На восьми фронтах - Павел Трояновский

- Знаешь, Иван Николаевич, а ведь этот внутренний голос долгом называется.

- Не знаю, товарищ генерал, как он называется, но я его слышал и ему подчинялся... Сначала полз и резал проволоку. А когда ихняя траншея показалась, меня будто что-то подкинуло. Вскочил, "ура" закричал - и вперед...

- А за тобой весь взвод, так?

- Так, товарищ генерал...

- Вот оно, какое значение имеет пример командира! Если командир герой, то и взвод у него геройский. Командир мямля - и взвод весь мямля. Так?

- Только так, товарищ генерал. У одного и задача выполнена, и потери ничтожны. А другой и вперед не продвинулся, и всех людей положил...

- А ты откуда, Иван Николаевич, родом?

- С Кубани, товарищ генерал.

- Письма из дома получаешь?

- Как же. И от жинки, и от матери.

- Дай-ка мне адресок, я сообщу им, как ты тут у нас воюешь...

Примерно такой же разговор состоялся у комдива и с Василием Сокольским, который только в одном бою уничтожил одиннадцать гитлеровцев.

А затем А. В. Кирсанов вручил обоим орден Красной Звезды. Пожелал новых боевых успехов, новых наград. И пригласил:

- А теперь, дорогие товарищи, прошу вас пройти вот в эту дверцу. Приглашаю пообедать со мной, чарку принять в честь ваших орденов...

Вот каким был комдив генерал-майор А. В. Кирсанов! Его любили, ему верили все бойцы и командиры соединения. И шли по его приказу и в огонь и в воду.

* * *

Весь день противник вел по нашим позициям беспокоящий огонь из орудий и минометов. Весь день бойцы и командиры роты старшего лейтенанта Полозова почти не выходили из укрытий. И только к вечеру стало относительно тихо.

Вскоре подошла полевая кухня. Запахло наваристым борщом. Привезли и почту. Ее в роту доставил агитатор полка капитан Кошелев. Он же раздал бойцам и листовки, только что выпущенные политуправлением фронта.

- Может, собрать всех и организовать громкую читку? - предложил Полозов.

- Не надо. Пусть каждый читает сам,- ответил ротному Кошелев.

Да, есть такие листовки, содержание которых не требует ни предисловий, ни разъяснений...

Минометный расчет сержанта Суркова первым в роте справился с обедом. И тогда его командир, скрутив козью ножку и прикурив, сказал:

- А ну, придвигайтесь-ка ближе, братцы. Прочтем листовку...

"Смерть немецким оккупантам. Прочти и передай товарищу!" - так начиналась эта листовка.

- "Письмо из белорусской деревни Зеленый Дуб,- читал дальше Сурков.Дорогие наши бойцы, командиры, а также политработники! Пишут вам Марья и Дарья Остаповичи из белорусской деревни Зеленый Дуб. Не знаем, дойдет ли это письмо до вас или нет. Если же дойдет, то мы бы хотели, чтобы вы знали всю правду о нашей невыносимой жизни в фашистской неволе. Скоро, наверно, не будет на белорусской земле ни людей, ни селений. Враг лютует так, что ни в одной книжке такого не прочтешь и ни на одной картине не увидишь. У нас за месяц оккупации убито и повешено 42 души - от малого до старого. Не осталось ни одной девушки, ни одного парня - вся молодежь угнана на каторгу в Германию. А в марте новое злодейство: фашист забрал всех малолетних детей и отправил их в Бобруйск. Там из них выкачивают кровь для фашистских госпиталей. Ребята умирают... У нас нет слез, чтобы оплакивать их. Нет голоса, чтобы по христианскому обычаю попричитать... Враг кругом бьет, насилует, жжет, убивает... Когда придете, наши родные и долгожданные? Спасите нас, вызволите из когтей кровожадных фашистов!"

Сурков кончил читать и как-то неестественно закашлялся. Я посмотрел на других минометчиков. Здесь сидели ефрейтор Колонка, красноармейцы Мальцев и Ахметов. Лица у пих были вытянутые, глаза горели огнем ненависти. Я знал, что и у Суркова, и у Колонки, и у Ахметова были дети...

Тяжелая пауза продолжалась до тех пор, пока Мальцев не спросил у Суркова:

- Ну когда же, товарищ сержант, нам прикажут идти дальше?!

Тот ответил:

- Точно не скажу, по верю, что скоро...

Конечно, сержант точно ничего не знал. Да и не мог знать. Но ответил подчиненному так, как подсказывало ему сердце...

В это время мимо минометчиков куда-то торопливо прошел сначала старший лейтенант Полозов, затем капитан Кошелев и их непосредственный начальник капитан-артиллерист Сухин. Интуиция и опыт бывалого воина тут же подсказали Суркову, что эта беготня начальства неспроста, и он подал команду:

- Расчет, к бою!

Через некоторое время в траншее показались Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, командующий уже 1-м Белорусским фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский и командующий 65-й армией генерал-полковник П. И. Батов. За ними шли и другие генералы, да только сержант Сурков назвать их не мог. А вот этих троих он и по портретам в газетах знал, и видел лично...

На первых порах военачальники вроде бы и не заметили минометчиков. Прошли мимо, направляясь к ротному наблюдательному пункту. А вот когда шли обратно, генерал армии Рокоссовский неожиданно остановился, спросил командира расчета:

- Сержант Сурков?

- Так точно, товарищ командующий! Сержант Сурков и его расчет, поддерживаем огнем вторую стрелковую роту!

- Старый знакомый,- пояснил Рокоссовский маршалу Жукову.- Вместе воевали под Сталинградом. Я тогда ему еще орден Красного Знамени в госпитале вручал.

И - к Суркову:

- Долго в госпитале тогда пролежали?

- Два месяца, день в день. А после Курской дуги еще чуть ли не с полгода провалялся. В полк вернулся уже за Днепром...

Маршал Г. К. Жуков лично проверил, какой обзор имеют минометчики. Похвалил Суркова за грамотность и старание. И тут сержант совсем осмелел, вскинул руку к головному убору:

- Товарищ Маршал Советского Союза, разрешите обратиться с вопросом?

- Обращайтесь...

- Скажите, когда начнем освобождать Белоруссию? Военачальники переглянулись. И Г. К. Жуков ответил:

- Ваше нетерпение понятно. У каждого советского человека неспокойно на душе, пока его землю топчут фашисты. Ну что вам ответить, сержант?.. Будьте всегда готовы со своим расчетом по первому приказу пойти вперед. Час Белоруссии не за горами...

Шел уже июнь 1944 года. И час Белоруссии действительно был не за горами. Ведь именно белорусское направление было избрано Ставкой Верховного Главнокомандования главным для Красной Армии в наступательных действиях летней кампании. Но ни генерал К. К. Рокоссовский, ни маршал Г. К. Жуков не могли, конечно, сказать об этом сержанту Суркову. Пока не могли.

* * *

В политотделе 65-й армии меня познакомили с выписками из оперативных документов, захваченных на днях в штабе одной из разгромленных вражеских дивизий. Вот некоторые из этих выписок:

"24 июня, 0 часов 40 минут. Из полков передают, что они подверглись сильной бомбардировке. Есть потери.