Нарбоннский вепрь (Божественный мир) - Борис Толчинский

Крун, стараясь унять дрожь во всем теле, ответил:

-- Не хочу... Это так несправедливо: повсюду в мире люди умирают с голода, а ваше платье... платье из птичьих перышек, платье, которое стоит дороже всего моего герцогства...

-- Напротив, это справедливо, -- с улыбкой возразила София. -- Люди все равно умрут, но, умирая, они будут знать, что где-то на белом свете есть женщина, которая, надев это чудесное платье, становится подобной богине!

"Вот когда она потеряла свое истинное счастье, -- вдруг догадался Крун, -- когда объявилась в свете в том треклятом платье! Ибо богиней восхищаются, перед богиней благоговеют, богине поклоняются, к богине могут воспылать неистовой страстью -- одного богине не дано: внушить к себе уважение!..".

В этот момент явился майордом и доложил о приходе принца Варга. Высокие мысли мгновенно улетучились из головы Круна; однако герцог Нарбоннский был спокоен: каким-то внутренним чутьем он понимал, что опасения напрасны, что София ни при каких обстоятельствах не станет губить его единственного сына, а это значит, ему и сыну, Круну и Варгу, предстоит пережить постыдное драматическое действо -- сколько таких уже было и еще будет?!.

* * *

Его опасения или, вернее сказать, надежды, оправдались: Варг все отрицал. Со спокойным достоинством, даже с легким пренебрежением он отбивал атаки Софии Юстины. Крун внимал их поединку и думал, какого страшного, непреклонного, убежденного в своей правоте врага Империи воспитал он в сыне -- и как нечеловечески жестоко подшутила над ним, Круном, судьба: когда отец смирился с неизбежным, сын стал врагом отца и тем обрек себя на повторение отцовского пути. "Когда меня не станет, -- думал герцог, -- эта женщина или кто угодно на ее месте растерзает мою маленькую страну хотя бы только для того, чтобы отомстить Варгу за спасение еретиков Ульпинов... Я должен жить! О, боги, все, которые меня слышат, к вам я обращаюсь: наставьте сына на мой путь, пока это еще не поздно!".

-- ...Княгиня, я вам отвечаю лишь ради уважения к отцу, который почему-то вам позволяет меня пытать равно преступника, -- холодно говорил Варг.

-- Сынок, -- негромко сказал Крун, -- скажи нам правду. Молю тебя, признайся! Клянусь тебе, она нас не предаст! Она наш добрый друг!

София Юстина, несколько удивленная словами герцога, не сводила внимательного взора с его сына. Она хотела знать реакцию Варга. Огонь ненависти на мгновение вспыхнул в его глазах -- и тут же угас, потушенный могучей волей. Принц рассмеялся и сказал:

-- Вот как, друг?! А мне казалось, в этой стране у нас не может быть друзей -- одни хозяева да покровители!

-- Щенок! -- в отчаянии воскликнул герцог и влепил сыну такую пощечину, от которой тот едва устоял на ногах; из носа Варга потекла кровь.

София увидела, как кисти рук принца сжались в кулаки.

-- Прошу вас, герцог, нас оставить ненадолго, -- молвила она. -- Мне нужно с вашим сыном побеседовать наедине. Надеюсь, вы не против, принц?

-- Давно мечтаю! -- с вызовом отозвался тот.

Бледный и изможденный, с поникшей головой, безмолвно вышел Крун. "Turpe senex miles40", -- подумала София, провожая его взглядом.

-- Итак, мы наконец одни, -- сказала она Варгу. -- Нас здесь никто не слышит. Ответьте, принц, что в вас сильнее: любовь к отцу или ненависть ко мне?

-- Любовь к отцу, помноженная на ненависть к врагам свободы, во мне сильнее ненависти к вам, -- ответил молодой принц.

"Когда Крун умрет, этот будет нам достойный противник", -- подумала София.

-- Когда-нибудь, -- заметила она, -- вы повторите путь отца. Но знайте: мои враги мне не позволят быть столь же милосердной во второй раз.

-- Не дождетесь! -- усмехнулся Варг. -- У богов переменчивый норов; кто знает, может статься, это вы, великая и неподражаемая София Юстина, в один прекрасный день будете молить меня о пощаде!

-- Вы просто сумасшедший!

-- Кто знает...

В надежде растворить замешательство в ответной атаке она сказала, с язвительной ухмылкой на устах:

-- Вы зря старались, принц. Ульпины схвачены, вот так!

Варг поспешно отвел глаза, но было поздно: недоверие и досада, промелькнувшие в них, окончательно разоблачили его.

-- А вы чего желали? -- продолжала София. -- Вероятно, вы ждали бури, которая сметет меня! И чего вы добились? Вот я стою тут перед вами, сильная, как никогда прежде, и держу вашу жизнь в своих руках!

Она расхохоталась, нарочито вызывающе, как смеются победители над побежденными, желая побольнее уязвить их.

"Отец прав: в политике я все еще мальчишка, -- с горечью думал Варг. -Я даже поспорил с Ромуальдом на жизнь, что у Софии нынче будут неприятности! Задешево проспорил жизнь свою... О да, я должен ненавидеть не ее, не эту женщину, которая зачаровала и перехитрила моего отца -- нет, не ее в отдельности! Я должен ненавидеть их всех, князей и делегатов, патрисов и плебеев, всех, кто поклоняется чудовищным богам. Перед лицом опасности они все заодно. Кто-то ведь помог этой Софии выплыть!..".

Он вспомнил лицо Марка Ульпина, напоминающее физию крысы, и на ум пришли слова главного еретика Империи: "Мы поможем этому благородному юноше отстоять свою свободу". "Они бы, точно, помогли. Жаль Ульпинов. Они нашли в себе мужество восстать... и погибли. Но я не сдамся, не начав войны, а там что будет!".

София насмешливо глядела на него -- но вот он снова встретился с нею взглядом. "Я тебя не боюсь", -- говорил ей этот взгляд, взгляд безумца, слишком опасного, чтобы его не принимали всерьез. "Мне надлежит отринуть чувства и покарать безумца, -- подумала София. -- Отец не сможет это сделать: он слишком любит сына!".

Затем она вспомнила все обещания, данные ею несчастному отцу, и другие обещания, выторгованные у нее князем Корнелием Марцеллином, -- и осознала, что ей больше некуда отступать.

Она с усилием отвела взгляд и сказала:

-- Вы даже не представляете себе, какой вы счастливчик, безумный принц!

На этом их приватный разговор утратил всякий смысл; вернулся герцог Крун, с лицом, имевшем мертвенный оттенок по причине пытавшей тело и душу боли. Мгновение София раздумывала, не сказать ли сыну о смертельной болезни отца, и решила, что говорить нельзя. "Этот безумный юноша любит своего отца не таким, каков отец есть, а таким, каков он был когда-то, -- подумала она. -- Нынче Варг будет только рад страданиям отца, ведь в представлении принца эти страдания есть неизбежная расплата за предательство свободы!".

Она почувствовала ужасную усталость, подобную той, которую испытывает всякая сильная натура после безуспешной схватки с превосходящими по силе обстоятельствами и, желая поскорее покончить с делами, изрекла, обращаясь к Круну:

-- Существует единственный способ спасти вашего сына от смерти. Поверьте, этот способ придуман не мной. Принц Варг должен жениться.