Выход на «Бис» (СИ) - Плетнёв Александр Владимирович

Скопин впился глазами в начертанную схему. В предварительных планах этого не было.

«А ведь вполне может выгореть, чёрт меня побери! Последовательная дискретность в работе британских РЛС — неожиданный бонус от джентльменов. Полчаса хорошая фора — при нашем повороте на 90 градусов, англичане, прущие где-то на 27 узлах, заметно сблизятся. Допустим, на такой дистанции радары 'Союза» и «Кронштадта» всё ещё будут бесполезны… как впрочем, надеюсь и британские. Во всяком случае, вряд ли они будут надёжно удерживать цели для стрельбы. А вот мы, «Кондором», своими средствами, сможет кое-что сделать. Дав какое-никакое, но целеуказание. Вот тогда больший калибр «Союза» себя и проявит. И дело не в максимальной дальности 40б-мм: тяжелее снаряды, насколько я понимаю, лучше кучность. Ответные 35б-мм англичан, несомненно, будут уступать.

— Нужно начинать сейчас, — донёсся нетерпеливый голос помощника, — во-первых, ситуация в любой момент может стать уже не такой благоприятной. Второе — проблема в соединении, что приближается справа.

— Вижу. Гонт. Уже начал выходить нам на траверз, поскольку более быстроходней. У Гонта мы скорей всего уже на экранах. Свой флаг он несёт на тяжёлом крейсере «Норфолк» — не знаю, какие РЛС стоят на «графстве» [134], но, полагаю, не намного хуже, чем на кораблях первой линии, сиречь на линкорах Его Величества, чтоб им…

— Проблема в том, что если Мур держит периодичность включения РЛС в полчаса, то Гонт не так педантичен. И они не синхронизированы, что ограничивает «слепой» интервал. Увидев резкий манёвр советских линкоров, что предпримет Гонт? Бросится на сближение? Нарушит своё «инкогнито» и радиомолчание, чтобы предупредить своего командующего?..

—…к этому времени мы уже должны крыть залпами ГК линкоры Мура, — просёк, что хочет донести помощник Скопин, — ага! Вижу!

Импровизированная таблица с периодичностью включения британских РЛС была нанесена прямо на планшете. Там же циферками — характеристики: частоты, длительности импульсов.

…быстро оценивал, считая в уме:

«Получается, что после поворота на „кроссинг“ у Левченко будет не полчаса, всего минут двадцать. Не много — охват „головы“ выйдет не полным, под углом. Однако и не мало — какое-то время у бриттов кормовые башни всё же будут закрыты. Как быстро отреагируют англичане»?

Загадывать он не брался, но надеялся, что боевые расчёты «Кингов» в какой-то степени расслаблены, поскольку для них противник ещё далеко, не в зоне действия орудий.

'Они верно и вовсе ещё не заряжены. Конечно, развернуть башни с походного положения на носовые углы недолго… дать первый ответный сгоряча. Но опять же — им придётся экстренно маневрировать под огнём, какое-то время уйдёт на увязку данных радара и артиллерийского директора, неизбежные поправки, то да сё…

Так что на несколько безответных залпов вполне можно рассчитывать'.

— Сыграем на опережение?.. — озвучил вслух.

— Совершенно верно. С флагманом уже согласовано. Перемигивались светограммами (та ещё задачка) минут сорок, прежде чем всё уяснили и утрясли: пока обсчитали дистанции, пока обозначили курсы, высчитали хронометраж. Но ухватились они сходу, сразу увидев возможность получить преимущества ещё в завязке боя. Потому как ответ уже дали — готовы. Они, как я понял, уж давно сидят на иголках, всё по-боевому, по штатному расписанию. Казённики заряжены. Пары развели. Поворот надо будет совершить, как только англичане проведут очередное включение-выключение РЛС. А это, — старпом взглянул на таблицу, сверив с наручными часами, — через 18 минут.

— Уже?!! Через восемнадцать⁈ Издеваетесь⁈ Трубите аврал!!!

Прокатившийся по кораблю ревун «Боевой тревоги» взвинтил экипаж, как водится, срывая людей где-то там с коек, в кубриках и каютах, заставив подобраться и тех, кто уже нёс вахту. Вместе с тем, судя по немедленно поступавшим докладам о готовности, Скопин понял, что дежурные расчёты на боевых постах старпомом были уже «накручены», предупредительно. Вдруг испытывая неприятное ощущение досады от того, что важные решения приняли без его участия:

— Меня следовало сразу разбудить, как только наметились подвижки на изменения от запланированного.

— Поначалу всё было неопределённо, а потом враз выстроилось, — в интонациях кавторанг даже не пытался оправдываться.

— Как же, и сорок минут перемаргивались ратьером, — бросил ядовито командир, подавляя, в общем-то, необоснованное недовольство. Уселся во вращающееся кресло, позволив старшему помощнику продолжать начатое. У самого в голове ничего конкретного — слишком резкий переход от послесонного расслабона и сразу, без раскачки, в активную фазу. Мысленно лишь проговаривая:

«Всё начнётся раньше. Бой начнётся раньше. Как и закончится. И закончиться он должен по инициативе британцев. Когда английский адмирал выведет свои повреждённые корабли из-под огня. По нашим… хм, по нашим самым оптимистическим прогнозам и расчётам».

Один из вахтенных, мичман, уже замер наизготовку с хронометром, отсчитывая маркеры до момента включения в работу РЛС противника. Приёмный пост радиометристов вывели на громкоговорящую связь, там тоже кто-то (слышалось в динамике) бубнил текущие минуты. Служба пеленгации должна была вестись и на флагманском линкоре, и команда о начале боевого манёвра должна была прийти с него, однако старпом весь подобрался, готовый немедленно отдать распоряжение сигнальной вахте — сообщить (продублировать) на КП эскадры о зафиксированных контактах и любых неожиданностях.

— Внимание! — раздалось из динамика, — обнаружено излучение РЛС по пеленгу 243 градуса. Длительности импульса в передах двойки, классификация цели, согласно параметрам, прежняя. Время: 10… 20… 30 секунд. Контакт прервался.

Старпом молча, лишь кивком обозначил распоряжение… и там, снаружи, на выступе открытого мостика (так чтобы смогли видеть за кормой в кильватере) дежурный матрос спешил отбить светоморзянку, клацая металлическими подвижными жалюзи сигнального фонаря.

Сразу поступил встречный доклад — на флагманском КП подтвердили приём, в свою очередь, отдавая исполнительный приказ. «Советский Союз», предваряя свой манёвр частящим ратьером, покатился влево, задавая движение на перестроение.

Кильватерная колонна, все четыре тёмных силуэта, рассыпались: «тяжёлая бригада» — линейные корабли, удерживая строй, следуя друг за другом, заложили резкий последовательный поворот, начиная раскручивать механизмы на максимально возможный ход, выдвигаясь на решительное сближение с противником. Шедший до сего момента во главе «Кондор», отделившись на время от ордера, ложился на параллельный галс, пропуская тяжёлые мателоты левым бортом, в интервале не более полутора кабельтовых.

Не усидев, Скопин сполз с кресла и теперь стоял, удерживаясь за столик с картой курсовой прокладки, оценивая начертанные штурманом эволюции: «Далеко нетривиальные эволюции, к слову сказать, для несплаванных меж собой кораблей, с учётом достаточно сомкнутого строя».

— Держать на корму! — Услышал отданную рулевому команду.

Перевёл взгляд, различая сквозь остекление и полумрак ходового мостика, как в полной темноте, мимо — сначала прошёл линкор… неосвещённый, казавшийся эфемерной гранитной глыбой, попавшейся на океанском пути. Следом, интервалом, неотличимым силуэтом, высясь пирамидальным нагромождением надстройки, проследовал «Кронштадт». По невидимым фалам линейного крейсера кверху поползли едва различимые лоскуты стеньговых вымпелов.

«Традиция. В виду неприятеля. Перед боем. Да кто там на них обратит внимание в кромешной темноте да на запредельных дистанциях. А где авианосец»?

Бросил взгляд вправо, разумеется, ничего уж не увидев. Являясь «концевым» в кильватере, «Чапаев» прошёл дальше за кормой, ненамного сойдя с курса, практически сохраняя прежнее генеральное направление. В предстоящем бою больших калибров ему не место, но и отрываться далеко от главных сил было нельзя.