Записки prostitutki Ket - Екатерина Безымянная

Все дело в том, что в начале августа в мою дверь позвонила Рая. И пока я изображала радушную ухмылку, спешно перебирая в уме поводы, по которым ко мне могли пожаловать малознакомые соседи, Рая, не давая мне опомниться, стокилограммовым ужиком ввинтилась в квартиру.

– Как дела, Катюшенька? – бодро начала она. Глазки бегали будто сами по себе.

– Нормально, – ошалела я от столь странной любезности, – Рая, что-то случилось?

– Да вот, – неловко замялась она, – Катюшенька, я к тебе по делу. Помнишь, вы как-то фотографировались в платье?

И, видя, что я не въезжаю, уточнила:

– Ну, в таком, свадебном… Оно сохранилось еще?

И я вспомнила. Когда-то, еще с год назад, мы проснулись утром у Маши с дичайшего бодуна. Через час должны были вернуться ее родители, и мы приняли мудрое решение: переползти ко мне домой, подальше от суровых глаз Машиной мамы. По дороге мы опохмелились в хлам в каком-то кабаке. А еще через час купили в секонд-хенде свадебное платье. Да, мы обе были не в себе.

Платье это, кружевное, в пол, дремучей моды, валялось на какой-то раскладушке, случившейся нам по дороге, под кучами хламья, а Машка вдруг вспомнила, что давно хотела фотосессию в свадебном наряде. За платье просили шестьсот. В рублях, конечно же. Мы сторговались за пятьсот. Потом вернулись к Машке за фотиком и рванули ко мне.

И был у меня дома свадебный алкофототрэш. Мы дурачились в том платье как только можно, залили его шампанским, порвали где-то по поясу, а под конец, в маловменяемом состоянии, выползли ко мне в парадную, дабы пофоткаться в дурацких позах на ступеньках.

Мимо нас к соседке поднималась Рая. Она поздоровалась, поулыбалась и потопала наверх.

…А спустя год, в начале августа, Рая стояла в моей квартире и спрашивала про это свадебное платье.

– Не знаю, – озадачилась я, – оно подружкино… Она его для фотосессии брала, может, и сохранилось… А вам зачем?

– Ой, как бы хорошо, если б сохранилось! – заулыбалась Рая. – А можешь узнать? Если сохранилось, можно, я его напрокат возьму?

Я подобрала челюсть с пола и попыталась сложить в голове пазл. Свадебное платье Рае напрокат… Зачем?!

Собственно, этот вопрос я и озвучила.

И услышала я дивную историю про то, что Ленка, Раина дочурка, еще в конце апреля сошлась с Павликом. И ладно бы молодые просто гуляли по паркам, но нет же, Павлик этот часто ночует у них дома, поскольку у самого Павлика предаваться всяким молодым утехам точно негде. Там однокомнатная коммуналка, бабушка и мама.

Нет, сама Рая, конечно же, все понимает – дело это молодое, но не годится ж так, чтоб молодые спали вместе – и без официальных отношений.

Точнее, пусть бы спали как угодно, но только чтоб никто не видел. А так – перед соседями стыдно: люди ж видят, что он на ночь не уходит. Опять же, жизнь идет, дочуре уже двадцать, можно сказать, в девках засиделась, а тут – готовый жених. Чего ж не взять?

И Рая созвала семейный совет, на котором и поставила вопрос ребром: мол, или все официально, или вообще – никак. Ленка озадачилась немало – они сами еще как-то не думали об этом – но мама быстро объяснила непутевой дочке, ху из ху. А то вот так и бывает: ходят-ходят, а замуж никто не берет. А нечего время просто так терять!

Павлик ошалел от таких разворотов, но от цепких лап будущей тещи не так-то просто было отвертеться. И в самом деле – чего ночевать просто так?

И моментально тещей было решено: быть свадьбе. Да такой, чтоб не было стыдно перед людьми.

То есть платье, машины, фата, шестьдесят человек родственников.

Семейный бюджет не был рассчитан на свадьбу. По правде говоря, этот самый бюджет вообще не подразумевал никаких трат, кроме текущих: на еду и за квартиру. Да и какая уж тут свадьба, когда на занавески уже лет двадцать не хватает? Но разве могут остановить такие мелочи?

Ничего, что жених еще молод, из образования у него – только школа и брошенный на первом курсе техникум, а из работы – кукиш. Ничего, что в Ленкином активе – колледж на хрен-знает-какого-менеджера и посменная работа в соседнем продуктовом.

Все это мелочи. Свадьба должна быть шикарной.

На машины Рая одолжила у родственников, клятвенно заверив, что вернет с подарков. На стол взяла кредит. А на платье – не хватило. Хотелось бы, конечно же, что-то остромодное для Леночки, хотя бы напрокат, но… цены, цены! И Рая вспомнила, что год назад, поднимаясь к соседке…

– Рая, – скептически сказала я, – Рая, дело в том, что там платье такое… не думаю, что оно Лене подойдет. Оно и у нас-то не новое появилось, ну, и мы тоже его сильно подмучили… оно уже и порвалось местами… да и по размеру я сомневаюсь…

– Катя, Катечка, – вскинулась она, – ты попроси подружку, пусть покажет, если уж совсем не подойдет, тогда мы что-то уже придумаем… В общем, ты спроси, ладно?

На следующий день немало удивленная Машка закинула мне это злосчастное платье, томившееся у нее где-то на балконе, в коробке со старыми босоножками.

День спустя довольная Рая утащила в зубах пакет с секонд-хендовской добычей.

Никаких «прокатных» мы, конечно же, не взяли.

А еще через день я уехала на отдых.

…Рая появилась, как только я приехала.

– Катя, ты есть? – удивленно спросила она, когда я открыла дверь. – Я уже переживать начала – сколько к тебе ходила, а дома – никого.

И сразу, не давая мне опомниться, перешла к делу:

– Катя, у меня просьба такая… ты не выручишь? Мне немного – долларов шестьсот-семьсот, я тебе сразу же, на следующий день после свадьбы отдам…

– Рая, – сказала я, перезагрузившись, – Рая, я только приехала, потратила все до копейки…

И посмотрела на нее, думая, насколько честно выглядят мои глаза. Деньги у меня были, но одалживать их Рае не хотелось.

– Ой, как жалко! – огорчилась она. – А я уже прямо не знаю, где взять… А у тебя негде одолжить? Я верну сразу же…

И рассказала мне про то, что столовую нашли через знакомых, очень хорошо, «по блату» (клееночки на столах там уже не ахти, но что-то можно придумать, скатерочки какие-то), готовить будут там, а спиртное – свое, и мясо – тоже (на рынке беру); машины напрокат вышли дороже, чем хотелось; прическу молодой сделают за полцены (через два квартала парикмахер-стажер); шампанского взяли три ящика, нашли совсем недорогое; коньяк брали пятилитровыми канистрами, свежеворованный с какой-то базы (ой, да ну что ты говоришь! Никто не отравится, нормальный там коньяк!), водки, правда, пока мало, и запивать пока еще не брали…

…и голубей еще очень хочется, молодых порадовать… так, чтоб вышла Леночка красивая из загса, и Павлик рядом, и голубки – из рук и в небо…

Обручалки взяли, ну конечно, золотые, красивые, массивные (а то что ж позориться с каким-то фуфлом? это ж на всю жизнь!).

И платье подошло ну прямо идеально! Всего-то отстирали, отпарили, пуговички поменяли, чуток подшили в рукавах и по росту, сделали вставочку сбоку (было тесновато), на место дырки в пояс пришили цветок…

…И в одну из суббот я имела счастье наблюдать. Да что там – счастье наблюдать имел весь дом.

Свадьба началась с размахом.

В десять утра под окна с ситцевыми занавесками прикатил немало обалдевший Павлик с явно пэтэушными друзьями. По случаю собственной свадьбы он ночевал у себя в коммуналке.

В следующие полчаса Павлуша, под бодрые вопли невестиных подружек, краснея и явно мечтая провалиться, угадывал, какой именно след от помады на бумажке принадлежит его будущей жене.

Счастливая почтитеща, обвешанная бижутерией «под золото», в диком, блестяще-тигровом платье в облипашку на невозможных телесах, шумно встречала прибывающих гостей, посматривая по сторонам гордо и чуть свысока.

Тесть, в сером костюме фасона восьмидесятых, тихо курил у парадной и явно хотел скорее поддать после вчерашнего – дочку ж замуж выдает!

Потенциальная свекровь на немодных каблуках бедненько жалась в сторонке, поддерживая сентиментальную бабушку почти что новобрачного. На них никто не обращал внимания.

В одиннадцать, с женихом под ручку, во двор выплыла смущенная невеста. То ли платье где-то пережало (вставочку на платье надо было делать как минимум на десять сантиметров шире), а то ли от повышенного к себе внимания, ее лицо имело цвет недозревшей свеклы. Невообразимая прическа была ей малость не к лицу.

Жених, судя по выражению лица, вообще, похоже, хотел закататься в асфальт и сидеть там, пока все не кончится.

В одиннадцать ноль пять во двор принесся чей-то шумный, толстый, пьяный кум с букетом астр. Астры до невесты не дошли. Просто кум был уже не очень трезв, а во дворе – поребрик… сначала собирали астры по земле, потом отряхивали кума…

В одиннадцать десять кагал погрузился в машины и понесся в сторону загса.

Мы с Бабдашей стояли в сторонке и наблюдали за кагалом.

Краем глаза засекла: Бабдаша вытирала слезы умиления…

Рая пришла в гости через два дня после свадьбы, расстроенная сильно. Хотела вернуть напрокатное платье (я не взяла, подарила на память), долго пила чай, рассказывала, что гости – сволочи: три совсем пустых конверта – и знать бы, кто; двоюродный брат подрался с Райкиным же мужем (они еще в молодости друг друга не любили); Ленкин дядя в порыве бил посуду, мясо приготовили дрянно (ну да, а чего от этих можно было ожидать!), и кто-то украл целый ящик шампанского – жалко…