На восьми фронтах - Павел Трояновский

За день полк Бахметьева переправил на западный берег Днепра свои главные силы. Однако потеря многих плотов и лодок заставила полковника отложить посылку туда артиллерии и 3-го батальона...

В ночь на 16 октября положение удалось выправить, переправить на противоположный берег целиком 120-й и 303-й полки, а также два батальона 237-го полка. И что особенно важно, одну 76-мм и четыре 45-мм пушки, несколько батальонных минометов.

На рассвете полковник И. А. Бахметьев перенес свой НП в район высоты 112,0.

И. А. Кузовков был доволен результатами прошедших суток. Он все чаще улыбался и шутил.

В 7 часов утра Бахметьев сообщил:

- НП атакуют до ста гитлеровцев. Отбиваемся силами четвертой роты...

А чуть позже раздался голос старшего лейтенанта В. И. Бутылкина:

- Прошу огонь по скатам высоты 112,0... Прошу огонь по скатам высоты 112,0...

Но даже и эти тревожные сообщения не испортили настроение комдиву. Он был уверен в Бахметьеве, Сидорове, Кулешове...

И действительно, отбив все контратаки врага, полки дивизии вскоре ударили по деревням Щитцы и Бывалки. А в полдень к И. А. Кузовкову приехал командир 18-го стрелкового корпуса генерал И. И. Иванов и приказал направить через переправы его соединения - сначала 149-ю, а затем и 60-ю дивизии. Сюда перебазировались и все средства усиления корпуса. Участок действий 69-й дивизии из второстепенного становился главным.

В ночь на 17 октября через Днепр переправился и генерал И. А. Кузовков с оперативной группой Штаба своего соединения.

* * *

На заднепровском плацдарме мне удалось побывать только уже после освобождения города Лоева. Естественно, в первую очередь я разыскал НП 69-й дивизии.

Генерал И. А. Кузовков имел очень усталый вид.

- Тяжело здесь. Это вам не Сож и не Десна. Там мы сразу погнали противника. А здесь он нам иногда и сам так выдает, что еле держимся...

Взял телефонную трубку, видимо, куда-то хотел позвонить, но потом раздумал и положил ее.

- Очень прошу вас снова отметить сто двадцатый полк, его командира и конечно же капитана Кулешова. Кулешов со своим батальоном весь день пятнадцатого октября дрался без тяжелого оружия... А шестнадцатого у полка был самый критический день. Правда, Бахметьев заранее сумел определить, куда противник будет наносить свой главный удар. Успел перегруппировать батальоны, сосредоточил на левом фланге почти все пулеметы полка. И отбился!

Генерал попросил меня подойти вместе с ним к карте.

- А теперь смотрите, что Бахметьев делает дальше. Видите вот эту высотку? Это ключ на пути к деревне Вывалки - опорному пункту гитлеровцев. Командир полка отбирает добровольцев, ставит во главе их лейтенанта Кикоша и приказывает скрытно, руслом вот этого ручья, выйти к высотке и атаковать ее...

...А тот, о котором рассказывает мне генерал, находится в это время на новом наблюдательном пункте. Он только что перешел сюда, на край глубокого оврага, и, левой рукой прижимая к уху наушники, а правой держа микрофон, громко говорит по рации:

- Какой пулемет? Ты-то сам его видишь? В саду? Ничего там нет, Кулешов, абсолютно ничего! Немедленно поднимай людей, и чтобы через пятнадцать минут сад был в наших руках! Я сейчас дам огонь по конюшне. Скорее, Кулешов, медлить нельзя, ты это понимаешь не хуже меня. Через пятнадцать минут жду доклада...

Овраг, на краю которого разместился новый НП полка, был неподалеку от деревни Котлы, и Бахметьев хорошо видит и сад, и длинную колхозную конюшню, и разрушенную силосную башню за ней.

Рядом с полковником сидит старший лейтенант Бутылкин, командир артиллерийской батареи. Сегодня Бахметьев приказал ему быть с ним. И вот, положив микрофон, полковник говорит Бутылкину:

- Давай команду на открытие огня по конюшне. Да поторопись, старший лейтенант, Кулешов ждет!

Огонь по конюшне был дан. Непродолжительный, но точный. И снова по радио слышен голос Кулешова:

- Сад занял...

Теперь Бахметьев просит уже комдива произвести по Котлам артиллерийский налет. А своим батальонам приказывает быть готовыми к атаке...

Бахметьев уже закончил очищение Котлов от гитлеровцев, когда через боевые порядки 120-го полка прошли остальные части дивизии.

Итак, Котлы взяты! Его полк получил небольшой отдых.

Полковник И. А. Бахметьев с трудом снял с себя пропотевшую гимнастерку, умылся, побрился. И тут вспомнил о приказе комдива написать представления на наиболее отличившихся в бою. Кого представить к наградам? Кулешова конечно же в первую очередь. Потом Ломакина, Кикоша, Бутылкина, Пятковского... Еще обязательно Сидорова, младшего сержанта Азизова, разведчика Кудрина...

Решительно кивнул, соглашаясь со своими мыслями. Да, этих людей надо представить к высоким наградам! Заслужили!

* * *

Нам, корреспондентам, никто и ничего не сообщал о готовящейся Гомельско-Речицкой операции. Видимо, это было и правильно. До поры до времени замысел и сроки операции конечно же должно было знать довольно ограниченное число лиц. Таково даже не правило, а закон войны.

И все же мы были наготове, ибо чувствовали, что вот-вот на нашем фронте произойдет нечто довольно значительное. Дело в том, что на лоевский плацдарм, захваченный частями и соединениями 65-й и 61-й армий, за короткий срок были переброшены 1-й Донской гвардейский танковый корпус генерала М. Ф. Панова, 9-й танковый корпус генерала Б. С. Бахорова, кавалерийские корпуса генералов В. В. Крюкова и М. П. Константинова, артиллерийский корпус прорыва генерала И. В. Игнатова.

Тем временем с упорными боями продвигались вперед соединения 48-й армии, не прекращали активных действий 50-я и 3-я армии. Нацелились на Жлобин, что севернее Гомеля, 63-я армия и недавно переданная фронту из резерва ВГК 11-я армия генерала И. И. Федюнинского.

Как потом стало известно, главный замысел операции заключался в том, что, наступая с лоевского плацдарма, наши войска должны были прорвать так называемые надвинские позиции врага, составляющие часть пресловутого Восточного вала, овладеть Речицей, Васильковичами и Калиновичами и выйти в тыл гомельской группировки войск противника.

Генерал К. К. Рокоссовский во время подготовки к операции принял довольно смелое решение - сосредоточить в одной, действующей на главном направлении, 65-й армии сразу восемь корпусов. На такое дело конечно же пойдет далеко не всякий командующий фронтом. А Константин Константинович, учитывая обстановку и перспективу выхода войск фронта в тылы гомельской группировки врага, пошел на это. Надо особенно подчеркнуть, что командующий фронтом верил в инициативу, творческий ум и решительность генерала П. И. Батова, верил в оперативную зрелость и организационные способности штаба 65-й армии. Правда, в интересах основной задачи, то есть для достижения успеха 65-й армии, в этот момент действовали все остальные армии Белорусского (так теперь назывался Центральный) фронта. Но это ни в коей мере не умаляло высочайшей ответственности, которая была возложена на 65-ю армию и ее командующего.