Последний рейс «Лузитании» - Адольф Хоулинг

смотрела на женщину, утверждавшую, что она с «Импресс оф Айрленд». Но это была не ее мать. Ее миссия оказалась вдвойне бессмысленной и трагичной - отец Сары - Вильям Маунси - и ее собственный муж пропали в результате этой трагедии.

В Кинсейле Дж. Дж. Хорган, юрист и следователь по делам о насильственной смерти, закончил дознание, начатое им в субботу. В живописном здании Маркет-Хаус, построенном несколько столетий назад, он обратился к суду присяжных из 12 лавочников и рыбаков со словами: «Скромные, высоконравственные граждане, вам предстоит рассмотреть дело о пяти жертвах катастрофы, тела которых прибило к берегу в Кинсейле».

В их числе были молодожены - шотландская девушка Маргарет Мак-Кензи, которая ранее переехала с семьей в Соединенные Штаты, и Джеймс Шайнеман. Они обвенчались за 12 дней до отправления «Лузитании». Не сказав ничего родителям, они отправились в свадебное путешествие на «Лузитании», хотя первоначально заказывали места на «Камерунии». Теперь надгробный камень на маленьком кладбище при церкви Св. Мальтуса обозначил конец их короткого совместного жизненного пути.

Среди свидетелей на следствии присутствовал капитан Тернер. «Одетый в плохо сидящую старую форменную тужурку и страдающий от пережитого, - сообщал один из наблюдающих за процессом, - он выглядел сломленным человеком, нет, он был таким». Хорган отметил, что в конце разбирательства капитан склонил голову, разразившись слезами.

Трагедия, свидетелями которой стали сердечные и участливые ирландцы, произвела на них сильное впечатление. Поэтому, несмотря на их исторически сложившееся более благосклонное отношение к немцам, нежели к англичанам, они вынесли под руководством Хоргана обвинительное заключение, которое гласило:

Смерть покойных наступила вследствие продолжительного погружения в море в восьми милях на зюйд-зюйд-вест от мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл в пятницу 7 мая 1915 г. в результате гибели королевского торгового судна «Лузитания» от торпед, выпущенных без предупреждения германской подводной лодкой. Мы находим, что это ужасное преступление противоречит международным законам и соглашениям всех цивилизованных наций, и поэтому обвиняем перед судом цивилизованного мира офицеров указанной подводной лодки, императора и правительство Германии, по приказу которых они действовали, в предумышленном и массовом убийстве.

Тем временем были подсчитаны окончательные потери. Из 1959 человек, отправившихся в рейс на борту «Лузитании», погибло 1198, включая 785 пассажиров. Из 159 американских граждан погибло 124. Из 129 детей погибло 94. В это число входит 35 младенцев, которые почти все (кроме четырех) погибли.

Итоги катастрофы были подведены. Похороны закончились, остальные тела подлежали отправке для предания родной земле. Жизнь спасенных вошла постепенно в обычную колею.

Но история «Лузитании» на этом еще никоим образом не заканчивалась.

17

В НЬЮ-ЙОРКЕ

Америка была ошеломлена и охвачена сомнениями. Ее собственные граждане, даже не граждане воюющих сторон, стали жертвами войны.

После шока по стране прокатилась волна общенациональной боли, подобная волне, поднявшейся при погружении «Лузитаиии». Граждане страны испытали подъем, которого не испытывали со времен Поля Ревери [64]. Растущий призыв к действию отозвался в сердцах людей и нашел отражение в передовицах газет и журналов. В нью-йоркской «Сан» кайзер Вильгельм был изображен надевающим медаль на шею бешеной собаки на фоне маленького флага с надписью «Лузитания», исчезающего в волнах. Филадельфийская «Норт Американ» представила Гогенцоллерна в виде монстра, топящего женщину своими собственными руками. В «Уорлде» этот же правитель был изображен злорадно ухмыляющимся из-под черной маски в окружении теней погибших детей, которые спрашивают: «Но почему ты убил нас?» Денверская «Рокки Маунтин Ньюс» заявила: «Сегодня человечество против того, чтобы такие вещи… могли быть возможны в двадцатом столетии». Чикагская «Трибюн» рекомендовала быть осмотрительными и настаивала на предоставлении президенту Вильсону национальной поддержки. «Сан-Франциско кроникл» предлагала пересмотреть систему обороны, заметив при этом, что германские подводные лодки низводят дредноуты до статуса «железного хлама».

По другую сторону Атлантики германская пресса рассматривала катастрофу с «Лузитанией» как повод для веселья. «Франкфуртер цайтунг» провозгласила торпедирование «необычайным успехом», а в Мюнхене для увековечения этой операции была выбита специальная медаль. На одной ее стороне под лозунгом «Бизнес, как обычно», изображались пассажиры в конторе компании «Кунард», покупающие билеты у черепа. На другой стороне под надписью «Контрабандным товарам - нет!» погружалась «Лузитания», палубы которой были переполнены фантастическим грузом аэропланов, пушек и танков. Медаль вместе с открытками, выполненными в том же духе, нашла себе дорогу в Англию, Францию и другие страны. Озадачивала ясно выбитая на ней дата - 5 мая.

В Филадельфии президент Вильсон заявил, что мы «слишком горды, чтобы сражаться из-за подобных вещей и что нация настолько права», что не требуется «убеждать других силой». Но никто с ним не согласился.

Капитан-лейтенант Швигер шесть дней спустя после того, как он отправил «Лузитанию» на дно, привел свою лодку U-20 в Вильгельмсхафен. В своем журнале он отметил:

Лоцман Хельсман Ланц из резервистов, взятый нами, снова выполнил свои обязанности очень добросовестно. Он оказал большую помощь, поскольку знал все английские суда с их постройки и мог без промедления сказать, какую скорость хода они обычно развивают.

Казалось бы, что эту запись командир подводной лодки сделал совершенно излишне, ведь ранее он уже зафиксировал в журнале, что не мог установить названия своей самой крупной жертвы, пока не разглядел золотые буквы у нее на носовой части прежде чем судно зарылось в воду.

Швигеру был оказан восторженный прием, которого он в общем-то ожидал. Но из штаба флотилии просочились слухи о том, что кайзер, оценив мировую реакцию на происшедшее, уже не выказывал удовольствия.

13 мая была отправлена первая нота президента Вильсона Германии. В ней содержалось требование отказаться от таких действий, как потопление «Лузитании», и дать заверения, что в будущем атаки на невооруженные торговые суда без предупреждения производиться не будут.

Содержащееся в ноте утверждение о «бесспорных» правах Америки было воспринято всеми с удовлетворением. Однако одни, в том числе и бывший президент Рузвельт, выражали неудовольствие ее чрезмерной мягкостью, другие, в том числе государственный секретарь Бриан, наоборот, считали ноту слишком жесткой. Специальный советник президента Вильсона Эдуард Хауз 5 мая получил от него телеграмму с просьбой дать совет в связи с нападением на американское нефтеналивное судно [65]. Хауз ответил, что угроза Германии начать неограниченную подводную войну должна быть принята за чистую монету.

Телеграмма Хауза президенту Лондон, 5 мая 1915 г.

Я считаю, что в настоящем случае достаточно будет резкой ноты с указанием, что вы намерены потребовать полной компенсаций.

Я опасаюсь, что в любой момент может произойти более значительное нападение, так как они совершенно не