Эликсир для избранных - Михаил Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А-а-а, Сергей Иванович! Какая приятная неожиданность! – произнес я, нехорошо улыбаясь. – Как идет расследование мирового масонского заговора?
Услышав меня, Балагуров обернулся. За время, что мы не виделись, он заметно пополнел, лицо его стало одутловатым и приобрело нездоровый сероватый оттенок. Я слышал, что раньше он сильно пил, но в последнее время был вынужден снизить обороты из-за открывшейся болезни почек. Одет он был не в костюм и не в пиджак, а в какой-то полувоенный френч зеленовато-коричневого цвета с воротником-стойкой, застегивавшийся на пуговицы под самое горло. Я сразу перешел в нападение.
– Что это ты на себя напялил? – спросил я, смерив его взглядом с ног до головы. – Кого это ты все из себя изображаешь? Фюрера? Ананербе ты наш ненаглядный!
Балагуров злобно посмотрел на меня, бледное лицо его даже порозовело, но он быстро овладел собой и взял свой привычный менторский тон:
– По-моему, Алексей, ты уже слишком много выпил.
Услышать такое мне было обидно, тем более что отчасти это было правдой.
– А ты что, считал, сколько я выпил?
– Нет. У меня, знаешь ли, есть более интересные занятия.
– Вот как? Это какие же? Писать всякую хреновину в своем дурацком телеграм-канале? «В Выхино прорвало трубу, в этом явственно видна рука Госдепа…»
– Ты, видимо, находишь это смешным?
– Нет, я нахожу твою писанину глупой… А еще подстрекательской и опасной…
– Опасной для кого?
– Для общества. Ты – паразит!
– Это в каком же, извини, смысле? – криво ухмыльнулся Балагуров.
– А в таком! Ты паразитируешь на самых худших чертах человеческих – невежестве, ксенофобии, страхах иррациональных…
– Ох-ох! Куда тебя понесло…
– …Ты замусориваешь головы людям своими замшелыми страшилками про заговоры, жидомасонов, американцев вездесущих… Слушай, Балагуров, я тебя давно хотел спросить, а откуда у тебя бабло? Кто тебе деньги дает? Не Кремль, часом? А?
– И зачем это, скажи на милость, Кремлю мне деньги давать? – снова усмехнулся Балагуров. Он понемногу успокоился и теперь насмешливо посматривал на меня. Я чувствовал, что начинаю проигрывать словесную схватку, что говорю банальности, но остановиться уже не мог.
– А затем, чтоб ты людям мозги засирал! Чтоб они поменьше размышляли над тем, куда страна катится! Цены растут – Госдеп виноват…
– Ты говоришь вздор, – отмахнулся Балагуров, – а кроме того, сам себе противоречишь…
– Это в чем же?
– Обвиняешь меня в том, что я всюду вижу американский заговор, а сам всюду видишь кремлевский!
Это был хороший удар. Крепкий такой. «А ведь он в чем-то прав», – подумал я.
– Да не вижу я никакого заговора… – возразил я уже не так уверенно.
– Видишь-видишь, – сказал Балагуров, – кстати, заговоры, мой дорогой Алексей, все-таки существуют. Не станешь же ты утверждать, что в мировой истории не было заговоров?
– Вот не надо! Знаю я эту вашу дивную логику! Раз папа Борджиа отравил одного какого-то кардинала, то и все остальные кардиналы умерли от яда.
– Передергиваешь!
– Не передергиваю!
Я, видимо, не заметил, как стал говорить на повышенных тонах. На нас стали оборачиваться.
– Тише! Тише! – примирительно сказал Балагуров и попытался взять меня под руку. – Не шуми…
«А что я, действительно, тут разорался? – подумал я. – Наезжаю на этого дурака, скорее, по инерции… Да и не дурак он, может быть, а просто противный тип».
– Слушай, а что ты там писал про Любомирского? – вдруг спросил я.
Услышав мой вопрос, Балагуров вздрогнул и как-то тревожно оглянулся по сторонам.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Ну, что Славу якобы убили какие-то мировые агенты? Что за чушь?
– Не мировые, – поправил меня Балагуров, – а британские.
– Британские?! Почему не багамские?
– А потому, что Слава перед своей… смертью плотно занимался «делом Манюченко».
– Я что-то не улавливаю логики… Ты что, считаешь, что Манюченко убили англичане?
Сергей посмотрел на меня, как мне показалось, с чувством превосходства.
– А ты уверен, что его вообще убили?
– Не понял, – оторопел я. – Но ведь об этом писали…
– Кто писал?
– Как кто? СМИ…
– СМИ напишут то, что им сольют спецслужбы, – веско заметил Балагуров.
– Так что это было тогда, по-твоему?
– Это могла быть операция британской разведки, – заявил Сергей.
– Что?! Операция? Какая операция? – обалдел я.
– Инсценировать смерть Манюченко, дать ему новое имя…
– А Любомирского зачем?!
Балагуров снисходительно посмотрел на меня:
– Чтобы потом во всем обвинить Россию!
– Сережа, это бред, – сказал я, совершенно успокоившись.
– Как знать, как знать… – важно произнес Балагуров, глядя куда-то мимо меня…
«Нет, все-таки он – дурак!» – думал я про Балагурова, пробираясь через толпу гостей.
Я хотел выйти на лестничную площадку, чтобы немного подышать воздухом, но столкнулся в передней с преемником Любомирского Мишей Буткевичем. Он, видимо, собирался уезжать, в руках у него был плащ.
– Как дела у тебя? – спросил я.
– Ты имеешь в виду меня лично или журнал? – усмехнулся Буткевич.
Он по старой памяти называл свое интернет-издание журналом.
– Слухи ходят всякие: то вас покупают, то вас закрывают… Правда, что ли?
– Нет, неправда, не верь, – отмахнулся Буткевич, – конечно, никакой особой любви к нам в Кремле не испытывают, но и закрыть нас – это было бы слишком… нарочито. Мы стали уже частью пейзажа…
– Дозволенная оппозиция?
– Лучше дозволенная, чем никакой, – резонно заметил Буткевич.
– Слушай, – я понизил голос, – а что все-таки со Славкой случилось? На самом деле.
Буткевич внимательно посмотрел на меня.
– Если слегка перефразировать нашего дорогого президента, то можно сказать: он умер.
– Что ты говоришь?
– Да. Упал с высоты и разбился…
– Слушай, Миша, упасть с высоты можно в трех случаях. По неосторожности, тогда это – несчастный случай. Самому спрыгнуть – тогда самоубийство. Или тебя сбросили – тогда…
– Насколько я знаю, лазить с балкона на балкон у Славы причин не было… И кончать с собой тоже…
– Слушай, а чем Слава занимался перед смертью? Вы там в «Проекте» в этом направлении не думали?
– Думали, мы много о чем думали, – произнес он. – Ты же знаешь, Слава не любил рассказывать о своих расследованиях. Ну, до определенного момента…
Я ему, конечно, не верил. Не могло такого быть, чтоб он совсем-совсем ничего не знал.
– А что там Балагуров болтает про дело Манюченко? – спросил я.
– Да, Слава занимался делом Манюченко, но…
– Что «но»?
– Я не готов утверждать, что именно это дело могло послужить причиной…
– А ему удалось что-то выяснить?
– Я не знаю. Все Славины материалы по этому делу исчезли.
– Исчезли?
– Да. Слава хранил свои записи в двух местах – на личном ноутбуке и на редакционном компе… Ноут он всегда
