Барраяр - Лоис Буджолд

Эйрел выглядел как обычно, только усталым. Сердце Корделии заныло при виде мужа, и все же… «Я пошла за тобой, и теперь я здесь. Не на Барраяре моих надежд, но на Барраяре моих страхов.».

Он выдохнул беззвучное «Ха!» и крепко прижал ее к себе. Она изо всех сил обняла его в ответ. «Пусть весь мир убирается прочь». Но когда она подняла взгляд, мир был тут как тут — в лице семерых человек, ожидающих ее мужа каждый со своим срочным делом.

Эйрел чуть отстранил ее и с беспокойством оглядел с ног до головы. — Ужасно выглядишь, милый капитан.

«У него хотя бы хватило вежливости не сказать 'ужасно пахнешь'». — Ничего такого, чего не поправила бы хорошая ванна.

— Я не об этом. Первым делом тебе нужно в лазарет. — Он повернулся к сержанту Ботари.

— Сэр, я обязан доложиться милорду графу, — предупредил Ботари.

— Отца сейчас здесь нет. Он поехал по моему поручению с дипломатической миссией к одному из своих старых приятелей. Так, ты, Ку: забирай Ботари, устрой ему жилье, продуктовые талоны, пропуска и обмундирование. Я выслушаю ваш доклад, сержант, как только позабочусь о Корделии.

— Слушаюсь, сэр. — И Куделка увел Ботари прочь.

— Ботари меня потряс, — поделилась Корделия с Эйрелом. — Нет… не совсем так. Ботари был самим собой, и я не была ничуть этим удивлена. Без него мы не справились бы.

Эйрел кивнул и слегка улыбнулся. — Я так и думал, что он тебе пригодится.

— И еще как.

Друшнякова. занявшая свой прежний пост подле Корделии в ту же секунду, как его освободил Ботари, с сомнением покачала головой и, когда Эйрел повел Корделию по коридору, двинулась за ними. Вся прочая процессия — тоже, хоть и менее уверенно.

— Что-нибудь слышно про Иллиана? — спросила Корделия.

— Пока нет. Ку ввел тебя в курс дела?

— Только вкратце, сколько время позволяло. Наверное, про Элис с Падмой тоже никаких известий?

Он с сожалением покачал головой. — Но их нет и в официальном списке пленников Фордариана. Скорее всего, они прячутся где-то в городе. Информация с той стороны течет, как из дырявого ведра, и об аресте важных персон мы бы узнали. Я только гадаю, нет ли такой же утечки с нашей стороны. Вечная проблема с гражданскими войнами: у каждого найдется брат…

Из коридора донесся громкий оклик: — Сэр! Сэр! — Одна Корделия почувствовала, как вздрогнул Эйрел: рука под ее ладонью моментально напряглась.

Штабист подвел к ним высокого офицера в черной форме с полковничьими петлицами на воротнике. — Вот вы где, сэр. Полковник Герул прибыл из Мариграда.

— О! Отлично. Я должен переговорить с ним прямо сейчас… — Эйрел торопливо оглянулся, ему на глаза попалась Друшнякова. — Дру, пожалуйста: я занят, отведи ты Корделию в лазарет. Пригляди, чтобы она прошла обследование, чтобы… чтобы у нее все было.

Полковник не был штабной канцелярской крысой. Выглядел он так, точно вернулся с передовой — где бы ни была передовая в этой войне за присягу. Полевая форма была в грязи и измята, словно он спал в ней, а запах гари перебивал даже горский запашок от самой Корделии. Лицо избороздили морщины усталости. Однако он выглядел мрачным, но не побитым. — В Мариграде бои идут за каждый дом, адмирал, — без вступления доложил он.

Форкосиган поморщился. — Тогда я хотел бы расчертить позицию на карте. Пройдемте со мной в тактический центр… и что у вас на руке, полковник?

На левом рукаве полковника, пониже плеча, была повязана широкая белая лента с коричневой полосой поуже. — Опознавательный знак, сэр. Без нее мы не можем в ближнем бою отличить врагов от друзей и понять, в кого стреляем. Люди Фордариана носят красные с желтым — наверное, самое близкое сочетание к бордовому с золотым. А это должно обозначать коричневое с серебром Форкосиганов.

— Именно этого я боялся, — Форкосиган сделался решителен и мрачен. — Снимите это. И сожгите. И передайте мой приказ вниз по цепочке. У вас уже есть мундиры, полковник, вы их получили от императора. Вот за кого вы сражаетесь. А свою форму пусть меняют изменники.

Полковник застыл, потрясенный резкой отповедью Форкосигана, но секунду спустя на его лице отразилось понимание. Он торопливо сорвал ленту с рукава и затолкал в карман. — Слушаюсь, сэр.

Эйрел с видимым усилием выпустил руку жены. — Увидимся в наших комнатах, милая. Попозже.

«Такими темпами это случится через неделю». Корделия беспомощно покачала головой и в последний раз смерила взглядом его коренастую фигуру, точно напряженность, с какой она смотрела, помогла бы зафиксировать этот образ в электронном виде и сохранить до его возвращения. Потом она повернулась и пошла вслед за Друшняковой по битком набитым коридорам базы Тейнери. Зато с Дру Корделия смогла настоять на том, что, несмотря на настоятельное распоряжение Форкосигана «немедля в лазарет!», сперва примет ванну. Не менее приятно, чем вымыться, оказалось обнаружить в шкафу с пол-дюжины новых нарядов точно по размеру, выдававших воспитанный во дворце прекрасный вкус Дру.

У доктора военной базы истории болезни Корделии не было; еще бы, этот документ остался на вражеской территории, в Форбарр-Султане. Врач покачал головой и открыл на регистраторе чистый бланк. — Прошу прощения, леди Форкосиган. Нам придется начать с самого начала. Потерпите, пожалуйста. Я верно понял, что у вас были своего рода женские проблемы?

«Нет, большинство моих проблем было связано с мужчинами». Корделия прикусила язычок. — Я перенесла пересадку плаценты, дайте-ка вспомнить, три плюс… — ей пришлось посчитать на пальцах, — да, около пяти недель назад.

— Что перенесли, простите?

— Роды посредством хирургической операции. С последующими осложнениями.

— Ясно. Значит, пять недель после родов. — Врач сделал пометку. — На что жалуетесь сейчас?

«Мне не нравится Барраяр, я хочу домой, свекор желает убить моего младенца, половина моих друзей в бегах, спасая свою жизнь, я не могу улучить и десяти минут наедине с собственным мужем, и это вы, ребята, утаскиваете его у меня из-под носа… у меня болят ноги, голова, душа… нет, это слишком сложно. Бедняге надо что-то записать в свой бланк, но не целое же эссе.» — На утомляемость, — выдала Корделия наконец.

— А-а. — Доктор оживился и внес добытый факт в графу на своем регистраторе. — Послеродовая утомляемость. Это нормально. — Он поднял глаза от бланка и с живым интересом смерил взглядом пациентку. — А вы не думали начать делать зарядку, леди Форкосиган?

Глава 14

— Люди Фордариана — да кто это такие? — возмущенно поинтересовалась у мужа Корделия. — Я бегала от них несколько недель подряд, а видела только в зеркале заднего вида. Врага надо знать, и так далее. Откуда он берет эти бесконечные толпы все новых и новых громил?

— Бесконечные — слишком сильно сказано, — чуть улыбнулся Эйрел и набрал еще жаркого. Они были — о чудо! — наконец-то наедине, в простой квартирке, в каких жили в бункере старшие офицеры. Денщик принес им ужин и поставил поднос на стол. И Эйрел — к облегчению Корделии — отослал вечно маячащего поблизости исполнительного подчиненного со словами: «Спасибо, капрала, это все».

Проглотив ложку жаркого, Эйрел продолжил: — Кто они такие? По большей части, те солдаты, чей офицер принял сторону Фордариана и кому не хватило духу — а в иных случаях, и сообразительности, — либо устроить ему несчастный случай в бою, либо дезертировать из своей части и явиться в другую. В них глубоко укоренился принцип повиновения и единства отряда. Во время учебы в них буквально вколачивали правило: 'Когда дела плохи, держись своей части'. И тот неприятный факт, что офицер ведет их к измене, заставляет цепляться за собратьев по роте еще сильней. Кроме того, — мрачно усмехнулся он, — изменой это будет лишь в том случае, если Фордариан проиграет.

— А он проигрывает?

— Пока я жив и у меня живой Грегор, Фордариан выиграть не может. — Эйрел подкрепил свои слова уверенным кивком. — Фордариан все это время приписывает мне те или иные преступления, какие только успевает изобрести. Самый неприятный из распущенных им слухов гласит, что я убил Грегора, добиваясь трона империи для себя самого. Полагаю, это уловка с целью вынудить нас проговориться, где мы прячем императора. Он знает, что Грегор не здесь, не со мною. Иначе у Фордариана было бы слишком большое искушение подбросить сюда ядерный заряд.

Корделия скривилась от отвращения. — Чего же он хочет: захватить Грегора или убить его?

— Убить только в том случае, если не сможет захватить. Но я, когда придет время, предъявлю Грегора всей планете.

— А почему не прямо сейчас?

Форкосиган с усталым вздохом откинулся на стуле и отодвинул поднос, где в миске осталось пара кусочков рагу и раскрошенный хлеб.

— Потому что сначала я хочу выяснить, какую часть фордариановских сил удастся перетянуть на нашу сторону до развязки событий. Дезертировать ко мне… нет, это не совсем верное слово, скорее, перейти. Я не хотел бы ознаменовать годовщину моего пребывания на посту регента четырьмя тысячами казней по приговору военного трибунала. Все нижние чины смогут получить безоговорочное помилование на том основании, что они были связаны присягой и вынуждены следовать за своими офицерами, но мне хотелось бы спасти еще как можно больше командиров. Пятеро графов и Фордариан уже обречены, им надеяться не на что. Будь он проклят за то, что затеял!