Возьмите нас в стаю - Варвара Мадоши

Шляпа, кстати, плавала рядом. Этакой издевкой, белая на морской лазури.

Ну что ж…

Скрепя сердце, Алекс сбросил туфли — все равно их после такого купания не спасти. Плыть сразу стало легче, хотя одежда все равно неприятно липла к телу и тянула вниз. Но не бросать же еще и брюки? Им-то морская вода не повредит…

Хонда, отдуваясь и слишком сильно шлепая руками, подплыла к Алексу.

— Флинт, вы можете вызвать Кору? — спросила она, плюясь брызгами.

— Да, у меня сигнал бедствия с собой, — ответил Алекс, нажимая кнопку на браслете-свистелке. — Но я не знаю, как далеко она и услышит ли. И не знаю, как далеко мы.

— Ага, — сказала Хонда. — А я, Флинт, очень плохо плаваю. Вы, наверное, заметили.

И с этими словами она чуть было не пошла ко дну.

Глава 23

— Поясните точно, — сказал Тим. — Вы говорите, что хотите нашей, человеческой. помощи? Но при этом вы не готовы нам доверять? Не слишком ли это двулично с вашей стороны?

Сэяна Филл то ли хмыкнула, то ли каркнула. Черные глазки-бисеринки ее симбионта (или все-таки правильнее было думать о самой Сэяне, как о симбионте мозговитого наездника-Филла на ее шее?) на секунду окрасились розовым, что вроде бы тоже свидетельствовало о смехе.

Джек, послушно лежащий у ноги Тима, напрягся; его пришлось успокоить.

— А для дипломата вы слишком прямолинейны, — голос Сэяны звучал с ноткой икусственности, как у дрессированного грача. Хотя не оставалось сомнений, что она прекрасно понимает все, что говорит.

— Так и мы ведь не расшаркиваемся на официальном приеме, — вместо слова «расшаркиваемся» Тим употребил глагол, который, будучи совершенно приличным в общеторговом, в переводе на любой земной язык прозвучал бы двусмысленно, — а говорим по делу. Я заметил, что можно сэкономить много времени, если сразу говорить по делу.

— Вы очень зря меня не любите, Крюков. Я хочу и вам, и остальным сорохам только хорошего. Я всей Галактике хочу только хорошего.

Тим промолчал. Он не любил службистов, какого бы они ни были цвета, формы и видовой принадлежности.

Не потому что у него была какая-то личная причина. Более того, когда он сталкивался с разведкой, контрразведкой и прочими внутренними органами «в поле», как правило, от совместной работы оставались только благоприятные впечатления. Частенько службисты посматривали на десантуру свысока, но дело свое знали — данные подавали вовремя, в срок и чаще всего верные. С одним мужиком он даже почти подружился. Да и Айрин… Тим оборвал эту мысль. Вспоминать об Айрин было больно.

Зато в университете Тим чуть было не завалил проверку службы безопасности — как ему потом сказали, потому что держался с проверяющим офицером чересчур нагло. Правда, катастрофы не последовало: темных делишек за Тимом не водилось, поэтому его просто помурыжили вдвое больше, чем остальных студентов в группе, да и дали допуск до дипработы.

Может, шутил он в свое время с другими студентами, это потому что я русский. Мы, русские, терпеть не может чекистов, гебистов и прочих эсбешников.

Вот и Сэяна Филл не понравилась Тиму настолько, что Джек почти на нее зарычал, хотя вообще-то был натренирован ни в коем случае этого не делать.

И дело было не в том, что она отличалась от шемин-мингрелей. Внешне в главе Общепланетной службы безопасности Триоки ничто не вызывало неприязнь. Она походила на помесь игрушечного — с человека высотой — жирафа и совы. Длинная, чуть более короткая в сравнении с туловищем, чем у жирафа, шея, заканчивалась круглой головой с плоским лицом и круглыми желтыми глазами, разделенными пополам вертикальным зрачком. Все тело, включая даже почти человеческие губы, покрывала мягкая замшевая шерсть — не желтая в пятнах, как у жирафа, а темно-шоколадная. На шее у нее сидел плоский валик контрастного ярко-зеленого цвета, из которого торчали, скрещенные на груди, тонкие руки-манипуляторы. Целый ряд черных бусинок на этом валике казался орнаментом из бисера, но на самом деле это были такие глаза.

Валик представлял собой симбионта и одновременно супруга Сэяны Филл… ну или точнее само имя «Сэяна Филл» было образовано из имен двух этих сущностей: миниатюрного жирафа и его наездника. Оба они принадлежали к сумрачникам — очень малочисленной расе, которая, как исторически сложилось, так и не построила собственной космической цивилизации, во всем завися от шемин-мингрелей. А впрочем, может быть, самцы и самки сумрачников на самом деле относились к двум разным видам, чья совместная эволюция дошла до логического конца — это было не до конца ясно.

Тим кое-что про них читал, но мало. Например, он знал, что до сих пор нет даже полной ясности, разумны ли, собственно, самки. Шемин-мингрели говорили о получившихся гибридах в женском роде и, вроде бы, подразумевалось, что при каких-то обстоятельствах самки тоже имеют право голоса. Но во всех прочитанных Тимом материалах — а их по сумрачникам было немного — высказывалось мнение, что по-настоящему разумны лишь самцы, а самки предоставляют физическую силу, средство передвижения и, возможно, некую эмоциональную поддержку. Эти выводы были сделаны на основе наблюдения за сумеречниками в самом раннем возрасте, до обретения партнеров: тогда молодые самки-жеребята носились без царя в голове, а молодые самцы, неспешно передвигаясь на еще не до конца атрофировавшихся ножках, занимались учебой и отработкой социального взаимодействия.

Но все эти интереснейшие видовые особенности, которые могли бы сделать любого другого инопланетянина желанным собеседником в глазах Тима, пропадали втуне. Сэяна Филл ему все равно не нравилась. Тим подозревал, что она знала о готовящемся нападении на посольство. Не могла не знать. Если секретная служба не даром ест свой хлеб, она ни за что не проморгает похищение высокоточного, редкого и дорогого оборудования из космопорта, и ни за что не проморгает его использование против инопланетного посольства. Неважно, насколько мирная планета, неважно, насколько СБ привыкла или не привыкла к таким выкрутасам; есть определенные стандарты. К тому же, Сэяна Филл не показалась ему некомпетентной.

И вот сейчас она хотела заручиться помощью Тима — нет, помощью, фактически, всей Земной Конфедерации, заставить Тима говорить от имени всего человечества — не раскрывая до конца своих карт.

— Верю, что вы хотите только хорошего, — кивнул Тим, — не знаю уж, для всего Содружества, для Триоки или только для вашей политической фракции. Но без доверия все равно работать нельзя. А под доверием я имею в виду реальные полномочия. Вы же, насколько я понял, говорите только о консультативной позиции внутри Проекта.