Стихия страха (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

Инквизитор угрожающе поднялся с места и двинулся ко мне со словами:

- С меня довольно ваших жестоких выходок. Можно было не доводить до крайности...

Он не договорил, потому что в комнату вернулась Ниночка. Она стояла на пороге с перекошенным от ненависти лицом, ее громадные глаза горели мстительным огнем.

- Рано радуешься, сука! - просипела она и ринулась на меня с ножом. Я даже не пошевелилась, на ее пути стоял инквизитор. Кысей успел ее перехватить и заломить руку с оружием. Девка забилась в его объятиях, захрипела и сникла. Она задыхалась, но продолжала выкрикивать проклятия в мой адрес.

- Уберите отсюда эту падаль, - брезгливо попросила я.

- Ты сдохнешь! Сдохнешь! Раньше, чем думаешь! Проклинаю тебя! - ее начали бить судороги, дыхание участилось, мутный взгляд уже не видел меня, а потом она затихла.

- Все мы когда-нибудь умрем, - равнодушно согласилась я. - Но ты, милочка, моей смерти точно не увидишь...

- Прекратите! - прорычал инквизитор, склоняясь над бездыханным телом. - Она умирает, нужен лекарь. Скорей! Эжени, бегите скорей!..

Экономка даже не пошевелилась, упрямо поджав губы.

- Что же вы за люди? Где ваше милосердие?.. - красавчик в отчаянии махнул рукой и принялся сам делать девке искусственное дыхание.

Я раздраженно наблюдала за его попытками. Почему он всегда бросался на помощь? Любому, даже такой дряни, как Ниночка... Глупо, но мне вдруг захотелось оказаться на ее месте, чтобы он переживал из-за меня, почувствовать себя в роли спасаемой. Забавно, если подумать, меня никто никогда не спасал. Я встряхнула головой, отгоняя нелепые мысли.

- Она мертва, - потрясенно сказал он, поднимая голову. - Вы ее убили!

- Я ее не убивала. Но мне жаль...

- Неужели? - горько спросил Кысей, вставая с колен.

- Правда жаль. Жаль, что она так быстро умерла. Я признаться надеялась, что она промается дольше...

- Вы... Вы не человек! Чудовище. Отвратительное чудовище.

- Прекрати, Кысей, - вдруг отозвался Эмиль. - Если бы эта мерзавка не сдохла, я бы сам... порубил ее на куски. Она пыталась убить Софи!

- Да что ты несешь, Эмиль! Жестокости нет и не может быть оправдания. Зачем было меняться блюдами и хладнокровно ждать, пока она съест яд...

- А я должна была сама съесть отраву? Чтобы развеять последние сомнения в виновности вашей бедной Ниночки? Вы бы сейчас убивались над моим хладным телом? Забавно было бы на это посмотреть. Сядьте уже на место, господин инквизитор, и возьмите себя в руки. За попытку убийства хозяйки вашу Ниночку все равно ожидала бы виселица. Так какая в сущности разница? Сядьте, я сказала!

Но красавчик и не думал садиться, он схватил меня за руку и процедил:

- Разница в том, что теперь вы будете отвечать за ее убийство!

- Пустите! И это лучший выпускник Академии? Вы так плохо знаете право? За убийство рабыни, которое еще кстати надо доказать, мне в худшем случае придется выплатить компенсацию ее хозяину! Или вы забыли, кем она была?

Кысей отшатнулся от меня, разглядывая с ужасом.

- Она была прежде всего живым существом. Человеком!

- У нас нет никаких имущественных претензий к госпоже Хризштайн, - быстро сказал Эмиль. - Вы упомянули, что болезнь Софи не связана с отравлением. Вы знаете, что с ней?

- Знаю, - кивнула я. - Но от оскорбительного тона господина Тиффано у меня разболелась голова.

Меня даже слегка подташнивало от резкой боли в висках.

- Я прощу за него прощения. А также приношу свои извинения, - вымученно сказал Эмиль, с отчаянием глядя на меня. - Пожалуйста, скажите, что с ней. Мы заплатим любую цену, лишь бы...

- Цену я уже назвала госпоже Бурже, - я скривилась от боли и нехотя села обратно за стол. - И скажите господину Тиффано сесть, чтобы не маячил у меня перед глазами. А мышечная слабость вашей жены объясняется очень просто. После падения с лошади у нее... - меня мучила сильная жажда, и я потянулась за стаканом с водой, собираясь сделать глоток.

Но Кысей выхватил стакан у меня прямо из-под носа.

- Что за мелочность, господин инквизитор?

- Кто-то еще пил воду за столом? - вдруг резко спросил он, прикладывая свою ладонь к моему лбу. - Эжени?

Экономка растерянно покачала головой. Его ладонь странно холодила кожу.

- Все пили вино, кроме госпожи...

- А кто наливал ей воду? Ниночка? Да отдайте же!

Он вырвал стакан из моих ослабевших рук. Мысли вдруг смешались в один липкий бесформенный ком. Я поднесла руку ко рту, понимая, что вовсе не соус был острым, а... Кысей схватил меня за плечи и затряс, с дрожью в голосе выговорив:

- Глупая самоуверенная дура! - в его глазах плескался отчаянный страх. - Сколько глотков вы сделали?

Желудок скрутило жгучей болью, я закусила губу от осознания, насколько сглупила, не подумав о воде. А еще Единый решил ради разнообразия услышать мои желания... И вправду дура...

- Сколько глотков?!?

Глава 8. Инквизитор Тиффано

Оглушенный страхом, я тряс ее за плечи, пытаясь добиться ответа:

- Сколько глотков?!?

Лидия раздраженно фыркнула:

- Два. Два глотка. Прекратите панику. Ничего со мной не будет...

Неестественный румянец на ее щеках, непривычно горячие руки, кашель... Господи, ну почему я раньше не заметил? Почему позволил устроить эту опасную игру?!?

- Эжени, бегите за лекарем! Быстрей! Эмиль, приготовь подсоленной воды. И молоко, если есть.

Экономка потрясенно кивнула и выбежала из комнаты. В голове не осталось мыслей, лишь крутились отдельные фразы из медицинского справочника об отравлении мышьяком, прочитанные накануне. Паралитическая форма... слабость, болезненные судороги, остановка дыхания... смерть... Я встряхнул головой и потащил Лидию в ванную. Упреждая попытки вырваться или ударить меня, я схватил ее за шкирку, словно нашкодившую кошку.

- Да пустите! Я сама могу...

- Живот болит?

Она не ответила, но по гримасе на лице я и так понял ответ. Похоже, что у нее желудочная форма отравления... Если сразу принять меры, сделать промывание, то можно надеяться...

Впихнув ее в ванну, я наклонил ей голову и засунул два пальца в рот, вызвав рвоту. На сытый желудок действие мышьяка было менее опасным, но, демон, эта зараза ничего и не съела толком. Она пыталась вырваться, ухитрившись меня оцарапать, но я лишь попросил:

- Уймитесь, пожалуйста... Надо вывести яд, пока не поздно.

Она все еще пыталась освободиться, но я с ужасом заметил, что попытки делаются все слабее. Предательские бусинки пота, выступившие у нее на висках, и побелевшее от боли лицо вгоняли меня в еще большее отчаяние. Подоспел Эмиль со стаканом подсоленной воды.

- Надо выпить, - заставил я ее, насильно вливая воду и следя, чтобы она не подавилась. Лидия тяжело дышала, ритм становился все слабее, и тут я заметил, что она еще и в крепко затянутом корсете. Громко выругавшись, я принялся расшнуровывать его, но запутался в узлах, пальцы дрожали.

- Эмиль, ножницы, быстрее!

- Не смейте, - просипела Лидия. - Не смейте портить мне еще один... Да прекратите же истерику...

Эмиль растерялся, и ножницы мне подала бледная от страха Софи. Не слушая Лидию, я разрезал шнуровку корсета, стащил его и едва успел увернуться от ее ногтей. Она согнулась пополам от боли и покачнулась.

- Помогите уложить ее в постель, - раздался голос подоспевшей Гиршем в сопровождении запыхавшейся экономки. - Мышьяк?

- Да, - кивнул я, подхватывая Лидию на руки и не обращая внимания на ее истеричный то ли смех, то ли всхлип.

- Как давно приняла?

- Минут пятнадцать назад. Я вызвал рвоту и дал подсоленной воды...

- Таки правильно сделали. Пусть служанка приготовит побольше теплой воды, еще мне нужно...

Из комнаты лекарь меня выставила. Я бросил последний взгляд на Лидию, что уже не сопротивлялась, дышала редко-редко, свернувшись на кровати и поджав колени к подбородку. Теперь, когда от меня ничего уже не зависело, в голове не осталось ни одной мысли, лишь туман страха. Я нетвердым шагом спустился в гостиную, где ждали Эмиль и Софи. Мимо меня торопливо прошла экономка, неся согретую воду и чистые полотенца. Я подхватился ей помочь, но Эмиль насильно усадил меня на диван.