Анна. Роман в стихах - Александр Дольский

     что Божий Мир -- дурдом уже века.                           

     22                                                          

     На четвёртой линии Васильевского Острова                    

     Андрею предложили, по настоянию Анны,                       

     отдельную удобную для больничного быта                      

     палату. Но Андрей, уже имея опыт пребывания                 

     в больнице имени Павлова и опасаясь скуки                   

     одиночества, особенно вечернего и ночного                   

     безделья, попросился в общий зал. Эта                       

     палата была громадных размеров. На семьдесят                

     коек. Аншлаг был всегда. Ротация безукоризненная.           

     Прелесть этой диспозиции заключалась в вечерних             

     и ночных монологах, похожих или на покаяние,                

     или на оправдательную речь. У каждого была своя             

     история. У всех обеляющая невинную душу алкаша.             

     Только самые умные молчали. Против себя                     

     свидетельствовать не хотелось. Жанры были разные.           

     Психологические этюды, фрейдистские драмы,                  

     длинные баллады, философские мрачные эссе,                  

     простые и грубые истории пьянств и безобразий.              

     С 10 вечера до 4 ночи. Слушали все, засыпая.                

     23                                                          

     Сначала обобщённый питерский портрет,                       

     который нас печалит слишком много лет.                      

     24                                                          

     Вдоль ограды по Фонтанке в тапках войлочных бредёт          

     обезумевший от пьянки петербургский обормот.                

     Раньше был красив и нужен и народу, и жене,                 

     и побрит, и отутюжен бывший старший инженер.                

     Он с приятелем Абрамом без похмелки умирал                  

     и лечился тетурамом, эспераль в живот вшивал.               

     Но денёчки наступали -- начинал опять с пивка.              

     Вот и водочка в бокале, и опять дрожит рука.                

     По расколотым стаканам разливал одеколон                    

     и с приятелем Иваном просыпался у колонн                    

     у Казанского собора или на Пороховых,                       

     и в общественной уборной похмелялся на троих.               

     А милиция встречала с безразличием его.                     

     Пил он много, ел он мало и не трогал никого.                

     Думал он всегда о зелье и в упор не видел баб,              

     и, скукожившись с похмелья, умер друг его -- прораб.        

     Он ходил по воскресеньям к неудавшейся родне,               

     где его в убогих сенях били шваброй по спине.               

     25                                                          

     Он сынишке и дочурке мокрым глазиком моргал,                

     брал из пепельниц окурки и пятёрку вымогал.                 

     Но показывала кукиш ему бывшая жена,                        

     а на кукиш ты не купишь ни закуски, ни вина                 

     А дочурка и сынишка с безразличием лица,                    

     ухватившись за штанишки, убегали от отца.                   

     Перепутав дни и ночи, девку с парнем, с веком век,          

     этот пьяный и порочный, и невинный человек                  

     бродит ночью по парадным, гадит в лестничный пролёт.        

     И лежат его награды в сундуке который год.                  

     Он живёт в похмельном мире и несёт невнятный бред...        

     Позабыл он о сортире и не мылся много лет.                  

     Так и жизнь его пропала из-за вин недорогих.                

     Счастья в жизни знал он мало. Но не менее других.           

     Ковыляет по Фонтанке бывший старший инженер,                

     бесполезный из-за пьянки и народу, и жене.                  

     Он идёт, заливши око, и бормочет, как сквозь сон,           

     Пастернака или Блока, или так -- икает он.                  

     26. Физик А. П. Шмаков, пенсионер                           

     Я помню, когда я учёным служил                              

     в застойные славные годы,                                   

     я с жидкостью русской, как пленник, дружил,                 

     с великой заменой свободы.                                  

     И разумом тронулся, как Дон Кихот                           

     Ламанчский, а может Рязанский.                              

     Везде обалдевший от водки народ                             

     на вид совершенно пизанский.                                

     С утра просыпаешься злой и косой,                           

     расстелишь под завтрак газетку,                             

     кусаешь краюху с гнилой колбасой,                           

     пьёшь кофе с гранитной конфеткой.                           

     В автобус вомнёшься, как шпрота стоишь.                     

     Приходишь на службу -- калека.                              

     Руками работаешь, кумполом спишь                            

     и ищешь в себе человека.                                    

     Находишь и вновь отсылаешь туда,                            

     откуда явился к нам этот балда.                             

     27                                                          

     . . . . . . . . . . . . . . . . .

     28. А. М. Гашкин. Гармонь                                   

     Так славно играть на гармошке и длительный звук издавать,   

     когда окружающих ножки устали и хочут в кровать.            

     Однажды я шёл про прошпекту, играл на двухрядочке рок.      

     Согласно его интеллекту ко мне подошёл паренёк.             

     Велел мне слабать Рио-Риту. Он русской валютой платил,      

     шутил со мной мордой небритой... У Думы упал он без сил.    

     Ко мне подошли три мильтона и руки скрутили назад.          

     Один, как хавбек Марадона, пинал и пинал меня в зад,        

     потом разбежался, как Бекхем, и пнул, как Рональдо, меж     

     ног.                                                        

     А дальше сравнить было не с кем. Пеле я уж вспомнить не     

     смог.                                                       

     С тех пор я играю у рынка, но только стою и хожу.           

     И новые песни, как Глинка, я лёжа в кровати пишу.           

     Пишу я романы и пьесы, новеллы про русский народ.           

     Я очень писатель известный! Весь Мир меня скоро прочтёт.    

     Пишу я про разные страны, ещё не известные Вам.             

     Особенно про рестораны, где дали бесплатно сто грамм.       

     Люблю я играть на гармошке и длительный звук издавать.      

     За что и подайте немножко. Красиво ж! Тудыть вашу мать.     

     29. Г. Смирнов. Безмолвная речь для жены                    

     Ты свободна, небрежна, жестока,                             

     холодна и блестяща, как нож.                                

     Твои волосы пахнут востоком,                                

     а сочувствия нет ни на грош.                                

     И не крепок твой чай, и не сладок,                          

     пересолены суп и салат.                                     

     От обилья примет и повадок                                  

     я неловок, испуган, зажат.                                  

     Ты изящна, но спорт и характер                              

     из тебя воспитали бойца.                                    

     И порой за ничтожные факты                                  

     я имел искаженье лица.                                      

     А в минуты слиянья и рая,