Тайные наслаждения - Джорджетт Хейер

– Да, все это выглядело не совсем уместно, но чему удивляться? – заявил Джон. – Шевиот изрядно постарался, чтобы в этих краях его считали личностью мерзкой и гнусной.

Элинор привела братьев в столовую и заставила отведать холодного мяса. Там Никки воскликнул:

– Как, вы опять травите свой желудок чаем? Нет уж, благодарю покорно!

– Да, пить чай в такое время дня не полагается, – сокрушенно призналась мисс Бекклз. – Но зато как приятно сознавать, что мы можем позволить себе подобную роскошь!

К счастью для юноши, Барроу видел, как к крыльцу подъехал их экипаж, и уже вносил в комнату большой кувшин с элем и три кружки. Таким образом, джентльмены смогли воздать должное весьма пристойному второму завтраку, во время которого обсудили ход дознания с дамами, сообщили им о приготовлениях к похоронам и объявили о своем намерении остаться в Хайнунз до вечера, дабы попробовать найти этот секретный документ, если он действительно находится где-нибудь здесь.

Карлайон приступил к поискам методически и неспешно. Некоторое время ему помогал Джон. Оба брата сидели в библиотеке, Карлайон устроился перед древним комодом, выдвижные ящики которого были набиты всякой всячиной, накопившейся за долгие годы. Джон же примостился на диване, и у его ног стоял обшарпанный деревянный сундук; к нему, как выяснилось, подошел один из ключей Евстасия. Ящик был полон бумаг, старых гроссбухов[37], конторских книг и связок писем, пребывавших в таком беспорядке, что Джон с радостью принял предложение Элинор помочь ему разобраться с ними. Но после получаса упорной работы случилось нечто неожиданное. В комнату заглянул Никки, который сказал:

– Джон, посмотри, разве это не он?

– Да, он самый, – отозвался Джон, мельком взглянув на разноцветного, пусть и слегка выцветшего воздушного змея, которого брат держал в руках.

– Не хочешь попробовать запустить его вместе со мной?

– Запускать змея в моем возрасте! Нет уж, благодарю покорно! Или ты не видишь, что я занят?

– Ковыряться в заплесневелых бумагах – разве это работа? – фыркнул Никки и вновь исчез.

Джон снова вернулся к прерванному занятию, но, подняв голову спустя некоторое время, случайно заметил младшего брата в саду. Несколько минут он наблюдал за ним, после чего воскликнул:

– Нет, вы только посмотрите на него – он впал в детство! Этот мальчишка просто неисправим!

Ни Карлайон, ни Элинор ему не ответили, и после небольшой паузы, во время которой Джон продолжал смотреть в окно, он раздраженно заявил:

– Так никуда не годится! Почему Никки не выйдет на луг? Здесь, в ложбине, просто нет нужного ветра!

– Я нашла книгу домашних расходов двадцатилетней давности, – сказала Элинор. – Отложить ее в сторонку, чтобы потом сжечь?

– Да, конечно, – рассеянно отозвался Джон. – Ну вот, так я и знал! Он запутался в живой изгороди! Нед, мальчишка разбередит рану в плече, если будет продолжать в том же духе! Я пойду к нему!

С этими словами Джон выскочил из комнаты, и уже через пять минут Элинор заметила его на площадке, где он ожесточенно спорил о чем-то с Никки. Затем оба брата удалились в сторону луга; их не было видно вплоть до наступления темноты, когда Карлайон уже велел готовить свой экипаж к отъезду. Тут они появились, раскрасневшиеся и растрепанные, но чрезвычайно довольные тем, что воздушный змей по-прежнему в отличном состоянии. Однако братья явно выразили недовольство своим покойным кузеном, который много лет назад оказался законченным эгоистом и не дал им запустить змея еще тогда, в те времена, как неубедительно заявил Джон, когда они могли получить от этой непритязательной забавы настоящее удовольствие. Он смутился, сообразив, что уже поздно, и попросил прощения за то, что оставил порученное ему дело.

– Но я подумал, ведь должен же кто-то проследить за Никки, чтобы тот не сделал себе хуже, – пояснил Джон. – Кроме того, я не верю, что в этой куче мусора, в которую превратился весь дом, можно найти что-либо ценное, помимо того, что следовало бы сжечь еще много лет назад!

– Я готов согласиться с тобой, – заметил Карлайон, с сожалением окидывая взглядом огромную груду ненужных бумаг на полу. – Тем не менее эту работу кому-то необходимо сделать, и, вне зависимости от того, найду ли я что-то важное или нет, я намерен довести ее до конца. Миссис Шевиот, умоляю вас, не усердствуйте в поисках! Я вернусь завтра, так что сегодня вам больше не следует рыться в выдвижных ящиках или шкафах.

Они с Джоном попрощались с ней, и Джон добавил, что, хотя завтра он должен быть в Лондоне, все же постарается приехать в Сассекс на похороны. Когда братья уехали, в дом вошел Баунсер, запыхавшийся и с ног до головы перепачканный грязью. Мисс Бекклз, негодующе пискнув, немедленно убежала за тряпкой, которой и принялась вытирать псу лапы и брюхо, мягко упрекая его за безалаберность. Баунсер моментально напустил на себя вид невинного страдальца, но, оказавшись на свободе, трижды обежал комнату, причем с такой скоростью, что коврики разлетелись в разные стороны, после чего молодецким прыжком взлетел на диван, где и разлегся, оскалившись и жарко дыша, пока его не согнал оттуда хозяин.

Ночь прошла без происшествий. На следующий день, с утра пораньше, в Хайнунз прибыл Карлайон и позволил Никки заманить себя на чердак, где и занялся расчисткой, которая оказалась бы куда более решительной, если бы мисс Бекклз не принесла наверх полную тарелку кексов (поскольку полагала, что джентльмены нуждаются в постоянном подкреплении сил). Из кучи мусора на полу компаньонка Элинор спасла несколько старомодных платьев, жесткую парчу которых можно было прекрасно использовать для отделки, о чем дама с негодованием заявила Карлайону. А еще она прихватила большую подушечку для иголок, фаянсовую миску, в которой якобы отчаянно нуждалась миссис Барроу, картонку с булавками, немного заржавевшими, разумеется, но оттого не ставшими бесполезными, и книгу с домашними советами, содержавшую столь полезные рекомендации, как, например, способ удаления пятен с белья с помощью горькой полыни или незаменимость шотландского нюхательного табака для уничтожения сверчков.

Пока она была наверху, Элинор в сопровождении Баунсера вышла в сад, намереваясь дать кое-какие указания садовнику, и попыталась убедить его в том, что он должен, в первую очередь, очистить от сорняков подъездную аллею. В это время в ворота въехала незнакомая карета. Когда она остановилась перед домом, из нее вышел дородный господин, в облике которого безошибочно можно было распознать торговца. Элинор направилась к нему, дабы узнать, что привело его сюда, и едва успела удержать Баунсера, уже готового вцепиться незнакомцу в лодыжку. Раздосадованный подобным приемом, тот отбросил всяческие потуги на вежливость и предъявил девушке внушительный, подробный счет, после чего громогласно заявил: либо ему оплатят его немедленно, либо он добьется наложения ареста на имущество. Узнав же, что его несостоятельный должник скончался, джентльмен явно опешил, но после недолгой паузы сказал: его ничуть не удивляет это обстоятельство и он требует оплаты в любом случае. Оскорбленная вдова порекомендовала ему обратиться к душеприказчикам мистера Шевиота, а когда он намекнул, что она должна заплатить ему часть прямо сейчас, поскольку он – человек небогатый, к тому же бизнес не приносит ему желаемых доходов, она заявила, что больше не может удерживать собаку. Посетитель поспешно ретировался обратно в карету, растеряв при этом остатки достоинства, а миссис Шевиот поднялась на чердак, дабы язвительно уведомить Карлайона, что, как она и ожидала, кредиторы начинают осаждать двери ее дома.