовать ее.

- Нет! Только не ее! Умоляю! Не надо! - задыхался и кричал перепуганный Игнас, цепляясь за меня и умоляя.

- Не забирай ее! Меня возьми! Меня! Забери меня вместо нее! Что угодно проси, все сделаю! Пусть она живет! - рыдал Игнас, целуя мою руку. - Пусть моя Цианочка живет.

- В ночь перед замужеством она бросила тебе записку, в которой написала, что хотела сбежать с тобой, но твоя мать порвала бумажку, пока ты спал... И Циана уже много лет ждет тебя возле того дерева... - пояснила я, глядя, как Игнас ползает вокруг меня на коленях. - Если завтра, когда проснешься, не явишься к ней цветами и разговором, то заберу ее!

Туман рассеялся, а Игнас застыл, уставившись в темноту. Я отпустила его руку и смотрела невидимкой, как от дерева отделяется фигурка, как с нее слетает капюшон, как она бежит, крича от радости, а ее подхватывают мужские руки и кружат в воздухе.

- Пришел, пришел, - покрывала поцелуями лицо любимого счастливая Циана, визжа от счастья, когда ее снова закружили в воздухе. - Пришел! Какое счастье!

Она плакала, прижималась к нему, кусала губы, а у Игнаса по щеке текла прозрачная слеза. Ворчун гладил ее волосы и целовал макушку, тяжело дыша. Небо светлело, старый дуб розовел, сухие ветки покрывались листьями, а вокруг них на ярко-зеленой траве расцветали цветы... Ветер обрывал их лепестки и уносил в нежно-голубое небо. Впервые вижу, чтобы дуб цвел белыми цветами, но это ведь сон? Во сне все возможно!

Влюбленные обнимались, целовались, плакали, а я смотрела на людей, которые прожили не в разных мирах, не в разных частях света и даже не в разных городах на разных улицах, а в соседних домах, которые почти соприкасаются дырявыми крышами, но так и не нашли в себе смелости просто поговорить и объясниться.

- Эх, - вздохнула я, глядя на то, как они шепчутся и обнимают друг друга. - Напоминаю! Завтра Игнас идет с цветами в соседний дом!

- Кто это? - подняли головы влюбленные, а я медленно уходила, покидая их. Цветы раскрывались, а с цветущего дуба опадали лепестки. «Один раз в год дубы цветут», - мурлыкала я, глядя на них.