Тайные наслаждения - Джорджетт Хейер

– Как и все остальные! – грубо заявил Джон.

Бедлингтон, который, похоже, лишился дара речи, разразился только невнятными восклицаниями, доносящимися из-под платка. Карлайон, налив вина и подав ему бокал, сказал:

– Успокойтесь, сэр! Я ценю вашу заботу, но буду с вами откровенен: эта ужасная история случилась как раз вовремя, иначе Евстасий мог бы оказаться замешан в скандале, который грозил всем нам крупными неприятностями.

Бедлингтон выглянул из-под носового платка и дрожащим голосом осведомился:

– Что вы имеете в виду? Некоторая распущенность… издержки молодости… да-да, неизбежные издержки у молодого человека, чьим воспитанием занимался такой… Но я умолкаю! Вам лучше знать, что это вы виновны в излишествах, кои совершал бедный мальчик!

– Клянусь богом, это уже слишком! – взорвался Джон, и лицо его потемнело от гнева.

– Прошу тебя, не усугубляй положение, Джон. Неужели у вас не возникало подозрений, сэр, что эти издержки перешли пределы того, что готовы были извинить даже вы?

Бедлингтон, побагровев, воскликнул:

– Это грязная клевета! Вы никогда не любили Евстасия! Я не стану вас слушать! Не знаю, на что вы намекаете, но сын моего брата… Нет, нет, я не стану вас слушать!

Карлайон слегка поклонился и начал ждать, пока его светлость несколькими большими глотками не осушит свой бокал. Похоже, вино позволило Бедлингтону вернуть утраченное присутствие духа. Его светлость позволил Джону вновь наполнить свой бокал и резко поинтересовался:

– Как вышло, что он женился на молодой женщине, которую я обнаружил в Хайнунз? Да, я уже побывал там, и должен сказать, не помню, когда в последний раз был настолько ошеломлен! Кто она такая, и как подобный брак мог состояться? Не понимаю, почему Евстасий ни слова не сказал мне об этом!

– Она – дочь Рочдейла из Фелденхолла, – ответил Карлайон.

Голубые глазки вновь уставились на лорда в невероятном изумлении.

– Что?! Того самого, который застрелился, оставив в нищете вдову и свое семейство? – спросил Бедлингтон.

Карлайон поклонился в знак согласия.

– Вот как! – произнес Бедлингтон, выпятив губы. – Если это действительно так, тогда я понимаю, почему он предпочел ничего не говорить мне! Я недоволен подобным альянсом и сделал бы все от меня зависящее, дабы предотвратить его. Нет, это поистине уму непостижимо! И вы устроили такой брак? У меня просто нет слов! Она сообщила мне, что он все оставил ей!

Карлайон вновь поклонился.

– Чудесно! – сказал Бедлингтон, качая головой. – Вы – странный человек, Карлайон! Вас не поймешь!

– Вы мне льстите, сэр. Если бы вы смогли заставить себя поверить в то, что я никогда не хотел унаследовать Хайнунз, то, пожалуй, не считали бы меня столь непостижимым для понимания.

– Что ж, Карлайон, должен признать, я ошибался на ваш счет! – со вздохом заключил Бедлингтон. – Но эта трагедия очень огорчила меня, поэтому я просто не знаю, что сказать!

– Это вполне естественно, – согласился Карлайон. – Полагаю, вы хотите остаться в одиночестве. Позвольте сопроводить вас в комнаты, которые я распорядился приготовить для вас! Ужин будет подан через час.

– Вы очень добры. Признаюсь, я был бы рад немного отдохнуть и поразмыслить на досуге, – заявил Бедлингтон, со стоном поднимаясь на ноги, и засеменил вслед за хозяином к двери.

Джон остался в гостиной, с нетерпением ожидая возвращения брата. Но прошло еще немало времени, прежде чем Карлайон присоединился к нему и сказал:

– Право слово, Джон, иногда ты бываешь ничуть не умнее Никки! Неужели обязательно нужно набрасываться на него с кулаками?

– Ничего страшного! – отмахнулся Джон. – Просто мне осточертели его ужимки! Ну, что ты о нем думаешь?

– Не слишком много.

– Клянусь богом, я не поверил твоим словам, но теперь собственными глазами убедился, что этот человек пребывает в большой растерянности и беспокойстве! И еще я очень удивлен тому, что ты открытым текстом намекнул ему на свои подозрения!

– Мне хотелось посмотреть, какой эффект это произведет на него, но не могу сказать, что узнал очень уж много.

– Мне показалось, он здорово испугался.

– Весьма вероятно. Однако от него не убудет. Если сам он подобных подозрений не вынашивает, я ему ничего не сказал; а вот если, как мне представляется, у него есть причины полагать, будто Френсис Шевиот задумал что-то нехорошее, то я надеюсь, что своими словами подтолкнул его к действию. Я был бы рад, если бы он взял дело в свои руки, избавив меня от необходимости улаживать все самому!

– Ты поверил в его сказку о том, что он узнал о смерти Евстасия от своего камердинера?

Карлайон, пожав плечами, ответил:

– Все может быть. Но нет, я не поверил.

Джон явно остался неудовлетворенным.

– Ладно! Что он сказал тебе наверху? – спросил молодой человек. – Ты отсутствовал достаточно долго!

– Он надоедал мне воспоминаниями о дяде Лайонеле. Могу добавить, что они совершенно не сообразуются с моими собственными, но оставим это. Он хотел бы получить обратно те письма, которые писал ему. Но поскольку я не нашел ни одного, то ничем не смог ему помочь.

– Нед, а может, он пытался выяснить, не наткнулся ли ты в бумагах Евстасия на этот проклятый меморандум? – спросил Джон.

– Мой дорогой брат, Бедлингтон, может быть, и старый дурак, но он не зря проработал столько времени в правительстве и научился не выдавать себя! Если я позволю подозрениям взять верх над собой, то прочту в его расспросах именно желание уйти от ответственности; если же, с другой стороны, не стану ничего предполагать заранее, то увижу в них всего лишь естественное желание любящего дядюшки узнать побольше о глупостях и обязательствах, взятых на себя его племянником. Я был с ним вполне откровенен.

– Вполне откровенен? – недоуменным эхом откликнулся Джон.

– Да, я дал ему понять, что не нашел ничего, кроме счетов, расписок и некоторой любительской корреспонденции, которую предполагаю сжечь, – невозмутимо ответил Карлайон.

Джон расхохотался.

– Нет, ты все-таки неподражаем! – заявил он. – Однако ты не рассказал ему о последнем приключении Никки?

– Напротив, я сообщил ему, что миссис Шевиот ужасно опечалена тем, что в дом сумел пробраться вор.

– И что же он на это ответил?

– Он выразил надежду, что ничего ценного украдено не было.

– Вот как? А потом?

– А я ответил, что, насколько мы смогли убедиться, не было украдено вообще ничего, – сказал Карлайон.

– Хотел бы я знать, что он намерен делать дальше! – отозвался Джон.

– Он сообщил мне, что утром должен вернуться в Лондон, но вновь приедет в Сассекс на похороны. По такому случаю, – добавил Карлайон и аккуратно взял понюшку табаку, – Бедлингтон остановится на ночлег в Хайнунз.