Последний койот - Майкл Коннелли

– А что насчет отпечатков?

– Я велел их проверить. Увы, они не совпали с обнаруженными на поясе. Фокс оказался чист как стеклышко. Удивительное дело, этот мешок с дерьмом и впрямь оказался незапятнанным!

– Надеюсь, ты сравнивал его пальчики с отпечатками убийцы, а не с теми, что были оставлены на поясе жертвой? – уточнил Босх.

– Я знаю, Босх, что ты и тебе подобные считают себя чертовски умными и компетентными парнями, но меня, поверь, в те годы тоже никто дураком не считал.

– Извини...

– На пряжке было несколько отпечатков, принадлежавших жертве. Это верно. Но остальные принадлежали убийце. Это было понятно уже по их расположению. В одном месте отпечаталась часть ладони. Тот, кто надевает пояс, так его не держит. Пояс зажимают в кулаке, только когда хотят с его помощью кого-то придушить.

После этого на борту лодки повисло продолжительное молчание. Разговор с Маккитриком не дал ничего нового. Босх испытал острое разочарование. Он-то полагал, что Маккитрик, разговорившись, прямо укажет на Фокса, Конклина или еще какого-нибудь типа. Но ничего подобного не произошло. Никакой новой информации он от Маккитрика не получил.

– Как вышло, что ты, Джейк, так хорошо запомнил детали этого дела? Ведь с тех пор прошло столько лет.

– Вот именно. У меня было время о нем подумать, припомнить каждую мелочь. Когда уйдешь из полиции на пенсию, то со временем тоже будешь вспоминать какое-то дело чаще всех прочих. В моей памяти, к примеру, отпечаталось это.

– О'кей. Ну и к каким выводам ты пришел, размышляя над ним?

– Мне не давала покоя сцена в кабинете Конклина. Никак не мог отделаться от впечатления, что самым главным там был Фокс и... это он отдавал указания Конклину и Миттелю, а не наоборот.

Босх согласно кивнул. Он видел, что Маккитрику непросто объяснить, облечь в слова владевшие им тогда чувства, хотя он очень старался.

– Скажи, ты когда-нибудь допрашивал подозреваемого в присутствии адвоката, который то и дело прерывает тебя, отражая твои нападки, и наставляет своего клиента? – продолжал Маккитрик. – Вроде: «этого не говорите», «на этот вопрос можете не отвечать» и тому подобное дерьмо?

– Постоянно этим занимаюсь.

– В таком случае ты понимаешь, что я имею в виду. Конклин, наш будущий окружной прокурор, играл роль этого самого адвоката, постоянно нас перебивал и ставил под сомнение каждый заданный нами вопрос. Если бы я не знал, кто это такой и где мы находимся, то дал бы голову на отсечение, что он работает на Фокса. Да и Миттель тоже. И я пришел к выводу, что у Фокса было кое-что на Арно. Каким-то образом ему удалось подцепить нашего доблестного защитника нравственности на крючок. И я оказался прав. Впоследствии это подтвердилось.

– Впоследствии? Ты хочешь сказать, после смерти Фокса?

– Точно так. Его сбила машина, когда он раздавал прохожим агитационные листовки в поддержку Арно Конклина, баллотировавшегося на пост окружного прокурора. Помнится, в газетной статье, описывавшей этот инцидент, не было сказано ни слова о его преступном прошлом – о том, к примеру, что он был сутенером и торговал живым товаром на Голливудском бульваре. О нем упоминалось лишь как о жертве наезда и участнике избирательной кампании. Должно быть, это обошлось Арно Конклину в кругленькую сумму, и репортер, написавший эту статью, сорвал неплохой куш.

Босх почувствовал, что последует продолжение, и новых вопросов пока не задавал.

– К тому времени я уже работал в детективном бюро в Уилшире, – сказал Маккитрик. – Но когда услышал об этом деле, меня разобрало любопытство. И я позвонил в подразделение «Голливуд», чтобы узнать, кто ведет расследование. Оказалось, что его ведет Эно. Это меня нисколько не удивило, как, впрочем, и то обстоятельство, что он спустил это дело на тормозах, виновных не нашел и никому обвинений в совершении наезда не предъявил. Все это подтвердило возникшие у меня подозрения. И насчет Конклина, и насчет Эно.

Маккитрик посмотрел на начинавшее садиться солнце, смял пустую жестянку из-под пива и швырнул ее в мусорное ведро на корме. Жестянка пролетела мимо цели и плюхнулась в воду за кормой.

– Черт. Солнце уже заходит, – буркнул он. – Пора двигать к берегу.

С этими словами он взялся за свой спиннинг и начал сматывать леску.

– Как думаешь, что в результате всех этих махинаций получил Эно?

– Не знаю точно. Возможно, он пошел на сделку с Конклином, чтобы потребовать от него потом ответную услугу. Сомневаюсь, чтобы Эно сильно на этом деле обогатился. Но что-то он получил, это точно. Иначе бы и пальцем не пошевелил. Я просто не знаю, в какой форме был ему выплачен гонорар.

Смотав леску, Маккитрик вынул спиннинги из бортовых держателей и перенес на корму, где находились скобы для их хранения в горизонтальном положении.

– В семьдесят втором году ты брал это дело из архива. С чего бы?

Маккитрик с любопытством на него посмотрел.

– Несколько дней назад я расписывался на абонентской карточке, – объяснил Босх. – Там оказалась и твоя подпись.

Маккитрик кивнул:

– Это правда, я брал это дело. В тот год я оформлял пенсионные документы, готовился к отъезду, а заодно просматривал некоторые старые дела и бумаги. Забыл тебе сказать, что, расследуя дело твоей матери, я оставил себе карточку с отпечатками пальцев убийцы и кожаный пояс, с которого они были сняты.

– Почему?

– Ты знаешь почему. Я сомневался, что они будут в безопасности в этой папке или в ящике для хранения доказательств, особенно учитывая то обстоятельство, что Арно Конклин стал окружным прокурором, а Эно оказывал ему различные услуги. По этой причине я хранил улики у себя в детективном бюро. Ну так вот, готовясь к переезду во Флориду и разгребая завалы у себя в столе, я наткнулся на эти вещи, пролежавшие у меня в ящике много лет. Тогда я взял папку из архива и вложил в нее карточку с отпечатками. После этого поехал в главное здание управления, спустился в подвал и отнес пояс в отдел хранения вещественных доказательств. К этому времени Эно уже вышел на пенсию и переселился в Лас-Вегас, а Арно Конклин, у которого что-то не заладилось на поприще общественной деятельности, ушел из политики. Что же касается этого дела, то оно давно уже было забыто. Так что я решил вернуть улики на место. Надеялся, что со временем найдется парень вроде тебя, которому захочется вникнуть в это дело.

– А тебе самому не захотелось в него вникнуть? Неужели ты, вкладывая в папку карточку с отпечатками, не пролистал еще раз хранившиеся там документы?

– Конечно, пролистал. И понял, что, вернув карточку, поступил правильно, поскольку кто-то уже подчистил папку и изъял из нее некоторые бумаги. В частности, рапорт о допросе Фокса. Возможно, это было делом рук Эно.

– Поскольку расследованием руководил Эно, большинство записей по этому делу должен был делать ты. Так?

– Так. Эно взвалил на меня большую часть бумажной работы.

– Что же такого ты написал в рапорте о допросе Фокса, что Эно посчитал нужным его изъять?

– Не помню, чтобы писал что-то особенное. Может, указал, что Фокс, по всей видимости, солгал и Конклин вел себя как-то странно. Что-то вроде этого.

– Что-нибудь еще пропало? Из того, что ты писал?

– Ничего важного не припомню. Такое впечатление, что хотели изъять лишь те бумаги, где упоминалось имя Конклина.

– Я тоже так думаю. Но тот, кто это сделал, кое-что упустил. Например, в рапорте о хронологии событий осталась запись о звонке Конклина. Благодаря этому я узнал, что он замешан в этом деле.

– Хочешь сказать, что эту запись сделал я? Коли так, то честь мне и хвала. Ты ведь заметил это и приехал ко мне.

– Это точно...

– Что-то сегодня плохо клюет. Надо править к дому.

– Возражений нет. Я свою большую рыбу поймал.

Маккитрик встал за штурвал и хотел уже было завести мотор, но тут ему в голову пришла мысль, показавшаяся ему важной.

– Знаешь что? – сказал он, выходя из кокпита и открывая сумку-холодильник. – Пожалуй, нам не стоит разочаровывать Мэри.

Он достал из сумки пакеты с сандвичами, приготовленными женой.

– Ты проголодался?

– Не очень.

– Я тоже.

Маккитрик открыл пакеты и вытряхнул их содержимое в море. Босх с любопытством наблюдал за его манипуляциями.

– Скажи, Джейк, когда ты наставил на меня пушку, ты что обо мне думал?

Маккитрик аккуратно сложил пустые пакеты и сунул их в сумку. Потом выпрямился и посмотрел на Босха.

– Не знаю точно. Подумал, что, возможно, придется вывезти тебя в море и утопить – как только что утопил эти сандвичи. У меня вдруг появилось странное ощущение, будто я здесь скрывался, понимая, что рано или поздно они кого-нибудь ко мне подошлют.

– Неужели ты думаешь, что у них такие длинные руки? По-твоему, они способны дотянуться до тебя сквозь пространство и время?

– Не имею представления. Но с годами все больше в этом сомневаюсь. Однако старые привычки умирают с трудом, поэтому я до сих пор держу под рукой заряженную пушку. Хотя временами напрочь забываю, зачем она мне, собственно, нужна.