Песенный мастер - Орсон Кард

Удовольствия мало. Он сам убил префекта, а потом оставил планету, на которой родился, и уже никогда туда не возвращался. До того, как ему исполнилось двадцать лет, он пробовал присоединиться к какому-нибудь мятежу или хотя бы найти хоть какое-нибудь недовольство в Майкеловой тогда еще не слишком старой по возрасту империи. Но постепенно он начал понимать, что не так уж много людей стремится к независимости. Жизнь под Майкелом была намного лучше, чем когда-либо до того. И как только он выяснил это, он начал понимать и то, чего Майкел хотел добиться.

И тогда он завербовался в армию, используя собственные таланты, чтобы подняться до ранга наиболее доверенного лейтенанта у Майкела, а затем и Капитана императорской гвардии. И все напрасно. И все коту под хвост из-за одного амбициозного шпака, который теперь заставляет его умереть, но не с честью, как всегда мечталось Капитану, а в чудовищной немилости и позоре.

И это я тоже заслужил, размышлял он. Все потому, что сказал ей свое имя. Все это исключительно мой промах, потому что я сказал ей свое имя.

Он уже дремал, когда неожиданное дуновение прохладного воздуха вырвало его из сна. Неужели за ним уже пришли? Но нет — тогда бы включили свет. А сейчас света не было, даже в коридоре, если его чувства не обманули, и дверь-таки была открыта.

— Кто это? — спросил он.

— Ш-шш, — прозвучал ответ. — Капитан?

— Да. — Капитан с трудом попытался вспомнить этот голос. — Кто вы такой?

— Вы меня не знаете. Я всего лишь солдат. Но вас я знаю, Капитан. И я вам кое-что принес.

После этого Капитан почувствовал, как чьи-то пальцы ощупывает его тело, пока не добралась до руки, после чего сунули ему в ладонь шприц.

— Что это?

— Честь, — ответил солдат. Голос принадлежал очень молодому человеку.

— Зачем?

— Вы не собирались изменять Майкелу. Но вас хотят представить как предателя, я знаю. И они хотят, чтобы вы умерли как предатель. Так что — если вы хотите — здесь для вас честь.

И снова дуновение ветерка, когда солдат исчез в темноте; когда дверь захлопнулась, вновь вернулась жаркая духота. Капитан держал в руке смерть. И ему не хотелось терять времени. Солдат был молодой и хитроумный, но очень скоро система безопасности поставит тюремщиков на ноги — если тревога уже не прозвучала. Так что сейчас, возможно, за ним придут.

А что, если я смогу все-таки доказать свою невиновность, размышлял Капитан. Зачем мне теперь умирать, если я смогу оправдаться и жить до конца дней своих?

Но потом о вспомнил о том, что могут раскрыть наркотики и вопросы Управляющего, и видел теперь в мыслях только ее темное-темное лицо; после чего вскрыл шприц и позволил яду войти под кожу. В обычных условиях, если была введена соответствующая доза, он мог рассчитывать на несколько секунд жизни, но сейчас у него было лишь то, что содержалось в шприце.

Он все еще удерживал иглу, воткнутую в живот, как вдруг в камере включился свет, открылась дверь, и вовнутрь вбежали охранники. Они вырвали иглу у него из рук, а затем подняли, чтобы вывести из камеры.

— Поздно, — слабым голосом произнес он, но его все равно тащили по коридору.

Конечности Капитана были уже мертвыми; он узнал яд и понял, что это верный знак, что смерть не задержится, неважно, что бы с ним не делали. Они прошли мимо еще одной двери, где Капитан увидал спину молодого солдатика, которого трое охранников тащили в комнату для допроса

— Спасибо тебе, — попытался сказать Капитан юноше, но голос его был уже столь слабым, что не мог перебить звука шагов и шелеста униформы в коридоре.

Его положили на столе, над ним склонился доктор, и сразу же покачал головой: слишком поздно.

— Пробуйте все что угодно! — крикнул голос, в котором Капитан с трудом узнал голос Управляющего.

— Управляющий, — прошептал Капитан.

— Ну, говори, сволочь! — В голосе Управляющего была слышна мука.

— Передайте Майкелу, что моя смерть освободит заговорщиков больше, чем убьет их.

— Ты думаешь, что он этого не знает?

— И передайте ему… передайте…

Управляющий склонился еще ближе, но капитан уже умер, не зная, смог бы передать он последние свои слова Майкелу до того, как замолкнет навеки.

15

Анссет глядел, как Майкел кричит на Управляющего. Анссет знал голос императора достаточно хорошо, чтобы понять, что гнев этот, хотя бы отчасти, вызван притворством. Знал ли об этом Управляющий? Анссет подозревал, что знал.

— Только глупец мог убить этого солдата! — кричал Майкел.

Управляющий, делая вид, что перепуган, сказал:

— Я пробовал все: наркотики, гипноз, но он был заблокирован, и заблокирован очень хорошо…

— Ну да, и потому вы избрали старомодные пытки!

— Просто это было еще одним из видов наказания за измену. Думаю, что если бы я применил их, он бы выдал всех, принявших участие в заговоре…

— Ага, а теперь он умер, и теперь у нас нет ни малейшей надежды открыть…

— Но ведь он же был заблокирован, я уже говорил. Так что я мог делать?

— Что вы могли сделать!

Майкел отвернулся от собеседника. Анссет услыхал оттенок удовлетворения в его голосе. Почему? Это было мрачное удовольствие от того, в чем сам Майкел открыто признаться не мог.

— Значит, он пронес Капитану яд, как мы не старались.

— Во всяком случае, это доказывает виновность Капитана, — заметил Управляющий.

— Во всяком случае, это ничего не доказывает! — фыркнул Майкел и вновь обратил лицо к Управляющему, обманув все представления того о счастливом окончании всего прецедента. — Вы обманули мое доверие и провалили свое задание!

Это было началом ритуала. Управляющий послушно сделал следующий ход:

— Мой Господин Император, я поступил глупо. Я заслуживаю смерти. Я вынужден отказаться от занимаемого положения и прошу, чтобы меня казнили.

Майкел тоже следовал предписаниям ритуала, но рассержено, без присущей ему грации, как бы желая убедиться, что Управляющий знает о том, что его извинили, но не простили:

— Вы чертовски правы, что повели себя по-дурацки. Я гарантирую вам жизнь из-за бесконечно ценной службы по выявлению предателей на высших должностях. — Сказав это, Майкел склонил голову на бок. — И кого, вы считаете, мне сделать следующим Капитаном гвардии?

Теперь Анссет был еще более ошарашен. Управляющий вместе с императором ломали друг перед другом комедию относительно чего-то, очевидного им двоим, как вдруг Майкел спрашивает мнение Управляющего по вопросу, который совершенно не входил в его компетенцию. И у того уже был готов ответ.